Костяной скульптор (СИ)

И, конечно, я получил ту странную флейту. Самым удивительным было то, что я мог на ней играть. Да, я мог говорить, но это скорее был один из эффектом магии, меня поднявшей, чем физиологии. Ведь по сути у меня не было ни легких, ни гортани, ни языка или губ. Однако же этот странный инструмент колдуна по какой-то странной причине давал себя использовать по прямому назначению. Стоило поднести флейту ко рту так, словно у меня есть плоть, то есть прижать к воображаемым губам, как я сразу начинал своей несуществующей кожей ощущать касание отполированный бедренной кости. Кареглазая с круглыми глазами наблюдала за мной, наигрывающим как простенькие мелодии, так и более серьезные вещи, вроде каких-то увертюр или отрывков целых пьес. Откуда у меня в голове вся эта музыка и тем более навыки игре на инструменте, который я вижу впервые в жизни, я уже даже особо не задумывался. Если когда-нибудь ко мне вернется память о том, кем я был до попадания в подземелье некроманта, то тогда все сразу станет понятно само собой. А если не вернется — не стоит гадать.
— Она называется ганлин, — кареглазая подала голос, что в то время было довольно необычно. — Я видела, как такую используют монахи для ритуалов. Но чтобы с ее помощью применяли магию…
— Я про них знаю! — Жюстина, как всегда, не дала кареглазой закончить предложение. Это уже было чем-то вроде традиции. — Живут в горах, почти ничего не едят и не пью, только играют на таких флейтах, взывая древних духов. Мерзкие идолопоклонники. — Я прямо увидел, как моя квартирантка сморщила от пренебрежения носик.
— Духи мне неинтересны.
На ритуалы каких-то там монахов мне было плевать. Но вот сама флейта положительно нравилась. Кость была гладкой, едва ли не отполированной, но такой вид не был придан ей изначально. Это был результат многолетнего использования инструмента, скорее всего до колдуна она сменила не одного владельца. И теперь попала в мои руки. Я видел в этом некую иронию. Созданная монахами для призыва потусторонней нечисти, в результате она и попала к тому, кто отлично подходил под такое описание.
И скорее всего кареглазая заметила, с каким вниманием я отношусь к инструменту.
— Можно я буду звать тебя Ганлин?
— А чем тебе не нравится “Хозяин”? — я давно заметил, что это слово каждый раз вызывает у девчонки слишком бурную реакцию и не упускал случая полюбоваться ее реакцией. Красные щечки, огонек в глазах и сжатые губы были мне отличным вознаграждением. — Ладно, называй как хочешь.
Так я стал Ганлином. В общем-то, не самое плохое имя.
Да. Я-то Ганлин, а она вот при смерти. Надо будет ей объяснить, что победа после которой ты через пять минут превращаешься в труп не стоит вообще ничего. Главное лежит без сознания, а все равно улыбается. Ну ладно, с ее текущими способностями такой результат заслуживает уважения. Она ведь хотела позвать меня на помощь. И я бы пришел, две рыси в нашу договоренность не входили. Пусть это была тренировка с жизнью в качестве ставки, но все-таки тренировка и выставлять ее против непосильных противников я не собирался. Но она собралась и победила.
Потому-то мне так нравилось за ней наблюдать. Одно дело, как я, появиться на свет без воспоминаний, без цели, без того, что было жалко потерять. Я боролся и жил ради двух вещей: я хотел жить и я хотел бороться — все, круг замыкался. И меня не коробили моральные принципы, не отягощал груз воспоминаний, не накладывал свой отпечаток опыт. Да, моя старая личность точно имела определенное влияние, иначе я не был бы таким, какой есть сейчас, но чего не помню — того не помню. Все-таки я был практически пуст, когда дело доходило до моральных дилемм и самокопания. А вот когда у тебя за плечами много лет жизни, с радостью, разочарованиями, страхами, любовью и так далее — цена существования становится невероятно высокой. Настолько, что очень немногие могут всерьез поставить это существование на кон.
И кареглазая принадлежала к числу этих немногих. Она определенно была готова к тому, чтобы отправиться на следующий уровень подземелья некроманта.
(Настоящий ганлин, костяная флейта тибетских монахов, используемая в ритуале Чод, целью которого является достижение просвещения через принесение в жертву демонам собственного тела)
  
Глава 16
 
Как думаете, какой наземный зверь самый сильный? Кто-то скажет, что это тигр, кто-то, что носорог или лев, кто-то, что это медведь. Может быть эти ребята и правда сильные, но точно не находятся на верхушке рейтинга.
Спросите, откуда я это знаю? Да просто боссом второго уровня подземелья некроманта был огромный костяной мамонт! Семиметровый скелет с бивнями, из которых можно было делать винные рога для великанов, истошно трубящий словно в боевой горн. И такой был не один. Четыре здоровых твари стояли в проходе на следующий уровень и явно были готовы на все, лишь бы не дать человечкам пройти мимо них. Еще шесть таких же слонопотамов бегали по пещере, давя, круша и сметая бивнями зазевавшихся приключенцев. Определенно для того, чтобы попасть на новый уровень нужно было приложить просто колоссальные усилия.
Мы с кареглазой выглядывали из небольшого тоннеля, выходящего на просторную площадку. Всего тут собралось около семи сотен людишек, но одновременно, чтобы не мешать друг другу, сражаться могли от силы десять процентов. Навалиться всей толпой, как это было с толпой скелетов, уже было невозможно.
В общем-то, я уже был готов к практически любой хрени, что может появиться, так что картина не стала чем-то невероятным. Но на всякий случай, просто в качестве ритуала, я чертыхнулся. Мало ли.
— Значит, смотрите, есть два варианта преодоления данного препятствия, быстрый и сложный, — Я обращался и к кареглазой, и к Жюстине. В последнее время мне все меньше хотелось самостоятельно принимать подобные решения, для такого хватало и этой парочки. В конце концов я был хозяином их обеих, квартирантка — лишь осколок сознания в Моей голове, а кареглазая и того подавно, просто зверушка. Кто они такие, чтобы я думал за них? — Либо я хватаю собачку на плечо, как и всегда, и просто пробегаю мимо скелетов, либо мы вступаем в битву с мамонтами и людьми одновременно.
— Быстрый! — Они ответили почти одновременно. Ну, от кареглазой я такого ответа и ожидал. А вот Жюстина меня удивила.
— С чего это ты вдруг отказываешься от такого зрелища?
— Не знаю, в последнее время со мной что-то не так, — с удивлением я расслышал в собственном голосе нотки усталости. — Какая-то апатичность, не нужна мне эта бойня.
Я на несколько секунд погрузился в воспоминания. Вообще, если так прикинуть, то моя квартирантка и правда уже довольно давно начала вести себя очень тихо. Сначала разговоры о платьях, званых вечерах, гулявших когда-то по зеленой башне сплетнях и всем подобном, начали становиться все короче. Затем она впервые молча выслушала рассказ кареглазой, а где-то примерно неделю вообще перестала подавать признаки жизни, если я к ней специально не обращался. Однако я об этом как-то не задумывался, пока она сама не сказала, нужны мне эти мелкие проблемы.
Ну да и черт с ней, вернемся к нашим баранам, вернее мамонтам и данному девочкам выбору. Такое единодушие женской половины моей небольшой команды мне определенно не нравилось. Эдак выходило, что я просто покорно соглашусь с их решением, по сути своей скучным и не обещавшим ничего. Как я могу уйти отсюда, не показав им и людишкам, что сейчас сражались, настоящую силу?
— Ответ неправильный. Мы будем драться. За мной! — Отдавая приказ, я ощутил какое-то первобытное наслаждение. Это было дико приятно. Не проверяя, последовала ли кареглазая за мной, я рванул вперед.
.
«Чуть меньше года назад около перехода на второй уровень подземелья некроманта произошел странный инцидент. Костяной воин, выглядящий как несколько слепленных друг с другом скелетов, ворвался в гущу боя и, лишив жизни несколько десятков воинов, скрылся в переходах. После этого начало ходить множество слухов, подкрепляемых рассказами жертв, о похожем скелете-кентавре, вырезавшем людей на втором уровне. Посланный церковью воин, по уверениям епископата, успешно устранил выходящего за пределы нормы монстра. И правда, с тех пор сведений о нападениях специфически выглядящих костяных воинов не поступало. Однако три месяца спустя произошло нечто схожее, только куда больших масштабов.