Удары жизни (ЛП)

— Ты можешь просто вытащить.
О, нет. Ни с одной незнакомой женщиной, с которой я когда-либо был, будь я слишком пьян или возбужден, никогда не был незащищенным, ни разу, даже ради игры в «пол шишечки».
И уверен, что не собираюсь начинать с Джейми или, черт возьми, с кем бы то ни было.
Крутя своими бедрами напротив меня, она говорит:
— Или ты можешь вставить его в мою попку.
Понимаете, о чем я? Далеко не мой типаж.
— Я спущусь вниз и поищу нам один. — Отодвигаю ее от себя и скатываюсь с кровати, покачиваясь, когда в глазах начинает все расплываться, но мне удается остаться в вертикальном положении: Сэм Адамс – 0, Деклан – 1. (прим.: «Самуэль Адамс» — название пива)
— Ты уверен… — я закрываю за собой дверь до того, как она закончит, оставляя ее полуголой на постели. Кое-как ухитряюсь поставить одну ногу впереди другой, не упав лицом вниз в коридоре.
— Эй, — девушка проходит рядом со мной и касается моей руки. — Ты Деклан Витмор, верно? Я видела твой бой с Хардингом в прошлом месяце. Ты был… нереально крут. — Она накручивает свои локоны на палец и улыбается мне взглядом, который я понимаю очень хорошо. И если ее идентичная близняшка не подкатывает ко мне сейчас, то, похоже, у меня двоится в глазах.
Я думаю, можно с уверенностью сказать, я разрываюсь на месте.
Она милая… Щурюсь, пытаясь рассмотреть ее лицо. Судя по всему, она ничего. Кладу руки на стену рядом с ее головой.
— Ты хочешь найти тихое местечко и поболтать?
Она прикусывает губу и кивает, поэтому я беру ее за руку и открываю дверь рядом с ней.
Сразу же, как мы оказываемся внутри, я запираю дверь и достаю презерватив, который держу в своем кармане постоянно.
 Глава 2 
 Саванна 
 Это должно получиться. Мне конец, если это окажется не работа. 
Я пересекаю улицу и открываю двери спортзала, глядя на вывеску на окне «Требуется работник». Меня окутывает затхлый запах застарелого пота, когда я осматриваю крошечное фойе с множеством черно-белых картин, застилающих обитую деревом стену. Среди холстов есть газетные вырезки статей пятидесятилетней давности о каком-то боксере. Мои кроссовки скрипят на пожелтевшем линолеуме, когда я наклоняюсь, чтобы рассмотреть статью, но некое движение в узком коридоре справа от меня привлекает мое внимание.
Я делаю шаг вперед из небольшого клочка солнечного света, проникающего сквозь грязные окна спортзала Whitmore & Son, в тень коридора. От стен отражается эхо, сопровождающее случайный и четкий стук тяжелоатлетических снарядов.
Тренажерный зал возникает, представляя собой огромное помещение с боксерским рингом посередине. Эхо исходит от двух парней, работающих в спарринге на помосте. Они быстры, наносят молниеносные удары и уклоняются от них так же легко. Пот, покрывающий мужчин, бликует на них, подчеркивая каждый мускул при движении.
Парень, находящийся лицом ко мне замедляется, кивает головой в мою сторону, когда смотрит на своего противника.
Широкие татуированные плечи бойца расслабляются, когда он оглядывается, нахмурившись, и в тот момент его глаза встречаются с моими. Он поворачивается и идет к краю ринга, тяжело дыша. Черные и серые татуировки, с брызгами цвета то тут, то там покрывают его руки и спину. Грудь и живот мужчины обнажены, за исключением капелек пота, стекающих вниз по самому мощному прессу, который я когда-либо видела.
Я думала, что такие совершенные тела являются мифом. Или, по крайней мере, отредактированы фотошопом.
Моргая, я возвращаю глаза к его лицу, которое, к сожалению, для меня является таким же идеальным, как и все остальное в нем. Я еще ни разу не жалела о своем решении отказаться от мужчин до этого самого момента.
Ярко-зеленые глаза изучающе смотрят на меня из-под темных бровей, не отрываясь. Он прислоняется к канату, поднимая одну из его обернутых в марлю рук, чтобы вынуть капу (прим. Ка́па — приспособление из гибкой пластмассы, надеваемое на зубы с целью защиты от спортивных травм) изо рта.
— Ты потерялась, дорогуша?
Обращение резко меняет мое мнение о нем. Это выражение не ласки, а уничижения и сексизма. По крайней мере, так было каждый раз, когда я его слышала.
Но когда он продолжает смотреть на меня, ожидая ответа, то его глаза все еще сфокусированы на моем лице. Парень внимательно изучает меня, но взгляд не доставляет мне дискомфорта, а, скорее, расслабляет. Похоже, он только хочет подчеркнуть, что удивлен, увидев меня в подобном месте.
Но я здесь. Пусть тут не «Лос-Анджелес Фитнесс», а обычный спортзал. Это старый и несовременный комплекс, и я удивляюсь, какого черта здесь делаю, ведь очевидно, что у меня нет никаких шансов. Но я должна попытаться.
Мои нервы шалят, когда произношу:
— Я ищу управляющего.
Он смотрит на меня в течение нескольких секунд, затем кивает в сторону двери за спиной с вывеской «Офис».
— Жди там.
— Спасибо.
Я опускаю голову, когда прохожу мимо ринга, чувствуя на себе глаза каждого в зале.
Оказывается, что кабинет полностью соответствует декору спортзала: жалко и немного грязно. Я устраиваюсь в потрепанном кожаном кресле напротив стола в ожидании менеджера. Пять минут спустя мои глаза широко распахиваются, когда господин Татуированный-и-Идеальный входит в кабинет. Я безотрывно слежу за ним, пока он проходит к столу и усаживается передо мной.
В маленькую, все еще функционирующую часть моего мозга приходит осознание того, что, вероятно, не следует быть разочарованной тем, что он сейчас в футболке, но я ничего не могу с собой поделать. Эта крошечная вспышка «вот, черт» все еще тлеет.
— Чем я могу тебе помочь? — спрашивает он.
Основываясь на том, как выглядит это место, я ожидала увидеть пожилого джентльмена с сигарой, торчащей изо рта, который ругается как моряк, но в глубине души имеет золотое сердце. Или, знаете, что-то в этом роде.
Моя спина выпрямляется. Я не позволю запугать себя.
— Я здесь по поводу объявления о приеме на работу.
Он улыбается и встает.
— Спасибо, что пришли, но…
— Подождите. — Я так быстро встаю, что кресло опрокидывается на спинку. — Только выслушайте меня. Пожалуйста.
Он смотрит на меня, молчаливо оценивая, до того как сесть обратно.
— Почему ты хочешь работать в спортзале?
Я потеряла счет всех мест, куда пыталась устроиться. Продавцом, официанткой — и ни с одного места меня не пригласили после собеседования. Видимо, аттестат средней школы не пользуется высоким спросом среди легальных заведений. Только представьте.
Я пытаюсь казаться непринужденной и позволяю мягко пошутить:
— Бесплатный абонемент в спортзал?
Он не находит это забавным, как я надеялась.
Вздохнув, я говорю:
— Хорошо, итак, ранее я никогда не работала в спортзале, но я быстро учусь и очень трудолюбива. Вы не пожалеете.
Он откидывается на спинку кресла, выглядя не слишком впечатленным.
— Мне действительно нужна эта работа, — бормочу я, глядя в пол. — Пожалуйста, дайте мне шанс.
Это противоречит моим принципам, просить о помощи. Я научилась давно ни от кого, ни в чем не зависеть. Это спасает от разочарований и страданий, которые, в конце концов, неминуемо произойдут.
Но сейчас моя жизнь висит на волоске. Либо проси помощи, либо привыкай зарабатывать деньги, снимая одежду, что проще простого. Обуздать свою гордость в течение пяти минут — это капля в море по сравнению со стыдом, в котором бы я утонула позже.
Когда я поднимаю глаза, он хмурится, пристально изучая меня. Этот задумчивый и скрытный мужчина очень нервирует меня.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать, — прозвучало почти как вопрос.
 Я ведь не выгляжу так молодо, не так ли? 
Его суровые глаза впились в мои.
— Тебе есть, где остановиться?
Жар распространяется по моему лицу. Я бездомная уже неделю, после того, как мои скудные сбережения иссякли, моя соседка по комнате была вынуждена выставить меня. Это так очевидно, что я сплю в машине?