Четвертый дракон Амели (СИ)

Из невест в зале уже были Элинор и Констанс. Моник пришла следом за Амели. На сей раз девушки не метали друг в друга враждебные взгляды — все они ощущали волнение и предпочитали не расходовать энергию попусту.
Церемониймейстер громко объявил его королевское высочество, и герцог в парадной одежде вошел в зал. Когда он разместился в кресле на отведенном месте, церемониймейстер стал рассказывать о предстоящем невестам экзамене.
Один из магов будет создавать иллюзии чудовищ, а каждая из девушек должна этих чудовищ победить. Суть испытания была понятна, но церемониймейстер еще долго и пафосно пояснял смыл предстоящего действа.
Наконец, герцог Ламанский подал знак, и молодой маг, облаченный в ярко-синюю мантию, принялся делать таинственные пассы руками. Прошло несколько секунд, и на паркетном полу появился странный зверь, отдаленно похожий на медведя. Еще один взмах рукой, и зверь двинулся в сторону графини Моник.
Амели вздрогнула. Она понимала, что это — всего лишь иллюзия, но зверь казался таким реальным!
А вот де Карильен не растерялась. Ее руки тоже пришли в движение, и через минуту напротив рычащего медведя появился другой зверь — куда большего размера. Исход схватки был предрешен. Моник с улыбкой поклонилась, принимая в награду аплодисменты публики.
Тот же маг быстро изваял из воздуха еще одного медведя. Сражаться с ним настал черед Амели. Графиня де Карильен смотрела на нее с плохо скрытым любопытством.
Но она тоже не сплоховала. Сосредоточилась, прицелилась и метнула в него огненный шар. Зверь вспыхнул и исчез.
Следующей экзаменовалась Констанс — это дало Амели небольшую передышку. Принцесса разделалась с чудовищем сильнейшим вихрем, который унес медведя в распахнутые настежь двери.
И вот очередной зверь уже шел к дрожащей Элинор. Девушка выбросила вперед правую руку, устремляя поток энергии по нужной траектории. В ту же сторону направила свою магическую энергию и Амели. Она почти почувствовала, как два потока переплелись, многократно усиливаясь. Зверь превратился в глыбу льда.
И снова негромкие аплодисменты. Герцог Ламанский поднялся с кресла и наградил девушек благосклонной улыбкой. Их магические умения были признаны годными.
Его королевское высочество вышел из зала в окружении магов. Удалились и Моник с Констанс. А вот Амели, Элинор и герцог де Тюренн задержались.
— Дитя мое, у вас получилось! — старый маг пожал ей руку.
И племянница с жаром его поддержала:
— Ах, ваше высочество, даже не знаю, как вас благодарить! Мне кажется, даже его королевское высочество видел, как у меня дрожали руки. Должно быть, он подумал: «Ну, что за неумеха!»
Девушка впервые за этот день позволила себе улыбнуться.
— А если его высочество всё-таки заметил нашу хитрость? — спросила Амели.
— Возможно, — согласился маг. — Но раз он не отменил результаты испытания, значит, не счел нарушение правил слишком серьезным.
Они вышли из зала и из дворца. Погода стояла хорошая, и было приятно прогуляться по длинным зеленым аллеям дворцового парка. Когда Элинор отвлеклась, собирая цветы на лужайке, де Тюренн сказал, понизив голос:
— Значит, вы теперь можете приступить к поискам принцессы на законных основаниях. Я рад, что его королевское высочество не держит зла на Грету, но всё-таки предпочел бы вывести принцессу из дворца. Она должна прочитать «Подлинную историю Анагории» раньше, чем это сможет сделать кто-то другой.
Амели кивнула — она и сама была такого же мнения.
Элинор подбежала к ним с букетом в руках, и разговор перешел на обсуждение их соперниц по отбору. Девушки сошлись на том, что они терпеть не могут графиню де Карильен, а главной претенденткой на руку и сердце принца считают принцессу Констанс. Де Тюренн слушал их с улыбкой, в беседу не вмешивался. Многие их высказывания казались ему слишком легкомысленными. Они еще не понимали, что отбор — не игра.
  
18. Поиски принцессы
 
В тот же вечер Амели отправилась блуждать по коридорам дворца. Фернан следовал за ней молчаливой тенью. Иногда ей хотелось переброситься с ним хоть парой слов, но сделать это под настороженными взглядами дворцовой стражи было немыслимо.
Герцог отдал соответствующие распоряжения, и их пропускали в любые коридоры и комнаты. По лестнице для прислуги они спустились в винные погреба — такие огромные, что в них легко было заблудиться. Огромные бочки с вином, высоченные стеллажи с разложенными на полках бутылками.
— Ого! — восхитился Фернан. — Я бы, пожалуй, посидел тут недельку. Вино здесь недурственное.
Но с погребами они разобрались довольно быстро — спрятаться там было негде. Стражники не ходили за ними по пятам, но Амели чувствовала, что они где-то рядом. Да и не верила она, что герцог Ламанский, позволяя им искать принцессу самостоятельно, не преследовал своих целей.
Фернан держал в руках банку с краской и кисточку — чтобы не запутаться, они отмечали пройденные коридоры. Факел с магическим кристаллом освещал дорогу, но в подвалах было так темно, сыро и холодно, что через пару часов Амели настолько замерзла, что ничего вокруг уже не замечала.
— Возвращаемся? — спросил Маршан.
Она кивнула.
Жюли встретила их горячим отваром из душистых трав. Она ни о чём их не спрашивала — всё было понятно и без слов.
— Не представляю, как вообще кого-то можно там найти. Уверен, эти коридоры были прочесаны уже много раз.
Фернан высказал то, о чем думала и сама Амели.
— Он прав, Жюли, — подтвердила она. — Если Грета не подаст нам знак, мы не сумеем их найти. И там ужасно холодно!
Горничная заплакала.
— Завтра мы попробуем снова! — упрямо сказал Фернан. — Только оденемся потеплее.
Но оба они уже понимали, что поиски бесполезны. Только не решались сказать об этом Жюли.
Когда горничная ушла, Фернан позволил себе развалиться в кресле.
— Эм, придумай что-нибудь! Ты же, вроде бы, ведьма!
В голосе его была насмешка, но Амели не обиделась. Меньше всего она чувствовала себя сейчас ведьмой. А какой самонадеянной она была, когда спускалась в подвал! Думала, стоит ей только там оказаться, как она тут же ощутит магию маленькой принцессы и сразу поймет, в какую сторону идти. Воображала, что она сильнее королевских магов, которые уже много дней безуспешно рыскали там.
Более того, наверняка принцессу искал и сам герцог Ламанский. И если уж он со своей драконьей сущностью не смог почувствовать маленькую драконицу, то что говорить про нее — ведьму-недоучку?
Она заплакала. Фернан тут же вскочил с кресла и оказался рядом с ней.
— Эм, ну что ты? Я же пошутил. Признаю — шутка оказалась неудачной.
А слёзы всё лились и лились. Фернан провел рукой по ее щеке.
— Эм, не плачь! Мы обязательно их найдем. Не знаю как, но найдем.
А она выдохнула прежде, чем успела об этом подумать:
— Поцелуй меня, пожалуйста!
И сама испугалась того, что сказала.
— Ого! — удивился он. — А мне не отрубят за это голову?
Но уже через секунду она почувствовала его губы на своих губах.
За свои двадцать три года она влюблялась дважды — о первой влюбленности она вспоминала с горьким недоумением (нет, ну надо же было быть такой дурой?), о второй — с затаенной грустью. И то, что она испытывала к Фернану сейчас, назвать любовью было невозможно.
Она не хотела чего-то большего. Ей вполне достаточно было вот этого, почти дружеского поцелуя — лёгкого как взмах крыла мотылька.
И она впервые подумала — как всё-таки хорошо, что он отправился в Анагорию вместе с ней. Пусть даже она в него не влюблена. Пусть даже он в нее не влюблен.
Вернулась Жюли, и Фернан покинул апартаменты.
Она плохо спала ночью. Ей снились подземелья дворца, ее бросало в дрожь, и она просыпалась.
Утром Жюли пришлось наносить на ее лицо толстый слой пудры, чтобы скрыть круги у нее под глазами. Но даже это не помогло.
— Вы плохо выглядите, ваше высочество, — поприветствовала ее за завтраком графиня Моник. — Уж не заболели ли? Если это так, советую вам отказаться от участия в отборе. Дальнейшие магические испытания могут ухудшить ваше состояние.