Под лунным светом (СИ)

Приблизившись к девушке, Алекс обратился к ней.
— Леди, вам здесь нравится? — он стал напротив Грейс, развернув её спиной к остальным, чтобы подать знак, дабы она поняла намёк поговорить наедине.
- Мне кажутся все эти строения мрачноватыми.
— Да, немного навевают тоску. — Алекс, по старой традиции, при прощании поцеловал девушку в обе щеки, и задержался около её уха чуть дольше, чем полагалось. — Грейс, я не брошу тебя одну. Через несколько дней я приду, обещаю. Просто жди меня.
Девушка слегка растерялась, но быстро взяла себя в руки, не замечая недоуменных взглядов стражей и служанок. Громко, же, сказала:
— Спасибо, что сопроводили меня. И вы все передайте отцу, что мы успешно добрались. Как только выкрою минуту, напишу письмо.
- Это не честно, миледи! — выступил вперёд Райэн. — Как он может вас целовать? Такое разрешено только близким родственникам либо хорошим знакомым! — он ревновал, и не мог скрыть своей обиды.
— Райэн, поди-ка сюда! — приказала леди.
Чтобы не вызывать подозрений и пересудов, девушка позволила вспыльчивому Райэну, тоже попрощаться с ней по традиции.
— Я и тебя, Райэн, и Алекса Томпсона хорошо знаю. Поэтому позволила такую вольность. Прошу, держи свой нрав при себе. Не забывай, что ты подчинённый. Я спускаю это тебе с рук, но Генри Уолкер за такое изгоняет.
Подчинённый слегка смутился от слов своей хозяйки. Ему тяжело давалась разлука с ней.
— Леди, позвольте навещать вас? Я буду передавать вам послания от семьи, рассказывать новости из Саффолка! — глаза бедняги засверкали.
Но, Грейс не хотелось обнадёживать парня. Она, всего лишь, сказала, что будет рада вестям. И просила узнавать любую мелочь о решении Генри по поводу её свадьбы и самого Этана Робертса.
— Ещё, Райэн, Морис, Эдвин! Передайте отцу, что Алекс Томпсон больше не будет работать на нас.
— Что? Леди, он, что остаётся здесь с вами? — Грейс рассердилась на Райэна. Он начал её раздражать.
— Что вы за глупости несёте? Кто его подпустит к аббатству? Просто у Алекса Томпсона осталась семья близ Борнея. Он желает вернуться к ним.
Алекс всё это время стоял позади Грейс, слушая, что она скажет. Он залюбовался в очередной раз, её изящно выгнутой спинкой, тоненькой талией, высокой шеей. Волосы девушки были подобраны, и сзади свисало только несколько закрученных прядей волос. Это давало возможность лицезреть глубокий вырез платья мисс Уолкер, поскольку плащ она забыла в карете.
Попрощавшись со всеми, Грейс забрала вещи, и приказала Алексу провести её к мощным воротам. Райэн не обрадовался этому, но леди его уже не замечала. Ей показалось, что идя вот так по дорожке, оставив позади своих людей, она так же само оставит свои невзгоды.
Гордо поднимая голову, Грейс пыталась выглядеть достойно и сдержанно. Её волновал, идущий рядом мужчина. Она почти физически ощущала, как он касается её взглядом.
Дойдя до главных ворот, где они скрылись от взоров сопровождающих, Алекс остановил девушку.
— Грейс, что бы ни было, не переживай. Я не брошу тебя, слышишь? Я сразу найду жильё неподалёку, затем обустроюсь, разведаю окрестности монастыря, найду тебя. Только жди.
— Хорошо, Алекс. Я верю тебе.
Грейс смотрела на него блестящими от слёз глазами. Она снова хотела его поцеловать, словно это придаст ей сил. И, почти поддалась порыву, как звук скрипящей калитки, заставил её подпрыгнуть от испуга.
— Я — леди Грейс Уолкер, — взяла себя в руки Грейс.
Перед ними стояла женщина, совсем маленькая и хрупкая, и на вид трудно было определить её приблизительный возраст.
— Храни вас бог, дитя! Я Гвендолин. Мы ждали вас, когда сэр Генри Уолкер прислал письмо и внёс деньги за вас, — женщина посмотрела на Алекса, затем отошла от прохода, предлагая девушке войти. — Входите, дитя, и вы тоже. Вероятно, утомились после такой длинной дороги, — маленькое морщинистое лицо женщины было прикрыто накидкой, которую носили, скорей всего, аббатисы*. Грейс ещё не знала, какую одежду придётся носить ей.
— Что же вас, знатную леди, сопровождает только один страж? — поинтересовалась дама.
— Остальные уже покинули Шрусбери.
Дойдя до небольшой коморки, Грейс подумала, что это место предназначено для инвентаря, но, когда Гвендолин открыла её и зажгла свечу, девушка поняла, что эта маленькая комнатка служит, как лечебница для случайных путников. В помещении было тепло, но тесно. А, если учесть, что помимо лежанки в углу, напротив стоял небольшой столик, то места и вовсе не хватило, чтобы все трое свободно разместились.
— Не положено в монастыре находиться мужчине, но эта комната, отдалённая от всего крыла с послушницами, служит специально для встреч с гонцами, ранеными или просто случайными путниками. Я велю послушнице принести для вас перекусить.
Женщина вышла, оставив в мрачной обстановке этих двоих. Странно, что здесь никто не боялся пересудов по поводу того, что леди сидит наедине в маленькой комнатке рядом с мужчиной. Наверное, монастырь, вполне может понравиться Грейс.
Они перекинулись с Алексом парой поддерживающих дух, слов, и тут, тяжёлая дубовая дверь, отворилась. Внутрь вошла молоденькая румяная послушница с пресными лепёшками и бочонком вина. Она показалась Грейс хорошенькой, даже под чепцом, который бросал тень на лицо, и одеянием, которое закрывало почти всё тело, кроме кистей рук. Но из-под чепца девушки, выпал золотистый локон, и мисс Уолкер сумела представить себе эту девушку в другом нарядном одеянии. Интересно, окажись она рядом с Грейс в одном наряде, Алекс приметил бы её красоту или этой послушницы?
Девушка нехотя заметила, что приревновала. Послушница поставила всё на столик, и удалилась, не сказав ни слова. И тут же, вернулась Гвендолин.
— Отобедайте, дети мои. Позднее я ознакомлю вас, леди Уолкер, с аббатством.
После чего, женщина снова вышла.
— Здесь так непривычно и странно, — отозвалась девушка, отламывая кусочек лепёшки.
— Ты привыкнешь, сладкая Грейс. Но сомневаюсь, что тот огонь, который ты прячешь в себе, сумеет долго сдерживаться в оболочке смирения и послушания, — парень улыбнулся.
Щеки леди разрумянились от слов Алекса. Она поняла, что этот парень читает её, как раскрытую книгу. Она и сама не полностью осознавала, что с ней твориться, а этот мужчина уже озвучил для неё приговор.
Отпив вина, Грейс отчего-то развеселилась. Ей нравилось сидеть вот так с Алексом, в непонятной обстановке, беседовать о всяких мелочах. А особенно было по душе, когда он заставлял её краснеть. Парень читал почти каждую мысль леди, отчего та заливалась румянцем.
Вернулась хрупкая женщина.
— Вы уже отобедали? Я прошу простить мои отлучки, но дела монастыря того требуют. Я ознакомлю вас, миледи со всем. А, вас, дитя моё, провести? — Гвендолин обратилась к Алексу.
— Был бы благодарен. В таких лабиринтах трудно найти выход.
Женщина и мисс Уолкер проводили Алекса к входной двери, но не стали идти дальше к воротам. Попрощавшись друг с другом и, поблагодарив Гвендолин, парень вышел на дорогу, скрывшись с глаз девушки и аббатисы.
Грейс минуту стояла, наблюдая, как он уходит, и её сердце сжималось от мысли, что может он не придёт к ней.
— Следуйте за мной!
Женщина повела по длинным мрачным коридорам новую послушницу. Дойдя до цели их пути, Гвендолин, открыв очередную большую дверь, впустила туда девушку. Грейс осмотрелась.
— Я сейчас принесу вам одежду, вы можете познакомиться с остальными послушницами, — аббатиса прошла к свободной кровати в общей опочивальне, — Можете разместиться здесь.
Она стремительно вышла за одеждой для новоиспечённой. Грейс не знала, как правильно себя вести в таких случаях, и, посмотрев на жалкое подобие кровати, приуныла. Ей придётся забыть про мягкие перьевые подушки, уединённую обстановку.
Когда Гвендолин вернулась с одеждой, то велела новой послушнице переодеться. Девушка послушалась, но немного стеснялась присутствия других девушек, прибирающих в комнате. Аббатиса обратилась к одной из молодых девиц.