Разбитые зеркала, или Прости меня, любовь моя (СИ)

— Раз, два, три — чеканил старый Клер во время очередной тренировки, пока двадцать пять пар мальчишек отрабатывали боевые приемы.
Раз — и Виктор обхватил за шею своего одноклассника, что был на голову выше. Два — заломил противнику руку. Три уложил Альпина на лопатки. Только на этот раз все пошло не так, как обычно. Ребенок не стал подчиняться судьбе, как делал обычно, когда стоял в паре с принцем. Ему захотелось побороться, показать свою силу. Ему захотелось победить.
Рука мальчика перекрутилась, Виктор поднажал на спину одноклассника коленом и услышал легкий треск. Принц не сразу осознал, что произошло. Подумалось, что это тренировочная рубаха пошла по швам. Но вопль Альпина заставил принца ослабить хватку. На этот раз он перестарался.
— Магам не следует проявлять свои чувства, настоящий воин терпит вопреки любой боли, — нравоучительно проговорил принц свой заученный некогда урок. Он помнил все, что говорил ему учитель и подходящая фраза мгновенно выскочила из его уст.
— Да пошел ты… — грубость стала ответом того, кто от боли совсем забыл, что перед ним будущий король Эгелии.
Виктор ждал, что учитель сейчас же накажет ученика за подобные слова. Он быстро нашел глазами старца, но тот не смотрел на принца. Клей опустился над своим учеником и с ужасом увидел выпирающую кость. Требовалось немедленное вмешательство магии.
Альпина и Клея окружили остальные ученики, грубо оттолкнув Виктора в сторону. Главный маг академии читал целебные мантры, пока остальные ученики возмущенно пялились то на пострадавшего, то друг на друга.
В душе Виктора было больше недоумения, нежели стыда. Какое-то время он молча наблюдал за толпой учеников, в ожидании, что те скоро вернутся к занятиям. Когда через пять минут Клей взял на руки покалеченного мальчика и отправился в больничное крыло, велев остальным не расходиться до его прихода, Виктор как ни в чем не бывало продолжил самоподготовку.
Его ужасало, что остальные ученики теряют драгоценные минуты для обучения. Ему было невдомек, как сильно все были перепуганы. Сочувствие, возмущение и гнев не позволяли остальным ученикам пошевелиться, не то, чтобы опуститься в стойку для медитации. Им одновременно хотелось и говорить, и молчать. Все они косились на маленького Виктора и не смели произнести хотя бы слово. Все, кроме одного.
— Виктор, — громко воскликнул Энджей. — Знаешь, о чем с сегодняшнего дня я буду молиться каждую ночь?
Взоры пятидесяти мальчишек одновременно метнулись на принца. Мальчик не подавал виду, что боится. Хотя вопрос и выбил землю из-под ног, с виду он был все также невозмутим. Довольно быстро Виктор заставил себя едва заметно помотать головой.
Удовольствовавшись столь малым отзывом Энджей не стал разочаровывать толпу друзей.
— Я буду молиться, чтобы твой отец здравствовал и правил Эгелией сотню лет. Ибо когда его не станет, мне ничего другого не останется, как уехать из родного края.
Многие одобрительно хмыкнули, и до Виктора наконец дошло, что его не любят. И после случившегося ему уже никогда не обрести любовь подданных. В его голове зародилась странная мысль, что из него получится дрянной король.
В тот день Виктор думал, что следует извиниться перед Альпином. Он планировал зайти к однокласснику после занятий, но ему не хотелось, чтобы помимо него там была хоть одна живая душа. И услышав, что другие мальчишки также собираются пойти в медицинское крыло, отложил визит до вечера. Позже этот же самый визит был отложен до завтра, а завтра на конец недели. В итоге, Альпин уже вернулся на занятие, а Виктор так и не сказал ни слова ни в свою защиту, ни в свое оправдание.
Через месяц все забылось. Отношение одноклассников не поменялось кардинальным образом. И до происшествия никто особенно не старался найти общий язык с принцем. Потому одиночество не было удивлением или наказанием. Виктор по-прежнему удостаивался коротких вежливых фраз. «Позвольте, Ваше Высочество, я потяну Вас за руку», «Возьмите, Ваше Высочество, эту тетрадь для чистописания» или «Ваше Высочество, Ваша очередь идти по канату».
Все было так, словно не было сломанной руки, не было злобных взглядов и насмешек. Но каждый раз, когда принц закрывал глаза, он видел тех пятьдесят учеников, что ненавидели его одного. Он всегда помнил, что не такой, как все. Что его не любят, и что ему не понять, что такое дружба и совесть. С того дня он почувствовал себя плохим, и эта заразная мысль со временем все множилась и расселялась в новую клеточку детского тела.
Никто из взрослых с ним не поговорил. Клей посчитал все это случайностью. Кроме того, он был такого высокого мнения об умственных способностях мальчика, что ему казалось само по себе разумеющимся, что принц попросит прощение. Он не стал выяснять у Альпина, говорил ли с ним принц.
Он не видел, чтобы у активного и пышущего здоровьем ребенка проявлялось уныние. Тот по-прежнему на отлично выучивал уроки и в спортивных состязаниях отличался первенством. Не было нужды сообщить о происшествии королеве, и тем более беспокоить пустяками короля. Рука Альпина быстро вернулась в норму благодаря грамотному вмешательству магии, и ребенку ничего не грозило. А значит инцидент был исчерпан. И никому в голову не приходило, что постоянные тренировки и бесконечная зубрежка помогают Виктору забыть всевозрастающую от одиночества боль.
  
Глава 5
 
Каждый год среди учеников проводились большие состязания. Пять магических испытаний показывали, кто из студентов заслуживает особой почести считаться лучшим. Пять лет Виктор становился победителем в младшей группе. Все королевство гордилось успехами сына Паттона. В его честь закатывали огромный праздник с балами, каруселями и фейерверком. Дворец поздравлял маленького героя, отец присылал ему редкое чувственное письмо с неуклюжей, но такой ценной похвалой.
Близилось шестое соревнование, к которому Виктор готовился с особым усердием. Теперь его соперниками будут не только ученики младших групп. Ему придется сразиться со всей школой. Но Виктор был уверен в себе, как никогда. Не из страха опозориться принц проводил каждый час в тренировках, нет. Ему просто это безумно нравилось, поэтому он заставлял себя усердно трудиться. Десятилетний мальчик, он не по годам был рассудительным и ловким. Тут и сказалось рано начавшееся обучение, и через чур холодные отношения с боевыми товарищами. Но где-то в глубине души он оставался еще мальчишкой. Славным десятилетним ребенком, что любил слушать сказки, которые рассказывала ему няня Эльза, или играть в игрушки у себя в комнате, пока никто этого не видит.
За долгие шесть лет Виктор изучил массу заклинаний. Ему было подвластно создание защитной оболочки, он знал, как незаметно сковать движение противника, который лишь при определенных условиях заметит, что очарован магией. Посох в руках Виктора светился особым золотым горением, выдавая высокий уровень мастерства своего владельца. Виктор любил демонстрировать свои навыки, и предстоящее соревнование ждал с нетерпением.
В покои принца вошла няня. Полная цветущая женщина поставила на стол тарелки с кашей, беконом, яйцами, печеньем и молоком и принялась распахивать шторы, чтобы открыть окно. Принц уже давно проснулся, но продолжал лежать в постели с закрытыми глазами, прокручивая в голове сегодняшнюю победу. Солнечные лучи упали на лицо мальчика и заставили ребенка зажмуриться.
— Ваше Высочество, пора просыпаться. Сегодня у Вас важный день. Нужно подкрепиться.
— Доброе утро, Эльза. — Принц приподнялся на подушки и стал ждать, когда тарелки окажутся в его постели. Сегодня особенный день, поэтому завтракать можно так, как ему самому хочется. — Ты придешь посмотреть на соревнования?
— Конечно, Ваше высочество. Я приду вместе с дочерью. Мы будем молиться за Вашу победу ангелу ветра.
— Это лишнее, Эльза. Я смогу победить и без твоих молитв. Просто приходи посмотреть на мою победу.
— Ваши слова правдивы, Ваше Высочество, но в них не хватает капельки мудрости, — ласково подтрунила своего подопечного нянечка. — Однако в Вашей победе я уверенна.