Синий, который красный (СИ)

И он очень натурально изобразил «бр-р-р!»
Да уж, жест — самое то. Раз после одной из мелких стычек между деревнями Кристо видел, как сваливали вместе трупы в одной избе — на вечер, чтоб их не сожрали стервятники, а утром можно было разобраться, где свои, а где чужие. Тут он себя чувствовал, как в той покойницкой. В этих стенах что-то такое ютилось, жутко сильное, и не очень-то доброе, и большей частью уже и неживое. Жаль, оно сдохло не полностью.
Нольдиус рядом силился не ежиться, но на стены поглядывал косо. А вот малышня — обидно как! — топала как ни в чем не бывало.
— Мимо Малой Комнаты идем, — бубнил Хет, он отдувался, но успевал вышагивать впереди.
И точно, мелькнул какой-то узкий коридорчик, ответвление — и Кристо показалось, что ему с размаху заехали в ухо. В магическом смысле. Только прошли коридорчик — и сразу полегчало.
— Вроде как местная тайна?
— Одна из, — охотно ответил Хет, — я ж говорю, привыкнете. Что бы вам еще из местных тайн показать? А-а, да, остановимся на двух самых жутких, самых гибельных местах нашего жилого крыла, — надул щеки и жутким шепотом: — Трапезная и уборные!
Малышня нагло захихикала за спинами. Нольдиус принял вид оскорбленной невинности, и это у него вышло из рук вон худо: невинности в лице амбала-Нольдиуса было маловато. Кристо просто похлопал глазами и не понял, шутка или нет.
Так в компании Хета они протопали к другому тоннелю, который вывел в жилое крыло. Ну, уж оно отличалось от артефактория, как, скажем, костюм Кристо от костюма Нольдиуса. Коридор — светлый, прямой и мягкий, устланный аквамариновыми по цвету коврами, стены — опять в картинах, и на сей раз Сеча Альтау — не на всех, а только на половине, комнатки — по обе стороны коридора небольшие, на двух человек, тоже уютные… и таинственные уборные, да. Не шутка. Хет, который (сам так и сказал) знал тут всё и про всех, пояснил, что уборные эти остались от старого крыла артефактория. Почему их не разбомбили — один Витязь знает, но только строили их древние маги, со вкусом, со вставочками типа пятого измерения и особых чар, которые были рассчитаны явно не на практикантов… Переступая порог в плохом настроении, ты мог добраться до заветной кабинки лет через пятнадцать, а если настроение было слишком хорошее, уборная всеми силами желала тебе его испортить. Например, выплеснуть в лицо содержимое… гм. Кристо побледнел, когда Хет инструктировал, что так и так, мол, плевать на пол не надо, они от этого нервные («Кто они-то?» — «Плюнь, узнаешь!»), и если какой толчок начнет за тобой носиться кругами с криками «Покорми меня!» — это тоже мелочи и шутки древних… Ах, да. И еще в уборных и ванных нельзя было курить. Кристо, который основательно пристрастился к этой привычке, прислонился к зеленой каменной стене уборной и застонал.
— А, и заглядывайте в унитазы, — добил его Хет. — Мало ли, кто там.
Нольдиус последовал его совету, задумчиво сказал «Простите», закрыл крышку и громко спустил воду.
Если это уборная — какая ж у них тогда трапезная? — прикинул Кристо про себя и совсем притух. Похоже, все слухи оказывались правдой: в Одонаре были опасны даже сами стены, а жили в нем совсем ненормальные типажи, раз они согласны были каждый день бегать по уборной от бешеных толчков и считать, что это милые шутки.
В трапезную, куда сразу же и потащил их неугомонный жабеныш-Хет, Кристо уже вступал как воин-разведчик: посекундно оглядываясь по сторонам, держа боевую стойку и на всякий случай заслоняясь Нольдиусом. Трапезная, которая располагалась на втором этаже, оказалась просторной и пустой, без каких-либо украшений, если не считать гигантского, занимающего всю стену, унылого вида меню. В смысле людей комната тоже была пустоватой, зато всю трапезную занимал стол, какой-то странный, вроде как брезентовый или кожаный с виду.
И прямо на стол с потолка там и сям падала еда.
Без тарелок или еще какой упаковки. В одну сторону летело мясо, во вторую — фрукты, сладости — в третью. Выглядело это до того неорганизованно, что даже Кристо открыл рот.
— У нас тут графика нет, — вещал Хет, присматриваясь, как сесть так, чтобы поблизости оказались и кучка мяса, и хлеб, и овощи. — Тарелки и вилки вон, в сторонке стоят.
Нольдиус повернулся взять тарелку, а Кристо поднял глаза и остолбенел. Под потолком висел огромный в облупленной рог, и оттуда еда натурально сыпалась на стол.
— Чего пялишься? — пихнул его в бок Хет, — Рог Изобилия. По ночам он больше отдыхает, но с утра в каком настроении — так еду и выдает. То перестанет сыпать, то опять начнет. На кухне-то тоже всё через артефакты делается, экспериментаторы там с производственниками только настраивают да запитывают малёха. А доставляется сюда вот так. Это что, вы бы знали, сколько времени ушло, чтобы его уломать хоть по кучкам раскладывать, а не просто так на стол брякать!
Кристо сглотнул и потянулся за тарелкой мертвой рукой.
— А питье… как же?
— Это старый Вонда как-то по семерникам у него выпрашивает. А откуда — уж и не понять. Но точно не с кухни. Запирается вместе с Рогом в кладовке, а после песни орет. Еще и врет, что Рог выдает только соки да молоко!
Кристо понимающе хмыкнул. Его папаша тоже врал насчет того, что «пару капелек молочка перехватил».
Он скользнул за стол поближе к мясной кучке.
— Р-р, мясо! — жадно цапнул верхнюю куриную ножку и сходу сунул в рот. Нольдиус поморщился и отодвинулся, он только осматривал стол. — Чего?! Век мяса не видал! В Кварлассе его не бывает — школа-то Зеленая! Жрали только фасоль и капусту всякую, ну, и кроликов, которые по коридорам бегали. Втихаря. — взгляд его затуманился воспоминаниями и наслаждением одновременно. Нольдиус приподнял брови, а Хет сочувственно вздохнул и подложил на тарелку Кристо пару кусков ветчины.
Трапезная мало-мальски начала наполняться народом. Этот Хет точно наврал насчет графика. Графика, может, и нет, а по привычке все ходят лопать в одно время. И это ж надо так сделать, чтобы мелкота вместе со старшими сидела! И мелочь тут никто не учит: в Кварлассе они старших обходили за метр, а тут визжат, толкутся, какой-то один, самый шустрый, постарался приложить соседа магией, направленной через кулак. Сосед обернулся — и в ту же секунду у зачинщика на ухе повис его собственный значок. Зачинщик взвыл и принялся костерить и себя, и значок, а старшие заухмылялись.
— На артемага наскочил, — ухмыльнулся Хет. — Думать надо раньше, чем кулаком тыкать.
Кристо до этого мало было дела, он только что удостоверился, что свиное мясо в кучке тоже есть. Сочное такое, во рту прямо тает, только жир приходится пальцами утирать. И следить, чтобы что-нибудь не упало мимо стола прямо на волосы.
— Что это за значки? — вполголоса спросил Нольдиус, он-то ел с ножиком и вилкой и все время по сторонам головой крутил — присматривался.
Крепко сбитый, шустренький Скриптор как из-под земли вынырнул и протянул свой значок. Хет вынул из кармана свой, другой с виду, в форме маленького щита.
— Это значит, что я боевой маг, — он повертел значок так и этак. — Только я его почти не ношу, зачем? Все равно дальше фиолетовых вызовов пока не ходил. А у Скриптора — знак артефактора, видите, рукоятка меча. В заданиях на поиск артефактов всегда участвуют двое: артемаг — тот, кто может обезвредить или уничтожить артефакт — и боевой маг, прикрытие в случае неприятностей. Знаешь — свидетели, нечисть, кислотные дожди…
Челюсть Кристо почти познакомилась с прожженной столешницей, кусок ветчины вывалился изо рта. Тон — как будто говорит о мелочах! Свидетели — в смысле, люди? Нежить?! Может, из этой школы и надо бежать, но только когда он узнает все поподробнее.
Кусок ветчины он подобрал с прожженной столешницы и запихнул в рот. Начал потихоньку жевать и одновременно думать — неудобно, но что ж.
Под бубнеж Хета и вопросы Нольдиуса до него наконец дошло вот что. Магия селится в магах с рождения. Почему она того выбирает, а иного человеком оставляет — это можно пойти спросить у самой магии и послушать, чего она скажет. Вот выбирает она по-разному. Одним дает колдовать через тело — это магия телесная, поточная Кристо ей и сам обучался в Кварлассе, только не обучился ни черта. Но это уже не его проблемы, значит — учителя никудышные. Другие — ведуны и вещуны — через тело колдовать не умеют, а магия в них все равно живет. Сварит такой зелье из всякой дряни, а оно помогает. Глаза закатил — и будущее увидел. А артемаги совсем не умеют через тело колдовать. Ни щита выставить, ни силовым потоком долбануть. Зато умеют с вещами общаться — с детства.