Самая подходящая леди (ЛП)
Но ничего из вышеперечисленного не пришло на ум мисс Пейтон, когда она, схватив с комода шляпку, сбежала по лестнице и через отдаленную столовую попала на кухню, где, сорвав шаль экономки с крючка у двери, выскочила наружу, торопясь за Нейлом.
И все потому, что была решительно настроена на поцелуй.
Над тополиной аллеей, шуршащей золотой и бурой листвой, висели пепельно-серые тучи. Промозглый ветер, шквалистые порывы которого обещали приближение бури, щипал Кейт за нос и так трепал длинные атласные ленты на ее капоре, что те вились за ней, словно знамена на скачках. Когда Кейт оставила позади аллею, Нейл опережал ее на сотню метров. Она окликнула его, но голос потонул в шуме листвы, и Кейт, позабыв о приличиях, приподняла повыше легкие муслиновые юбки и побежала.
Она любила Нейла Оукса, любила всю сознательную жизнь, но до недавнего времени даже не догадывалась, что ее чувства к нему, которые она никогда не принимала за сестринскую привязанность, нечто большее, нежели обычная дружба. Однако в последний год Кейт стала замечать, что с нетерпением ждет его визитов, мечтая сразиться с ним в словесном поединке, и почему-то забывает дышать при виде закатанных рукавов рубашки, открывающих его на редкость мужественные руки. Еще она ловила себя за изучением формы его губ и размышлением: твердые они или мягкие… А так же поняла, что в последние месяцы одни только нотки ирландского акцента, перенятого Нейлом у своей матери, кажутся ей невероятно очаровательными. Вдобавок ко всему, Кейт обнаружила, что встревает в любой разговор, в котором упоминали Нейла, а коль скоро тот был сорви-головой, то и разговоров о нем было предостаточно.
Кейт совершенно не смущало, что Нейлу прочили будущее заправского негодяя, — она слишком хорошо его знала. Лучше, чем кто-либо еще.
Она была с ним, когда сын конюха свалился в реку, и Нейл не раздумывая кинулся спасать бедолагу, а после не сказал никому ни слова, чтобы мальчишку не наказали за беспечность. Ей доводилось наблюдать, с какой нежностью Нейл обнимал своих единокровных братишек и с какой вежливостью отвечал на бесконечные придирки мачехи. И Кейт точно знала, насколько сильно чувство чести у этого человека, чье имя стало олицетворением крайней распущенности и порока.
Ничто не могло заставить Нейла отказаться от данного им слова. Однажды Том рассказывал ей, что как-то раз старший мистер Оукс, вспылив из-за какой-то надуманной ошибки в расчетах с Баки Бакстоуном, решил не выплачивать тому остаток денег. Так Нейл взял долг отца на себя и, предложив в качестве платы свои спину и мускулы, пять дней кряду ворочал на поле Бакстоуна каменные глыбы размером с дыню.
Нет, Кейт не принимала его за святого. Где уж там. Нейл часто пускался в различные авантюры, своим изрядным безрассудством ставя под удар не только себя, но и других — ее братьев в том числе. И как бы учтиво он ни выслушивал жалобы мачехи, они не влияли на его поведение. Совершенно. А драки?! Ничего на свете он не любил больше шумной потасовки: они с Томом столько раз ставили друг другу фингалы под глазом, что и не сосчитать. К тому же Нейл выпивал — слишком много и слишком часто.
Наконец, Кейт была прекрасно осведомлена, какую он снискал репутацию в отношении местных девиц. И неудивительно. Ее братья, считавшие Нейла образцом для подражания во всем, что касается поведения настоящего мужчины, беспрестанно обсуждали завоевания друга, и надо было быть глухой, чтобы не услышать их разговоров. Да братья и не прилагали особых усилий, чтобы Кейт их не подслушала. Более того, порою до ее ушей долетали слова самого Нейла, восхвалявшего некоторые девичьи… хм… достоинствами это как-то трудно назвать.
Однако в последнее время амурная сторона его жизни, которую Кейт когда-то сочла недостойной внимания, стала вызывать у нее… ревность. Нейл, то и дело провозглашавший тосты в «Черном Льве» за какую-нибудь местную красотку, ни разу не пил за нее, Кейт. И никогда не танцевал с ней ни на одном из местных балов и праздников, разве что на глупейших сельских танцах, на каких приглашали даже детей.
А ведь должен был. Она же такая хорошенькая. Ей достаточно взглянуть в зеркало, чтобы увидеть, что кожа у нее белоснежная и гладкая, волосы по цвету и сиянию схожи с пухом молочая, а глаза вовсе не блеклые, как это зачастую бывает у светловолосых, а темно-синие, почти черные, и потому столь приметные. Вот только фигурой Кейт, разумеется, никогда бы не смогла похвастаться: слишком она была низкоросла и тонка. Но на последнем балу в честь сбора урожая Гарри Фентморган, племянник викария и виконт, сказал ей, что она изящна, словно принцесса фей.
Но когда Кейт обмолвилась об этом Нейлу, тот лишь рассмеялся.
Однако три дня тому назад в «Черном Льве» подмастерье кузнеца Билли Эггс поднял кружку в ее честь. Об этом Кейт не преминула сообщить ее горничная Нелл, узнавшая, в свою очередь, сию новость от троюродной кузины, Нэнси Хайтауэр, что прислуживала в той самой таверне. По словам Нэнси, в прошлую пятницу в четверть одиннадцатого вечера Билли Эггс поднял свою кружку и громко произнес:
— За мисс Кейт Пейтон, самую красивую девушку в Бернивинейском графстве!
Некоторые из присутствующих вслед за ним воскликнули: «За мисс Пейтон!» — что, разумеется, в высшей степени отрадно. И лишь Нейл Оукс, вскочив со своего места, «словно бык, которого кольнули в зад», выбил кружку из рук Билли и рыкнул:
— Не смей пить за мисс Пейтон, будто она обыкновенная девка. Уж точно не при мне.
Все только рты поразинули: уж от кого-кого, а от Нейла Оукса никто не ожидал призыва соблюдать приличия. Да и слышать, как он в столь грубой форме бранит Билли Эггса, с которым вместе участвовал во многих непристойных забавах, было просто невероятно.
А потом Билли ударил Нейла, и вся таверна оказалась вовлечена в пьяную драку…
Впрочем, дальнейшая история Кейт не интересовала, поскольку вечера в таверне частенько заканчивались пьяными дебошами. Что же действительно было небезынтересно, так это почему Нейл Оукс категорически возражал против того, чтобы в таверне провозглашали тосты в ее честь. Может, спрашивала себя Кейт, он как-то особенно дорожит ее добрым именем? А если так, то по какой причине? Как друг семьи или здесь нечто большее?..
Стоило этому вопросу зародиться в голове, как с каждым прошедшим часом он казался Кейт все более значимым и мучил столь же нещадно, как крапивница прошлой весной, когда она наелась мидий. Ну, может, чуток полегче. При этом Нейл, тот, который вечно путался под ногами, ни с того ни с сего пропал из их дома, лишив Кейт возможности проверить, а не таится ли в его полуночных глазах нежное чувство.
А вдруг ничего подобного она в них не увидит? Что ж, тогда останется одно — спросить его напрямик, почему он ударил Билли Эггса. И если сей поступок не был вызван романтическими чувствами, а всего лишь несколькими пинтами пива, значит пора бы уже — и давно пора — Нейлу Оуксу начать видеть в ней женщину.
В любом случае сегодня после полудня, к тому моменту как она покинет общество Нейла, Кейт намерена точно знать, каковы же все-таки у него губы.
Она догнала его на берегу разделявшей их поместья реки: он уже собирался перейти по пешеходному мосту, ведущему к его фамильному имению.
— Нейл! — закричала Кейт, крепче прижимая к голове шляпку из-за неистового ветра; длинные пряди волос хлестали ее по раскрасневшимся щекам.
Нейл резко обернулся. При виде Кейт грозное выражение его лица смягчилось, хотя приветливая, поощряющая к общению улыбка на губах не расцвела. Однако Кейт, никогда и не нуждавшаяся в поощрении, если ей вздумалось что-либо сделать, заторопилась к нему и, когда Нейл поклонился, будто она была леди, а он джентльмен, и встретились они на улицах Лондона, а не на берегу мутной речушки, опешила. Правда, его прекрасных манер хватило лишь на наклон головы, и, выпрямившись, он снова нахмурился.
— Кейт? Что ты здесь делаешь?
— Бегу за тобой, — ответила та, пытаясь отыскать в его глазах хотя бы намек на страсть. Разглядела она одно только раздражение. Нейл уже смотрел на нее так однажды, на сельской ярмарке. Тогда Кейт было десять, и она покрасила в розовый цвет призовую племенную кобылу его отца. Кейт поплотнее закуталась в шаль, одной рукой придерживая капор, чтобы тот не унесло.