Твоя на десять дней (СИ)

То ли шампанское придало мне смелости, то ли и правда время прошло, и я уже не так реагировала на своего бывшего, но я даже смогла сказать:
- А разве тебе не нужно быть за пультом?
Намек был более чем прозрачным. Легко можно догадаться, что я совершенно не настроена на долгую дружескую беседу.
- Ерунда, - отмахнулся он. – Я поставил несколько смикшированных треков подряд, так что у нас есть немного времени, чтобы поболтать.
Я снова нервно сглотнула, потому что в одно мгновение вспомнила, как еще тогда, на студенческих дискотеках, он делал то же самое. И мы могли ненадолго уединиться в гримерке... Мои щеки вспыхнули от воспоминаний, оказавшихся неожиданно живыми и яркими.
Из-за них я потеряла несколько драгоценных секунд, в которые могла сбежать. Теперь было поздно. Славка уже подхватил меня под локоть, чтобы оттащить от стола в какое-нибудь местечко потише. Только я раскрыла рот, чтобы отказаться от подобного сомнительного счастья, как на нас, словно коршун, налетел Руслан Эдуардович.
Он выхватил мой локоть из вражеских рук, собственническим жестом притянул меня к себе и, недобро глядя на моего собеседника, небрежно бросил:
- Молодой человек… Вячеслав! Может, поставите что-нибудь повеселее, а то от этой музыки все мухи сдохли.
Я подавилась смешком, Славка сразу стушевался и умудрился как-то молниеносно раствориться. Руслан Эдуардович развернул меня к себе лицом и уставился прямо в глаза таким яростным взглядом, под которым я совершенно сникла. Мне даже нечего было сказать.
Ну, конечно, уговор есть уговор. Я явилась сюда, чтобы изображать его невесту, а не для того, чтобы кокетничать со всякими там красавцами и (чего уж греха таить!) самовлюбленными болванами.
Только вот я вовсе не собиралась ни с кем кокетничать. И это требовалось срочно объяснить. Но, как назло, в голову уже стукнуло шампанское, сделав мысли тяжелыми и неповоротливыми.
- Послушайте, это совсем не то, что вы… - начала я оправдываться.
Но босс и не подумал слушать: не слишком бережно обхватил меня одной рукой за талию и поволок к выходу из гостиной, в которой по-прежнему бушевало веселье. Вид у него был такой, словно он мечтал меня придушить, потом оживить и придушить еще раз.
Я горестно вздохнула. Придушить, конечно, не придушит, а вот головомойку устроит запросто. Как только отыщет местечко потише, где меня можно будет хорошенько отчитать, а может, даже уволить.
Мой босс тащил меня куда-то вполне уверенно. Ну конечно, ему в лабиринтах коридоров этого дома разобраться куда проще, чем тому, кто только что сюда явился… Например, мне. Или какому-нибудь случайному гостю…
Несколько шагов по пустому коридору, поворот – и мы оказались в каком-то темном закоулке, где точно не было случайных гостей, да и музыка долетала сюда приглушенно. А значит, ничто не помешает боссу устроить мне райскую жизнь и небо в алмазах.
Мы остановились, и в следующее мгновение он прижал меня к стене, упершись ладонями по обе стороны от моей головы. Так, надо быстренько собрать расползающиеся мысли в кучу и все объяснить, пока меня и в самом деле не уволили. Я запрокинула голову и открыла рот, чтобы начать оправдываться, да так и застыла, наткнувшись на взгляд босса. Ярость, полыхавшая в его глазах, когда он застукал меня со Славкой, сменилась чем-то совсем другим, непонятным и жарким. И от этого непонятного и жаркого дыхание враз перехватило, сердце пропустило удар, дернулось и заколотилось как сумасшедшее то ли в горле, то ли в голове (в общем, там, где ему колотиться вовсе не полагалось), а по спине скользнул холодок неясного предвкушения. Его лицо склонилось надо мной, отрезая от всего мира, горячий рот жадно смял мои губы…
Поцелуй, требовательный, мужской, собственнический, словно выпил из меня все мысли, лишил разума и воли. Я сама не поняла, как ответила, качнувшись на внезапно ослабевших ногах. Босс тут же навалился сильнее, почти вдавив меня в стену. Поцелуй стал глубже, жарче, бесстыднее… Дразнящие прикосновения языка будоражили, отзывались внизу живота короткими вспышками удовольствия, вызывали желание запустить руки в его волосы, и притянуть к себе еще ближе… И не отпускать… Наверное, дурацкое шампанское начало свой разрушительный путь по организму, иначе почему мне безумно нравится целоваться с боссом? До радужных кругов перед глазами, до шума в ушах, до распухших губ, до дрожи в коленках. Целоваться долго-долго, чтобы не хватало дыхания и кружилась голова...
Только что-то голова кружится как-то уж подозрительно сильно…
 Черт! Я оттолкнула босса резким движением, мгновенно прервав поцелуй. Он недоуменно нахмурился, я честно призналась:
- Меня тошнит.
- Что? - его потемневший взгляд сразу же стал осмысленным. – То есть ты хочешь сказать, что я тебе настолько неприятен, что тебя от меня тошнит?
- Нет, - пробормотала я, - не от вас, а от шампанского… Это всегда так, потому я его и не пью. Мне нужно в ванную… Срочно.
Больше ничего сказать я не успела. Чувствуя, что тошнота подбирается к горлу, зажала рот обеими руками, изо всех сил стараясь сдержать спазмы.
- Так, идем, - неожиданно деловито сказал мой босс, - тут есть ванная.
И через несколько шагов он и вправду втолкнул меня в ванную и, кажется, закрыл за нами дверь. Я, недолго думая, начала стаскивать с себя платье.
- Ты что делаешь? – обескураженно спросил босс.
Боже, ну неужели это не очевидно?
- Раздеваюсь, - пробормотала я, постоянно сглатывая. – Если я испорчу это невероятное платье, Роза Георгиевна меня убьет. Да я сама себя убью.
Пока босс не слишком уверенно бормотал, что на его памяти бабушка пока еще никого не убила, тем более за какое-то там платье, я закончила начатое и, как мне казалось, аккуратно повесила платье на крючок для полотенец.
Странно, но мысль о том, что сейчас я останусь в одних трусиках перед боссом, пугала меня куда меньше, чем возможное пятно на нежном молочном шелке.
- Отвернитесь, - буркнула я, подбираясь поближе к белому фарфоровому другу. - А лучше уйдите.
- Да, да, конечно… – торопливо отозвался он. Теперь уже не я, а мой босс был смущен и растерян. – Я сейчас принесу халат, только закрой дверь, чтобы никто сюда не вошел.
Я застонала сквозь зубы: вот уж совершенно не хотелось бы, чтобы меня тошнило прямо в его присутствии. И из последних сил я дотянулась до двери. Все, ушел. И я не стану, никогда не стану вспоминать о том, каким взглядом он окинул меня на прощание.
Когда Руслан Эдуардович вернулся с халатом, мне уже стало немного легче. Я подхватила платье, проверила кулончик на шее (еще не хватало, чтобы с ним что-то случилось) и только после этого позволила увести себя наверх, в комнату.
- Сейчас я приму душ и смогу натянуть на себя платье. И пойдем поздравлять Розу Георгиевну… - бормотала я, не слишком веря в то, что говорила.
- Ложись спать, пьянчужка, - рассмеялся мой босс, - поздравлять она пойдет.
И от этого решения мне вдруг стало невероятно легко. Словно гора с плеч свалилась. Я добрела до кровати, взяла подушку, стащила ее на пол и улеглась на ковре. В общем, как смогла выполнила заложенную заранее программу.
- Ох ты ж, несчастье мое, - услышала я уже сквозь сон, а потом почувствовала, как меня подхватили сильные руки и уложили на что-то, куда более мягкое, чем ковер.
Наверное, следовало возмутиться, но на возмущение не осталось сил. Ни на что не осталось сил. Засыпая, я чувствовала, как кто-то мягко гладит меня по волосам. И было так хорошо, так приятно... Впрочем, вполне возможно, это мне уже просто снилось.
После этой поездки наши отношения незримо переменились — во всяком случае, мне так казалось.
Нет, это не проявлялось как-нибудь заметно. Алексей Александрович не начал приносить цветы, шоколадки, мягкие игрушки. Или, к примеру, вместо того чтобы сухо бросить мне: «Дина, сделайте, пожалуйста, кофе», — не говорил: «Диночка, посмотрите, какой отличный эспрессо я вам сварил… А с этими воздушными пирожными он будет просто божественен!» Хотя мог бы, конечно. Я бы точно была не против.