Тайная столица. Трагедия одной семьи (СИ)

Можно было бы предупредить его и взять всю вину на себя, но это привело бы к грандиозному скандалу на весь кафетерий. Ничего не ответив, Таро изобразила понимающую улыбку и ещё раз с тоской осмотрела пирожные. Есть хотелось просто нестерпимо, но до полноценного обеденного перерыва оставалось ещё два часа, и в кабинете ждал контейнер с пресным рисом, и жаренными овощами.
— Тебя… Сильно беспокоит? — разведать ситуацию для создания плана по возвращению завтрашним утром одежды было все же необходимо. — Ну, вся эта ситуация с вещами.
— Конечно, беспокоит! — Лиам фыркнул, сдувая лезшую в карие глаза чёлку. — Нужно поговорить с Феликсом про камеры в кабинетах. Какого черта каждые сутки вся база обновляется?
Робин постаралась не улыбаться, когда друг, сам того не зная, дал ей решение. Лиаму не стоило знать, что все данные переносились на удалённый сервер, чтобы в случае необходимости поднять всю информацию, а проблема с одеждой постепенно испарялась. Оставалось только завтра утром крайне тихо протащить вещи обратно на то место, откуда взяли.
— Ну, подожди ещё. Может быть, у вора проснётся совесть… Или он узнает, кого именно рискнул ограбить. — Подперев щеку кулаком, Робин посмотрела на скучавшего за стойкой бариста. — Кстати, — уходя от темы, которую не было необходимости обсуждать дальше, женщина вновь повернулась к Лиаму. — Как твоя командировка?
Глава отдела кадров невольно поперхнулся куском корзиночки с малиновым джемом, взбитыми сливками и персиками. Откашлявшись, Лиам прищурил один глаз и с явно различимым недовольством посмотрел на коллегу, которая моментально прочувствовала все его нежелание говорить о двух месяцах в республике Фландре. Не то, чтобы он не любил жителей этой страны — скорее многие бессмертные, будучи существами глубоко религиозными, предпочитали держаться от подобных Лиаму Галлахару в стороне. Глава кадровиков едва ли страдал от подобного отношения, но только, пока находился от республиканцев на расстоянии.
Проведя с ними рядом два месяца, Лиам выглядел несколько угнетённым, но это становилось заметно в те редкие моменты, когда он позволял себе расслабиться, полагая, что никто за ним не наблюдал.
— Молчи, дорогуша, просто молчи. Лучше расскажи мне, как дела тут у нас? Я слышал, Феликсу нашли новую девочку в ассистенты.
— Правильно слышал… — Робин замолкла, уставившись на мягко пододвинутую в её сторону тарелочку с куском бисквитного торта в марципановой глазури. — Лиам!
Выпекавшийся на разноцветных — розовом и светлом — коржах, кусок торта манил её своей шахматной расцветкой и запахом абрикосового джема, которыми его части соединялись после выпекания. Робин провела все детство, лакомясь этим десертом, и многие пророчили ей отвращение к нему во взрослой жизни, но предсказания не сбылись. В худшие свои дни, когда депрессия, усталость от работы и недовольство Феликсом с его запросами накрывали с головой, женщина покупала себе целый кекс и проводила вечер возле телевизора за просмотром какого-нибудь глупого сериала, между делом съедая весь десерт в гордом одиночестве.
— Роби, чтобы тебе стать толстой и сидеть на диете, тебе надо съесть гораздо больше, чем один маленький кусочек фратенберга. — Лиам махнул на неё рукой, второй между делом отбирая телефон. — Давай, кушай, пока есть время… Ого, у кого-то скоро будет новая мамочка?
— Вряд ли. Ты знаешь, как это все у старшего О’Двайера происходит — он будет тратить на неё деньги пару месяцев или больше, а потом заскучает или начнёт думать, что он её больше не возбуждает. — Сдавшись на волю судьбы, Робин отрезала кусочек кекса и с едва слышным стоном наслаждения съела его, готовая растаять от вкуса любимого абрикосового джема. — Господи, Лиам, ты подталкиваешь меня к греху.
— Всегда пожалуйста, сладенькая. — Глава кадровиков ослепительно улыбнулся в её сторону и тут же указал на телефон, намекая на фотографию к статье. — В этот раз девчонка так себе.
— Не нам с тобой судить о вкусах господина О’Двайера.
— Наш опять вернулся с кислой миной?
— Не знаю. Он обратно только Розу прислал, а сам сбежал на остаток дня. — Робин со вздохом потёрла висок указательным пальцем. — Порой мне кажется, он ещё не вышел из детского возраста.
— Роби, мы говорим о Феликсе. Он никогда не был сдержанным. — Помолчав, Лиам некоторое время с лёгкой улыбкой наблюдал за подругой, которая явно стала чувствовать себя лучше после кусочка кекса. — Думаю, нам всем не помешало бы расслабиться. Сегодня-то у себя?
— Был, когда я последний раз проверяла, — произнесла Робин.
Лиам с довольной улыбкой слегка хлопнул по столу ладонями и поднялся с места. Не сразу разгадав его намерения, потому как задумалась о другом, Робин отреагировала слишком поздно. Едва не смахнув со стола тарелки, женщина поднялась следом за другом.
— Ты куда?
— На семьдесят третий, — пропел Лиам, помахав ей рукой на прощание. — Пока, дорогуша!
Опав обратно на своё место, Робин со вздохом насадила на вилку последний кусок кекса и посмотрела в окно.
За окном ярко светило солнце, решившее порадовать людей своим присутствием в середине последнего месяца лета. Мимо пролетела, ложась на поток воздуха, понёсший её куда-то дальше, чайка, подобных которой в последнее время стало слишком много в Сэзере, не имевшем выхода ни к какой большой воде, кроме основательно замусоренной безрыбной реки.
С высоты семьдесят третьего этажа все казалось несущественным и маленьким — впрочем, таким оно и было для Феликса, способного повернуть в нужную ему сторону работу даже таких важных для всей страны людей, как члены совета и депутаты имперского государственного собрания. Несмотря на всю власть и влияние, которыми он располагал, глава “O&D Inter.Corp” не мог перестать ненавидеть самого себя за то, что при всех имевшихся ресурсах он никогда не мог справиться с всего лишь одним человеком.
Микаэль О’Двайер встретил очередную молоденькую симпатичную девочку, пытавшуюся каким-то чудесным образом без знаний и упорства пробиться на деловом поприще — у неё за плечами была мало известная компания, подняв информацию по которой Феликс не увидел ничего обнадёживающего — и всерьёз задумался о том, чтобы жениться в четвёртый раз.
Живи они в другой стране, вроде Айлетры, Феликс не придал бы этому никакого значения, но дело происходило в Сэзере, который по-прежнему с осуждением относился к несерьёзности известных личностей в вопросе брака и семьи. Новости распространялись слишком быстро, и те из партнёров “O&D Inter.Corp”, которые придерживались консервативных взглядов на жизнь, могли при известии об очередной свадьбе члена совета Башни отказаться от сотрудничества. Несмотря на устойчивую позицию на рынке, корпорация рисковала понести некоторые потери, и в целях их предотвращения разрабатывать запасной план для самого худшего исхода пришлось бы именно Феликсу.
— Кусок старого идиота, — мужчина вздохнул, подхватывая со стола пачку сигарет.
Все это время стоявшая чуть в стороне и ждавшая — потому что ей сказали задержаться — хоть каких-то указаний, Роза деликатно прокашлялась. Действие возымело свой эффект, и Феликс обернулся в её сторону, держа сигарету зажатой в зубах: Роза пожалела, что обратила на себя внимание.
Хотя за последние два дня на её долю не выпало никаких слишком сложных поручений, включавших бы использование неизвестных ей языков, девушка успела уяснить, что работать личным ассистентом Феликса О’Двайера было не просто профессией, а настоящим призванием. Он был привлекателен внешне, и мелочи наподобие этой привычки держать во рту незажженную сигарету только добавляли ему какого-то особенного шарма, но внутренняя составляющая этого человека в первый день вывела Розу из себя настолько, что дома она впервые за несколько лет сорвалась на собственную мать.
Главе “O&D Inter.Corp” было абсолютно наплевать на то, что чувствовали и думали окружающие — его волновали качество и скорость выполнения работы. Если во время разговора или объяснения какого-либо особенно сложного поручения он замечал малейший намёк на непонимание ситуации, можно было ожидать словесного унижения. Если в конце рабочего дня появлялось срочное задание, Феликса не интересовало наличие у сотрудников личного времени и установленное законом количество рабочих часов — как доверительно сообщила одна из девушек, трудившихся в исследовательском центре, слова “сверхурочные” в словаре их главы не наблюдалось. Большая часть сотрудников для него была безликой массой, и Роза, как не прискорбно, выступала из их числа лишь на полшага, удостоенная звания “Ассистентка”, а не “кто-то там из какого-то отдела”.