Солнечное знамя (СИ)
— Так. Мы никуда не идем.
— Почему?
— Мы бежим.
***
— А куда мы бежим? — задала вопрос Алиона, когда ее дыхание вошло в ритм бега.
Нельзя сказать, что они прямо-таки неслись сломя голову и перепрыгивая через поваленные стволы деревьев. Скорость, которую задал Зай, больше подходила марафонцу, чем спринтеру.
— К травяной реке, — ответил юноша, — Береги дыхание.
— Почему к реке?
— Гончие след не возьмут.
Девушка замолчала. Она поняла, что за звук послышался ей возле древесного дома.
Собачий лай.
***
Белоснежный сапог с размаху ударил в дверь. Та распахнулась, отпружинила и чуть не убила эльфа, рванувшего было в дом. Уклонившись от нападения, тот проскользнул в дом и тут же вынырнул обратно.
— В доме нет никого из смертных.
Солдаты в серебристых мундирах, посланные на поиски своих пропавших коллег, вздохнули и оперлись о боевые копья.
— Очень жаль, — сказал один из них, — Нас всего семеро, смертный, знающий лес, очень бы пригодился нам в поисках.
Эльфы не любят лес. Они в нем живут, они им пользуются, они меняют его своей магией. Но они его не любят. По крайней мере, не все.
— К нам приближаются всадники, — произнес очевидное самый молодой из солдат.
На поляну перед домом охотника вынеслись серебристо-белые кони, впереди которых стелились над травой, изредка взлаивая, снежно-белые псы с горящими льдисто-голубыми глазами.
Всадник, скакавший впереди — единственный из отряда, который носит форму. Белую форму ордена "Гланхерен". Остальные одеты в странные на вид одежды, которые, казалось, сшиты из многочисленные зеленых листьев.
Эльфийские маскировочные костюмы. Такие носят разведчики, диверсанты и…
Егеря фарасгветов.
Беломундирный эльф, на вид — лет двести пятьдесят-двести семьдесят, огненно-рыжие волосы стянуты в хвост, остановил своего коня перед солдатами.
— Мое имя — Гарафрад Хетулион, — произнес он, — Я — майнхаранкано ордена "Гланхерен", командир седьмой сотни "Гвандола". Назовите себя: кто вы такие и что вы здесь делаете?
Вперед вышел один из солдат:
— Мое имя — Кондир Рохир, я — десятник третьего десятка второй сотни четвертой тысячи армии "Крум". Я и мои солдаты ищем здесь двух пропавших солдат моего десятка.
Гленхеренец — да еще и из "Гвандола", Лесные Небеса! — поднял руку:
— Харанкано!
Один из егерей спрыгнул с коня и, стелясь, пошел по поляне, расширяя круг. Остановился. Выпрямился:
— Я обнаружил здесь следы схватки. Четверо, двое — в сапогах "Налантура", третий — в охотничьих сапогах, четвертый — в сапогах гномьей работы, предположительно — женщина. На траве — следы крови в большом количестве, также присутствуют следы наэрдаля.
Солдаты вздрогнули.
— Если мне позволит майнхаранкано, я могу сделать предположение о произошедшем здесь. Два солдата встретились со смертным охотником посреди поляны. В ходе беседы смертный оказался лежащим на земле. Женщина, двигаясь вместе с наэрдалем со стороны Мегли, натравила его на солдат. Солдаты были убиты. Тела, предположительно, перенесены в направлении на северо-запад, где, возможно, были захоронены либо оставлены на съедение животным. Предположение окончено.
Никто из эльфов не показал эмоций, но у всех появилась одна и та же мысль.
Проклятые с-смертные!
***
Гномий священник аэр Кварри удовлетворенно посмотрел на невысокую стопку деревянных монет, лежавшую перед ним на столе. Двенадцать ориканов. Два фаэра. Пять — от человечки и семь — от эльфийского воина, который ее искал.
Неплохой доход.
Глупый гном продал бы девушку сразу. И получил бы от силы половину. Никто не станет платить хорошую сумму за то, что легко досталось. Гораздо лучше, когда ты продаешь что-то труднодобываемое, чтобы покупатель почувствовал, что не зря заплатил каждый ихуг. Тогда ты получишь полную сумму. Или даже сверх того.
Нет, моральное удовлетворение от того, что ты помог обмануть эльфа — хорошо. Но деньги — лучше.
Гномы на самом деле больше всего любят деньги.
***
— Что это?
Алиона с Заем выбежали на берег реки. Реки?
Перед девушкой тянулась длинная ровная полоса, по которой пробегали легкие волны колышащейся ветром травы. Да, именно травы.
— Травяная река, — против обыкновения спокойно ответил Зай. Устал, что ли?
— Это как?
— Это как река, только вместо воды — трава. Когда-то здесь текла река, а потом в ней поселилась ненгурт. Вот эта трава. Трава начала расти, а река — пересыхать, до тех пор, пока окончательно не превратилась в травяную. Эльфам пришлось перекрыть несколько рек, чтобы ненгурт не расплодилась дальше. Очень живучая зараза.
— И как же она отобьет нюх собакам?
— Запахом травы, — Зай протянул Алионе два широких древесных листа, — Возьми их, сверни в комок и засунь в ноздри.
— Зачем?
Зай свои листья уже впихнул в нос:
— Задем, чдо я даг згазал.
Девушка пожала плечами. Сказал, так сказал. Он — местный, ему виднее. Может, эта трава пахнет так, что отбивает нюх не только у собак…
— Чдо здоижь? Вберед!
Он схватил девушку за руку и зашагал вперед. Алиона вошла в "реку" и окунулась с головой.
Трава оказалась неожиданно высокой. Как можно было предположить, высота травы в точности соответствовала былому уровню воды в реке: у берега росли короткие стебельки, высотой ниже колена, а дальше стебли тянулись вверх на метра на три-четыре. Это при том, что "травины" выглядели одинаково — длинный стебель, толщиной в карандаш, покрытый короткими глянцевыми листочками и с небольшой розеткой на макушке. Эти самые розетки и составляли ровную, как стол, поверхность травяной реки.
— А мы не заблудимзя?
— Нед.
Трава росла не густо, пробираться сквозь нее было все равно что идти через заросли тростника. Под ногами зачавкала вода. Ноздри неимоверно зудели.
— Пчхи!
Один из комочков вылетел и тут же пропал под ногами. Зай, не обращая внимания ни на что, тащил девушку за собой как тягач. Алиона испуганно задержала дыхание — кто его знает, чем здесь пахнет — но, понятное дело, долго не выдержала и задышала опять.
Нет, никакой особой вони на "дне" реки не ощущалось. Пахло сыростью, речной водой, травой, а еще присутствовал какой-то легкий приятный запах, похожий на аромат каких-то пряных духов.
Идти стало легче, наверное, просто без затычки легче дышать. Девушка осторожно — а то увидит, раскричится — вытащила и второй лист из ноздри и вдохнула полной грудью. Вот так. И ничего страшного.
Она тихонько хихикнула, чувствуя в теле необыкновенную легкость и гибкость. Казалось, это не она пробирается сквозь траву, а длинные стебли сами расступаются перед ней, как текучая вода…
Толстая розовая птичка пролетела перед глазами Алионы… Ой, нет, не птичка: крошечный слоник со стрекозиными крылышками. Как он забавно жужжит! А вон еще один! И еще. Скоро вокруг головы девушки, жужжа и задорно трубя, кружилось с десяток слоников.
— Згоро выйдем! — прогундосил Зай, не замечающий, что и возле него появились слоники. Только голубые, — Здезь берега зарозли кузтами, наз не увидяд с дого берега…
Уф, вот и то самое место. После полумрака речного "дна" окружающий мир показался Алионе нестерпимо ярким и красочным. Небо сверкало, как голубой фонарь, солнце пекло, листья блестели и переливались как россыпи изумрудов.
— Чтооо ссс тооообооой? — голос Зая стал тягучим, как жевательная резинка, а сам он колыхался как водоросль, — Тыыыы чтоооо сдееелаааалаааа, дууураааа?!
Слоники, похоже, решили спариться, превратились в голеньких купидончиков и занялись таким непотребством, что девушка захихикала и отвернулась.
Солнце палило так жарко, а гладь реки блестела так приманчиво, что Алиона поняла очень важную вещь: ей срочно нужно искупаться!
— Русалка плыла по реке голубой… — важно произнесла девушка, сбрасывая одежду.