Альфа-ноль (СИ)

Но всё это Кашик понимает и без слов. Я для него - никто. Никому неинтересный слабак, подобранный на обочине. Здесь некому за меня заступиться, здесь он главный, и он может сделать со мной что угодно. Здесь, на краю Лихолесья, потерять здоровье или жизнь - проще простого. А специи - это ценный груз. И его полагается как-то спасать. Или хотя бы доказать получателям, что сделал ради этого всё возможное.
Так почему бы не попытаться решить вопрос, рискуя самым последним человеком в обозе?
Отказ ни в какой форме не примут. Я или выполню приказ, или погибну в процессе, или со мной сделают что-то нехорошее прямо здесь и сейчас, если что-то не так скажу.
Поэтому я даже не попытался сказать что-то против. В несколько секунд просчитав нехитрые расклады, кивнул:
- Да, господин, я попробую вернуть ваши специи. Для этого мне понадобятся окровавленные тряпки, которыми обрабатывали раны от укусов кайт. Прикажите дать мне несколько, самых грязных. И ещё мне понадобится побег дикого синельника и нож. Нож я верну перед тем, как пойду за специями.
Вот тут Кашик не сдержался, всё же покосился на меня тяжёлым взглядом. Похоже, моя невозмутимость в сочетании с необычной просьбой сумели его удивить.
Но мне от этого ни холодно, ни жарко. Своё решение он явно не изменит.
Значит, придётся лезть в реку.
В телегах я разбираюсь слабо. Непонятно, что именно случилось с этой. Могу лишь предположить, что она ухитрилась завязнуть там, где другие прошли без остановок. Пешее сопровождение обоза в таких случаях подталкивало повозки сзади, стараясь давить на них вперёд и вверх.
При нападении поддержки сзади не было. Народ отбивался от кайт, и возничий выжимал всё возможное из лошади. А та, с перепугу, могла рвануть с такой дурью, что завязшие оси распрощались с телегой. Тем более, если помчалась не вперёд, к далёкому противоположному берегу, а развернулась назад. Именно на это и похоже, уж очень низко зарылась телега, сильно перекосившись набок. Такое ощущение, что стоит на одной колёсной паре.
Часть поклажи вывалилась в воду, где течение могло далеко унести груз, прежде чем он напитается водой. А если и недалеко, попробуй отыщи его на дне. Но среди того, что осталось, Кашик разглядел то, что бросать никак нельзя.
Жадность не позволяет, да и сам он раб приказа хозяев, требующих любыми способами спасать ценные грузы. Ведь если не доставить в факторию кое-что важное и не самое дорогое, у тамошнего народа может возникнуть соблазн покрыть нехватку более дорогими заменителями. То есть тем, что они там добывают, и что должны сдавать. А это - убытки, которые купцам не нравятся.
Развитие ступеней просветления, атрибутов и навыков - сложный процесс. И для того, чтобы выжимать максимум, аборигенам приходится питаться не как попало, а по системе. Единственный надёжный способ - это принимать особые вещества, получаемые из растений, животных, грибов и некоторых минералов. Всё это добро я называю одним словом - специи. Но у жителей Рока используется множество терминов, они в этой важнейшей области сокращения не приветствуют.
Специй надо много, самых разных. Обоз перевозил десятки их мешков, распределённых по разным повозкам. Самые ценные на телеге Кашика, дешёвка на всех прочих. Но дешевизна - относительная. Копеечных специй не бывает, все они стоят или дорого, или очень дорого, или дорого баснословно.
Меня послали за мешком самых никчемных. Может это особым образом обработанные проросшие семена чешуйчатого щелевика. Именно ими успешно занимался Тшими. Только у него получалось выращивать это капризное растение на здешней земле, сохраняя и преумножая его силу. Или пыльца лилового гриба, которую можно собирать в лесах и рощах по относительно безопасному правому берегу Красноводки. Она подороже будет, но великим сокровищем тоже не назовёшь, даже беднякам доступна.
В общем, цена этого невзрачного мешка невелика, но куда больше, чем моя жизнь. Кашик ничуть не огорчится, глядя, как меня рвут на части кайты. То есть, конечно, огорчится, но вовсе не из-за моей гибели. Ему будет жаль, что самый простой способ спасения обозного имущества не сработал.
Мне плевать на его специи, но не плевать на себя. Потому с самого начала повёл себя неспешно. Каждый шаг делал с осторожностью, стараясь не выдать своё продвижение всплеском.
Мать пыталась меня растить, как нормального ребёнка. А это подразумевает систему обучения. На учителей у неё средств не было, потому, в основном, сама этим занималась. Плюс подключала иногда всех, кто могли рассказать что-нибудь полезное. Мне приходилось строить из себя слабоумного, потому нечасто задавал таким рассказчикам дополнительные вопросы. Но когда услышал историю про нападение кайт на всадника, переправлявшегося через Красноводку, заинтересовался. Провёл аналогию с земными пираньями и начал уточнять. Потом выслушал несколько похожих рассказов от других людей. И понял, что речь идёт о принципиально иных рыбинах. Но чем-то они были схожи со знакомыми мне водными хищницами.
Только скорее не с пираньями, а с акулами.
Кайт привлекает движение и запах. Если не выдать себя ни тем, ни другим, есть шанс, что они меня за метр не почуют. Конечно, это только предположения, но ни один из выслушанных мне рассказов им не противоречил. Наоборот - подтверждали.
Тело у меня худое, но для своих лет рослое. Потому вода здесь, неподалёку от телеги, доставала мне лишь до нижней части груди. Течение успело унести муть, но как я ни пытался вглядываться, ни намёка на присутствие кайт не заметил.
До самых последних шагов.
Уже примеривался к злосчастному мешку, как вдруг метрах в десяти впереди и правее всплеснулась здоровенная тёмная торпеда речной хищницы. Я даже успел разглядеть, что в пасти она сжимает окровавленную грудную клетку, в которой уже не хватало доброй половины рёбер. Где-то там, на дне, продолжается пир над разбросанными останками тех, кому не повезло. Скорее - заканчивается. Мяса на костях почти не осталось, последнее догрызают.
Возничий успел освободить лошадь. Вон, болтаются на течении обрезанные постромки. Думаю - это к худшему, ведь прожорливым рыбам досталось не так много добычи. Как только прикончат остатки, начнут дружно носиться по округе в поисках добавки.
Надо успеть сделать все дела до того, как это случится.
Показалось, или в ноги толкнуло подводной волной от проплывшей рядом твари? Страх - лучший стимулятор воображения. Сейчас мне казалось, что все кайты Красноводки собрались вокруг меня, прочёсывая каждый сантиметр водного пространства.
Хвататься в таких условиях за мешок - опаснейшая затея. Я ведь даже не знаю, что там за специи. Если минеральная пыль из горько-солёных озёр, мне его с места не сдвинуть, а если что-то полегче, могу завалиться с ним на первом же шагу.
Потому попытался отвлечь кайт единственным доступным мне способом. Осторожно вытянул руку и одну за другой отпустил три заскорузлых от крови тряпки. Подхваченные течением, они начали стремительно удаляться, создавая вокруг себя ореолы притягательного запаха. Он очень интересен мельчайшим обитателям Красноводки. Плавающие насекомые и их личинки, мальки различных рыб и даже пресноводные креветки кишат здесь повсюду. Они такое не пропустят, устроят суматоху, которая может издали привлечь серьёзных созданий.
Одна из тряпок скрылась с негромким всплеском, возле второй на миг показалась спина, увенчанная спаренным чёрным плавником. Прекрасно, на такой шум должны пожаловать все кайты, которые крутятся поблизости. Не знаю, сработает моя уловка с побегами синельника или нет. Говорят, эти бестии чуют яд и не трогают самые лакомые приманки. Но чистую кровь на тряпье игнорировать не должны. Пока они поймут, что вкусной еды там нет, мне надо успеть отсюда убраться.
Мешок оказался подъёмным. Даже не мешок - мешочек. В такой и десяток килограмм муки не поместится, а то, что в нём сейчас находилось, по плотности приблизительно ей соответствовало. Но это для обычного человека - мелочь. Со мной всё сложнее. Происходи это до нападения на усадьбу, я бы тут же свалился. Но тело, уже чуть свыкнувшееся с усилившимся амулетом, не подвело. Пусть и с трудом, но я взгромоздил поклажу на плечо. И даже успел развернуться.