На краю миров (ЛП)

Будучи предупрежденным, Кантор искал облегчения для своих ноющих ног в воде с вершин, а не с моря. Когда он вытер ноги и надел носки и ботинки, то продолжил путешествие близко к горам, на комфортном расстоянии от опасных вод.
Когда солнце скрылось за морем Джоден, золотая тропа поманила неосведомленного путешественника приблизиться. Всякий раз, когда Кантор поднимался на вершину холма, он мог смотреть на запад и видеть изгибающийся вдоль берега пляж. Песчаная композиция из разноцветных кристаллов искрилась в угасающем солнечном свете, ее невинно выглядящая красота завлекала посетителей слишком близко.
Решительный, Кантор не сводил глаз с севера, надеясь увидеть свет от одной из двух гостиниц, о которых он слышал в последнем городе, через который прошел, прежде чем войти в горы. Одна была рекомендована, о другой говорили пренебрежительно.
Час спустя Кантор задался вопросом, правильно ли он понял указания. Он не видел никаких мест обитания людей, ни домов, ни дорог, ни возделываемых полей. И более того, никаких драконов. Он сбился с курса? Ему сказали о юге вместо севера?
Подходя к краю леса, он решил, что гостинице придется подождать до утра. Еще одна ночь под открытым небом ему не повредит. Он бросил свой тюк под дерево и огляделся. Местность была наполнена деревьями.
Остаться на опушке или передвинуться, чтобы воспользоваться укрытием под ветвями?
Он исследовал небо. Ни облаков, ни сияния вокруг луны. Теплая ночь. Когда он повернулся к лесу, его взгляд уловил проблеск в воздухе. Над деревьями примерно в полумиле от места, где он стоял, луна осветила тонкий столб дыма. Он схватил свой тюк. Этой ночью у него все же будет компания.
Когда он, наконец, подошел к длинному бревенчатому зданию, то попытался вспомнить каждый обрывок информации, который слышал о двух гостиницах. Одна была враждебной, другая гостеприимной.
Жилье, опороченное рассказами о зле, не имело цветочных клумб в помещении, грубого сарая с одной стороны и немного позади основного здания и грязного, тлеющего холма мусора. Кантор прищурился, вглядываясь в тени вокруг здания. Восходящая луна бросала неравномерное освещение на предметы, разбросанные перед ним.
Большое строение сбоку могло быть сараем, но он не мог определить уровень ремесла. Он не видел горящей свалки, и только слабый намек на гниющие овощи портил воздух.
Он увидел, что, по его мнению, это был участок земли, отведенный под циннии. Цветы не показывали никакого цвета в нейтральном свете луны.
Он прислушался к звукам, доносящимся изнутри. Кто-то поднял несколько из многочисленных окон. Золотой свет выплескивался между занавесками наружу. Бренчащий инструмент и тростниковая труба играли не совсем в одном темпе. Тем не менее, он узнал мелодию «Дождливые Воспоминания о Солнечном дне.» Волынщик отстал от бренчащего, и пока Кантор слушал, тот пропустил свою часть, чтобы присоединиться к более быстрому музыканту.
Неожиданно манящий аромат тушенки, заправленной чесноком и луком, заставил его открыть дверь на тот случай, если он нашел гостеприимную гостиницу.
Мужчины сидели за столиками близкими к полу. Первая подсказка, что он оказался не в том месте.
Все разговоры прекратились, вместе с грохотом посуды и слегка утихшей музыкой от волынки и бренчания. Вторая подсказка.
Нигде не было женщин. Все собравшиеся мужчины встали и наклонились к нему. Третья подсказка.
Каждый человек оскалил зубы в широкой и яркой, белой гримасе, в которой не было ни радости, ни угрозы. Четвертая.
Из горла очень маленького племени одновременно послышалось рычание. Больше никаких подсказок не нужно было.
В его мыслях всплыли предупредительные слова: «Избегайте гостиницу, которая обслуживает бринксвиккеров. Они низкие, раздражительные, нестабильные, грубые и агрессивные. И они не будут любезно относиться к росту выше, чем полтора метра. Их женщинам очень не нравятся мужчины, и вы никогда не увидите мужчин — и женщин — бринсвиккеров вместе за пределами своих домов.»
И бормотание от другого информатора: «И вас не пригласят ни в один из их домов. По крайней мере, никто никогда не выходил от Бринксвиккеров и не рассказывал истории о сближении.»
Кантор искал на лицах намек на доброжелательность в море жестких выражений. Возможно, ему сойдет с рук излучение вежливости. Он не сомневался, что выиграет неприятную встречу с одним из этих бринксвиккеров. Возможно, он мог бы справиться с тремя или четырьмя. Но не с пятнадцатью.
Сначала ему нужно было разорвать этот пузырь напряжения. Все взоры были сосредоточены на нем, и выхода не было. Кантор откашлялся.
— Я искал место, чтобы переночевать.
Ухмылка плотного маленького человека прямо перед ним смогла еще дальше растянуть его румяные щеки.
— Вы пришли не в то место.
— Я как раз об этом подумал.
19. Беда
Красота нравилась Биксби. Она любила тонкие нити, причудливо сплетенные ткани, искусное кружево, нежные фриволите*, изысканные узоры вязания крючком, искусные сочетания цветов и фактуры. Ее очаровывали шляпы, туфли и диадемы. И ей доставляло огромное удовольствие украшать свое миниатюрное «я» обилием одежды в собственном самобытном стиле.
* Фриволите — техника плетения ручного кружева при помощи специальных челноков или иглы с тупым концом. Кружево фриволите применяется для отделки различных предметов одежды, для создания салфеток, украшения скатертей, покрывал и т. д. Также в технике фриволите можно изготовить различную бижутерию: серьги, браслеты, колье, броши, перчатки, маски.
Она также отдавала предпочтение нежным украшениям и в восторге носила их, как можно больше. Никто бы не сказал, что она любит блеск и мерцание.
Поэтому, когда Бриджер позвал свою сестру из сборища драконов на свежий воздух, Биксби почувствовала, как кудри в ее светлых волосах затягиваются в остром приступе модной зависти. Тотоби-Родолов плавно вышла из толпы. Ее сияющая, переливающаяся чешуя звенела, как дерево, полное изящных, миниатюрных колокольчиков.
Окраска драконихи напоминала оттенки красного, розового, фиолетового, серебряного и слоновой кости. На кончике каждого гребня ее крыльев блестели драгоценные камни. Драгоценности ловили лучи солнца и отражали в воздух цвета. Вокруг Тотоби-Родолов появились парящие пятна радуги. Биксби решила выяснить, как преломленный свет висит в воздухе.
Оба глаза драконихи были подчеркнуты изумрудами, усеявшими веки рядом разных размеров, начиная с крошечных ограненных камней чуть ниже ее слезных протоков и заканчивая сверкающим камнем размером с монету на высоте каждой скулы.
Фигура Тотоби-Родолов, сужалась от узких плеч до заниженных бедер. Биксби моргнула дважды, пытаясь определить, как большому дракону удалось сохранить координацию на таком тонком основании. Она засмеялась, когда поняла, что дракониха приняла форму, которую она считала привлекательной.
Если бы Биксби могла изменить форму, она бы подкачалась. Ее телосложение было более хрупким, чем гибким и долговязым. Ее уносило ветром. И она падала сквозь трещины в тротуаре. У стройности были недостатки.
Тотоби-Родолов протянула лапу для приветствия на достаточное время, чтобы быть вежливой.
— Бриджер сказал мне, что ты ищешь постоянного дракона. Не думаю, что он сказал тебе, что у меня уже была возможность. Я довольна своей нынешней жизнью. Мой констант умер.
— О, мне очень жаль. — Биксби поднесла кончики пальцев к губам. — Не о том, что ты довольна такой жизнью, а о том, что твой констант умер.
— Не стоит. Он был напыщенным и ни в коем случае не был настоящим ходоком. Он покупал власть. Можешь ли представить себе дерзость, чтобы заплатить другому ходоку, чтобы тот сделал за тебя твое задание?
(соединить)
— Тогда у человека была наглость думать, что он может привлечь меня как константу, а я не буду достаточно умна, чтобы распознать его обман.
Биксби в недоумении медленно покачала головой. Какой ужасный опыт. Неудивительно, что Бриджер скептически относился к готовности своей сестры помочь.