Твоя на десять дней (СИ)

— … который не подведет в трудной ситуации. А у нашей компании сейчас действительно непростая ситуация.
Я насторожилась.
— А что такое с нашей компанией?
Вообще-то я планировала работать там долго и счастливо.
— Дело в том, что у нас возникли некоторые разногласия с одним из инвесторов…
При слове «инвестор» я сделала стойку не хуже, чем охотничья собака на дичь.
— … так что дополнительные каналы финансирования, а особенно бюджетного финансирования, могли бы нам крепко помочь.
Вот оно в чем дело! Я задумалась. С одной стороны, тащиться в сомнительное место и выступать в сомнительной роли мне совершенно не хотелось. Но с другой… Выцарапать Алексея Александровича и его компанию из цепких лапок высокомерной инвесторши… О-о-о, это стоило того, чтобы провести несколько часов в неприятном обществе, а как только крепкий Алексей Александрович падёт жертвой алкогольной интоксикации — утащить его в безопасное место на своих хрупких плечах, дабы, не дай бог, он не вывел нетвердой рукой подпись на каком-нибудь особенно неудачном контракте.
— Ну что, вы поможете мне? — проникновенным голосом сказал Алексей Александрович. И посмотрел на меня так, словно не только его бизнес, а вся его жизнь зависела от моего ответа. — Вы станете моей «любовницей» на ближайшие пару дней? — с совершенно серьезным выражением лица спросил он.
Но как спросил! Я снова вспомнила кремовый торт, когда в душе что-то ощутимо дрогнуло. Вот тебе, пожалуйста, и вся диета.
— Фиктивной любовницей, — уточнила я, прежде чем скрепить наш договор чем-то похожим на обещание.
— Безусловно. — Алексей Александрович согласился так охотно и радостно, что сердце разочарованно дрогнуло.
Вот и пойми это сердце… Говорят, будешь любовницей, — ему не нравится, обижается. Говорят, не будешь любовницей, — оно опять недовольно. Ну уж нет, лучше я его не стану слушать, буду слушать разум. А он уверен: отвратительной брюнетке не место в числе наших инвесторов. И, кстати, в этом вопросе сердце с ним солидарно.
— Согласна!
Это был сумасшедший день. Стоило отъехать от отеля, как начались звонки, звонки, звонки.
Десятки вопросов… Водоворот дел и забот, в который пришлось окунуться сразу и с головой.
Впрочем, это была исключительно моя вина. Полностью выпасть из жизни на три дня накануне гастрольного тура – это такая штука, которая не проходит бесследно. Теперь буквально за пару дней нужно окончательно отрепетировать шоу-программу с балетом, группой, световыми эффектами. И я там должен быть, чтобы точно знать, в какой точке сцены находиться каждый момент.
Сегодня генеральный прогон. Это полное сумасшествие, десятки снующих людей. Где-то что-то взрывается, падает, все носятся как сумасшедшие, но носятся по четко заданному плану, как это должно быть. Бесконечные провода, усилители и четко отлаженные движения всей команды.
Я был занят и едва успевал выпить кофе на бегу. Поэтому о том, что наши с Мелиссой пикантные фотографии попали в Сеть, я узнал самым последним. Несколько часов после того, как это случилось, я был на сцене. А все уже знали. Может, я и замечал на себе какие-то не такие, как обычно взгляды, но не обратил на них внимания. Когда я работаю, я работаю, и я сосредоточен на деле.
Поздно вечером, когда это сумасшествие закончилось, я вернулся в гримерку, обессиленный упал в кресло и все же первым делом потянулся к телефону. Мне хотелось услышать один голос, только один. Почему-то казалось, что как только я ее услышу, вся нервная суматоха и усталость сегодняшнего дня горой свалиться с плеч и станет легче дышать.
Среди десятков пропущенных звонков я увидел один. От нее. Она набирала меня трижды. Это известие отдалось теплом где-то внутри. Значит, тоже думает обо мне. Это было приятно. Я нажал на вызов. Уже сейчас, еще несколько гудков, и я ее услышу, а если выберусь отсюда до полуночи, мы еще успеем увидеться. На самом деле я здесь больше не нужен. Пусть остальное разгребает Габриель, в конце концов он получает за это хорошие деньги.
Но гудок шел за гудком, и никто не отвечал. Ну что ж не только у меня полно дел, возможно, Мелисса сейчас в больнице у сестры. Я отложил телефон и направился в душ смыть с себя пот и усталость. А когда вышел, в гримерке уже сидел Габриель.
- Ты должен кое-что знать, - вид у него был серьезный и взволнованный. И мне сразу стало ясно: того, что он сейчас скажет, я знать не хочу.
- Что еще? – раздраженно спросил я.
Вливаться в работу после отдыха оказалось непросто. Меньше всего мне сейчас нужны были плохие новости. Габриель сунул мне в руки планшет. От того, что я увидел, у меня перехватило дыхание. Я и Мелисса, показанные с отвратительной натуральностью, словно кто-то выбрал самые удачные ракурсы.
- Что это за черт возьми? – зло бросил я Габриелю. – Как в номере оказались камеры? Ты же сказал, надежное агентство. Кто-то проверял номер, перед тем как мы там оказались. Как, черт возьми, ты мог так лопухнуться! – я сорвался на крик.
- В том-то и дело, что проверяли, - тихо сказал Габриель, никак не реагируя на мой тон. – И перед тем, как вы туда вошли, их там не было. Как видишь, никаких фото с самой первой ночи. Камеры появились после. Тебе не следовало оттуда выходить. Прослушал бы звучание позже. Видимо, когда она осталась там одна, пустила тех, кто установил камеры. Больше некому.
- Чушь, этого не может быть, - отмахнулся я. Представить, что Мелисса меня предала, я не мог.
- Очень даже может быть, девчонке нужны были деньги, она нашла возможность их заработать, почему бы и нет.
- Потому, она даже не знала, что это я.
- А ей и не нужно было это знать. Достаточно знать, что у нее на глазах повязка, а значит человек, который с ней развлекался, не хочет, чтобы это куда-то выпало. Может быть, рассчитывала на какого-нибудь политики или олигарха с женой и кучей детишек, планировала шантаж. Когда увидела, что это ты и шантажировать особо нечем (ни жены, ни обязательств, ни политической карьеры), наверняка расстроилась, а потом додумалась продать снимки желтой газетенке. Мы нашли первоисточник. Эти уроды хорошо платят за скандальные фото, и уже от них снимки расползлись по всему интернету.
- Она не могла, я точно знаю, не могла. Я позвоню ей, мы поговорим, и выясниться, что все это чушь.
Габриель смотрел на меня, приподняв бровь, так смотрят на психически больного родственника, снисходительно и с жалостью.
- Она что так тебя зацепила? Рэй, я все понимаю, ты живешь в своем мире, розовых пони и единорогов, и я изо всех сил старался, чтобы ты занимался только творчеством, и все столкновения с жесткой частью этого мира брал на себя. Но, черт возьми, тебе пора повзрослеть. Милые, юные девушки, которым нужны деньги и которые готовы зарабатывать их так, вовсе не несчастные жертвы, обычно они точно знают, чего хотят от этого мира. Конечно, в этом есть и моя вина. Мне эта девчонка тоже показалась безобидной. Но нужно принять все, как есть.
- Я их засужу ко всем чертям, и ты мне в этом поможешь.
Габриель оживился:
- Да-да, стоит подать в суд, это привлечет к скандалу чуть больше внимания.
- Внимания? – теперь я уже смотрел на него как на сумасшедшего. – Ты всерьез считаешь, что мне нужно такое внимание?!
- Не кипятись и наконец вернись с небес на землю, да, тебе нужно внимание, такое или не такое. Билеты неплохо продавались и до сегодняшнего дня, но после этого фото их смели почти все. Я дал распоряжение повысить цену на билеты, и все равно их смели почти все. Администраторы залов обрывают мне телефон и просят дополнительных выступлений. Мне удалось добавить в расписание еще четыре концерта, и на всех на них будет аншлаг. На кого бы ни работала эта девчонка, что бы она ни имела в виду, но эти фото чертовски повысили твою популярность.
- Бред какой-то, - проговорил я.
- Вовсе не бред, парни с плетками в руках теперь в моде, так что можешь даже сказать ей спасибо. И еще кое-что тебе не очень понравится. Но в целом тоже не самая плохая новость.