Кровь Ив (ЛП)

Я держала глаза зажмуренными, пока его древесный запах ускользал вместе с его присутствием. Преодолев один безмолвный момент, я выровняла дыхание и расслабила ладони, но ничего не могло усмирить бушующую во мне огненную бурю.
Когда я открыла глаза, он сидел на земле в нескольких футах от меня. Согнув ноги и положив предплечья на колени, он смотрел, как пламя посылает искорки в чёрное небо.
Палатка Элейн была застёгнута на молнию, и оттуда доносился шёпот.
Меня омыло стремительным потоком облегчения. Зачем подходить туда, если он не намеревался её трахать? Он передумал? Иногда я гадала, не делает ли он подобное дерьмо просто для того, чтобы заморочить мне голову. Всякий раз, когда я погружалась в лицемерие и накручивала себя, он оказывался тут как тут, чтобы высмеять это.
Я села рядом с ним, достаточно близко, чтобы ощущать его тепло без прикосновений. Может, его ментальные игры были расплатой за вынужденное сосуществование со мной и моими отношениями с Мичио и Рорком?
Сглотнув несколько раз, я вернула себе дар речи.
— Меня тошнит, когда я представляю тебя с ней.
— Она не в моем вкусе.
Давление в моей голове и мышцах немого ослабло. Я попыталась закрыть тему, попыталась просто наслаждаться жаром от костра и компанией мужчины, который не выбрал Элейн.
Но я должна была спросить.
— А кто в твоём вкусе?
«Пожалуйста, скажи, что это тридцатилетние упрямицы, свирепо обращающиеся с клинком».
Если наша грядущая миссия окажется успешной, то будут и другие женщины. Как я буду справляться с этим? Все будут соперницами.
Он смотрел на пламя, и ни намёка на его мысли не отражалось на резких линиях скул, расслабленных приоткрытых губах или мягком мигании глаз. Можно подумать, что он так затерялся в своих мыслях, что не услышал вопроса. Но он всегда слушает, всегда смотрит. Просто он выбрал не отвечать.
Не глядя в мою сторону, он наконец сказал:
— Ты пялишься, Иви.
«Так, ну это смешно». Я бы ткнула его носом в тот факт, что он тоже пялится, если бы мне это не нравилось так сильно.
Пока я сидела рядом с ним, моя кожа ощущалась живой, наэлектризованной, пульсирующей жаром. Не успев остановить себя, я наклонилась к нему и прижалась губами к обнажённой коже его бицепса. Он не отпрянул, так что я удержала контакт достаточно долго, чтобы насладиться мурашками, пробежавшими по его плоти.
Как-то раз он сказал мне, что желает меня, но, тем не менее, он не мог вынести моего прикосновения. Но сегодня он дал мне то, что лучше прикосновения, или поцелуя, или секса. Может, впереди будет другая женина, которая окажется в его вкусе. Но этой ночью, не выбрав её, он выбрал меня. В ответ я принимала его отчуждение. По правде говоря, я была такой счастливой, какой не была уже чертовски долгое время — просто сидя у огня и почти не касаясь Джесси рядом со мной.
Глава 4
Неделя ушла на то, чтобы выбраться из гор, и еще три дня, чтобы найти достаточно большую тачку, чтобы вместить Таллиса и Жоржа, меня, моих стражей и наше оружие. Я прислонилась к грузовику, который обещал более быстрое и более безопасное путешествие. Припаркованный на заброшенном шоссе в каком-то маленьком городе, он не был разбит, как другие машины, на которые мы натыкались, но эта чертова штука не заводилась.
Я прищурилась от лучей солнца, отражавшихся от ветрового стекла. Вернется ли наша команда из шестерых человек когда-нибудь в Западную Вирджинию? Принесем ли мы победоносные истории, чтобы поделиться ими с тремя Лакота, которых мы оставили позади? Или мы вернемся с опущенными головами и поредевшими рядами?
Если Жорж сумеет реанимировать мотор грузовика, мы пустимся в путь. Он часами матерился под капотом, возился с инжекторами, системой давления и черт знает чем. Половина херни, которую он говорил, была на французском.
Что вообще пилот гражданской авиации знал о грузовиках? О грузовике доставки, если быть точнее, обклеенном переводными картинками женщины, которая вытаскивала дымящиеся буханки хлеба из печи.
Мой живот заурчал. Я бы все отдала за баллончик краски в спрее, чтобы залить им дразнящую улыбку на лице этой суки.
Металл отражал лучи солнца на четырехполосной дороге. Перевернутые. Заброшенные машины. Несколько фургонов, от которых мы отказались, потому что не хотели выскребать мумифицировавшихся обитателей. В те последние дни никто не знал, куда идти. Не было безопасного места назначения. После того, как вирус убил детей, пожилых и превратил женщин в нимф, выжившие мужчины дрались, убивали, прятались и крали все, в чем они нуждались для выживания.
Мужчины, которые некогда подчинялись законам, стали злобными хищниками, бродячими, травмированными, злыми и совершенно неконтролируемыми в распространении своего заразного страдания. Они непредсказуемы, им нечего терять, и они представляли самую большую угрозу.
Я могла лишь надеяться, что остались еще мужчины такие же достойные, как тот, который сейчас бежал вверх по шоссе.
Таллис замедлился, когда добежал до меня с канистрой бензина в руке.
— Это последняя до следующего города.
— Спасиб… — щиплющее ощущение рябью прокатилось по моему животу. Я обхватила рукой талию и продышала этот момент.
Спустя два года мне стоило бы уже привыкнуть к ряби дискомфорта, но я все еще разбиралась со своей эволюционировавшей ДНК и хищной связью с мутировавшими. Ощущения являлись своеобразным средством общения с ними, языком, которого я не понимала. Когда они начинали беспокоиться, мои внутренности тоже бунтовали.
А значит, еще больше их таится поблизости. Мы уже очистили окрестности и убили дюжины. Я подняла карабин к груди и просканировала ландшафт, заслоняя глаза от солнца, пока мое нутро вибрировало хаотичными сигналами.
Жорж заворчал под капотом. Чемоданы и боеприпасы к винтовкам давным-давно перекочевали из кузовов типа хэтчбек и раскидались по асфальту в обе стороны. Джесси и Рорк присели на корточки с этой стороны дороги и изучали карту.
Где Мичио? Я стиснула живот и сосредоточилась. Одна-единственная пульсирующая нить, волна звука, чем бы он ни был, звенела во мне. Натянутая. Бешеная. Завывающая без звука.
Развалины вокруг, мои компаньоны, отдаленные очертания леса вдали, ничто не шевелилось.
Я посмотрела на Таллиса, который все еще стоял возле меня.
— Здесь еще одна тля… где-то. Где Мичио?
Он повернулся и показал вдоль дороги, в сторону последнего из заброшенных автомобилей. Мичио выпрыгнул из кузова однокабинного пикапа — слишком далеко, чтобы кричать, но я различала, что он машет мне рукой. Когда я осторожно пошла к нему, дрожь свернулась внизу моего живота, становясь сильнее, безмолвно предупреждая об одной тле.
Я замедлилась в нескольких футах от грузовика, и пронзительный визг донесся из кабины. Мичио остановил меня жестом ладони. Выражение его лица говорило «Все хорошо». Затем он взглянул на грузовик.
Фигура размером с человека металась в кабине размытым пятном и билась об окно. Клешни царапали стекло, со щелкающих челюстей капала слюна.
Внутренний сенсор в моем животе вибрировал в ритме с его криками, посылая ударные волны к моим зубам. Почему Мичио его не убил? Я боком обошла его руку и подняла карабин.
Густые черные кудри покрывали его голову, фланелевая рубашка была окровавленной, но не грязной, а коричневая кожа еще не сделалась зеленой.
Я убрала палец с курка.
— Оно недавно мутировало.
— Да, — Мичио надавил на ствол карабина, опуская его вдоль моего бока. — Я хочу кое-что тебе показать.
Положив руку на мою талию, он развернул меня к кузову грузовика. Небольшой олень истекал кровью из свежей раны на боку, его безжизненное тело окружал колчан со стрелами, лук, припасы в консервных банках и сумки с одеждой. Мичио засунул руку в одну из сумок и поднял цветастое платье. И еще одно платье женского размера. И еще одно.