Четвертый дракон Амели (СИ)

Когда это случилось в третий раз — и опять при схожих обстоятельствах — Анри признал очевидное: «Похоже, Амели, ведьма не может быть женой обычного человека».
Она заплакала, но не оставила попыток сближения. И едва не ухайдакала любимого человека. Решение остановиться они приняли после того, как из-за очередного приступа им пришлось вызвать «скорую помощь». Анри даже одеться не сумел до прихода врача — так и лежал на кровати, до подбородка прикрытый одеялом, — бледный, весь в поту.
После этого они еще два года снимали одну квартиру на двоих. Вместе завтракали и ужинали, но личная жизнь у каждого уже была своя. Вернее, у Анри она была — и довольно бурная. А у Амели была живопись.
Амели еще помогала ему разобраться с их техническими достижениями, учила его современному языку, но с каждым днем он нуждался в этом всё меньше и меньше. Он не отказался, когда она предложила ему купить фальшивый паспорт и липовые документы на титул графа. Вот ведь как бывает — документы липовые, а титул настоящий. Они потратили тогда на это почти все, что выручили за рубиновый гарнитур.
Впрочем, деньги Анри ей вернул — как только его гонорары стали исчисляться суммами с шестью нулями. И подарил роскошный «порше» — просто так, по-дружески.
Так что в их расставании не были виноваты ни она, ни он. Просто так получилось, что она оказалась ведьмой. Вернее, стала ведьмой в Анагории.
Она пробовала завести отношения и с другими мужчинами — сначала с художником, с которым они вместе учились на курсе в академии искусств, потом — с известным спортсменом. Всё происходило по тому же сценарию, что и с Анри. За исключением того, что, в отличие от Анри, они во всем винили себя. Они не знали о том, что она — ведьма.
Жалела ли она о том, что всё-таки согласилась тогда отправиться в Анагорию? Иногда — да. Ведь она могла жить обычной жизнью, не запустив в действие свои магические способности. Вышла бы замуж, нарожала детишек. Но всякий раз, когда она начинала заниматься самоедством, она вспоминала, что ее путешествие вовсе не было бесполезным, и надеялась, что хотя бы Жюли и Вирджиния нашли свое семейное счастье.
  
5. Звонок Валери
 
— Эм, ты можешь сейчас разговаривать? — звонок Валери застал ее уже в кровати. — Я целый день пыталась до тебя дозвониться. Только потом вспомнила, что сегодня — помолвка его сиятельства.
После нескольких бокалов вина Амели хотелось спать и совсем не хотелось говорить об Анри.
— Ты разбудила меня, чтобы спросить о помолвке?
Судя по голосу, мадемуазель Легран сразу почувствовала себя виноватой:
— Нет, Эм, конечно, нет. Извини. Я не стала бы беспокоить тебя ночью, но…
Амели зевнула.
— Нет-нет, Вэл, всё в порядке. Это ты меня извини. Что случилось?
— Если ты сегодня не смотрела новости, то зайди в интернет и найди сюжет об убийстве в Эстене — его показывали даже по центральным каналам.
— Убийство? — сна как не бывало. — Кого убили, Вэл?
Но мадемуазель Легран не стала ничего объяснять.
— Посмотри новости, Эм! Я перезвоню через полчаса.
Она включила компьютер, вышла в интернет. Поисковик на запрос сразу же выдал ссылки на видео с нескольких каналов. Она успела посмотреть пять сюжетов, когда телефон снова зазвонил.
— Я ничего не поняла, Вэл! Кто этот мужчина? У вас там снимается кино?
— В том-то и дело, что нет! У журналистов две основные версии — съемки фильма или ролевая игра. Но ни та, ни другая не правильные. Это не маскарад, Эм! Это человек из Анагории!
Амели поднесла телефон поближе к уху.
— Из Анагории? С чего ты взяла? Документов при нем не обнаружено. А в новостях говорилось, что он не успел сказать ни слова ни тебе, ни мотоциклисту, который его обнаружил.
Валери перешла на шепот:
— В том-то и дело, Эм, — он успел кое-что сказать. И не только сказать. Он передал мне письмо для тебя.
— Письмо? — Амели, наоборот, голос повысила. — Для меня?
— Он сказал, что должен был доставить письмо ее высочеству герцогине Лангедокской. Ты знаешь здесь других таких герцогинь?
Амели затрясла головой. Ей показалось, мадемуазель Легран сошла с ума. За пять прошедших лет ее путешествие в Анагорию стало забываться. Всё случившееся с ними теперь было больше похоже на сон.
— И что в письме?
Валери пришла в ужас от ее вопроса:
— Ты что, думаешь, я могла прочитать чужое письмо???
Моральная сторона дела Амели не сильно волновала, но успокоить подругу требовалось.
— Нет, Вэл, конечно, нет. Я просто подумала, что тот мужчина мог сказать тебе об этом сам.
Мадемуазель Легран всхлипнула:
— Ах, Эм, он успел произнести всего несколько фраз. Но, наверно, речь идет о деле государственной важности, если они решились отправить курьера с письмом. И если кто-то сильно хотел, чтобы курьер не добрался до адресата.
Амели набросила на плечи кружевной пеньюар, тихонько, стараясь не разбудить мать, прошмыгнула на кухню. Эта история требовала дополнительной порции спиртного.
— Прочитай мне письмо! — потребовала она, вылив в бокал остатки вина из бутылки.
— Прочитать? — изумилась мадемуазель Легран. — Но он просил передать тебе письмо лично в руки. Возможно, там информация, которую нельзя разглашать. И тем более, зачитывать по телефону.
Нет, кажется, придется открыть еще одну бутылку.
— Читай! — повторила она. — Ты и так знаешь об Анагории слишком много. Впрочем, если хочешь, можешь привезти письмо сюда — устроишь себе маленький отпуск. Погода восхитительная. Туристы уже вовсю загорают на пляже. Правда, в море еще не ползут.
Похоже, Валери растерялась, потому что ответила не сразу:
— Приехать в Ниццу? Но я думала, что ты сама приедешь в Эстен.
— С какой стати? Даже если в Анагории обнаружился еще какой-нибудь неженатый дракон, то я знать об этом не хочу.
— Но я не могу приехать в Ниццу, — пролепетала мадемуазель Легран. — Я не могу уезжать из Эстена, пока не состоится предварительное слушание.
Амели вздохнула:
— Хорошо. Мы с мамой приедем завтра — после обеда. Не забудь испечь свои сырные пирожные — ты же знаешь, как я их люблю.
Мадемуазель Легран тоже вздохнула — с облегчением.
  
6. Слушание
 
Валери достала из печи очередную порцию ванильных булочек, накрыла их бумажным полотенцем и поспешила в торговый зал, где за старшую была оставлена робкая и еще неопытная Лиззи Терьен. На прошлой неделе та вместо коричного печенья упаковала постоянному покупателю лимонное, и Валери потом целый час выслушивала его негодование по телефону. А вчера маленькая мадемуазель Терьен забыла меренги в печи, и их пришлось отскребать от противня.
К своему кафе Валери относилась с трепетом и восторгом. Она до сих пор еще не привыкла к тому, что стала его хозяйкой. Мадам Арно так обрадовалась возвращению племянницы из Анагории, что тут же оформила дарственную — ее родные дети никогда не воспринимали кулинарию всерьез и возвращаться в Эстен не собирались. А Валери всегда была рядом.
Конечно, тетушка всё еще любила вести себя в кафе по-хозяйски, но здоровье уже не позволяло ей появляться здесь так часто, как ей бы хотелось.
Быть владелицей популярного в Эстене заведения было не только приятно, но и ответственно. Любой негативный отзыв, высказанный лично или в социальных сетях, больно ранил ее. Хорошо, что таких отзывов было немного.
К прилавку она успела как раз вовремя — Лиззи едва не предложила фруктовые пирожные мадам Шанталь, у которой была аллергия на клубнику. Мадемуазель Терьен была отправлена на кухню, и Валери сама взялась за обслуживание покупателей.
— Что вы желаете попробовать? — обратилась она к молодому человеку, внимательно разглядывавшему витрину со сладостями.
Он обернулся, и его лицо показалось Валери смутно знакомым.
— О, я даже не знаю, — растерянно протянул он. — Здесь всё выглядит таким аппетитным.