Под лунным светом (СИ)

— Помоги леди переодеться, Сибилла, — затем сказала мисс Уолкер пару слов. — Вы свыкнитесь. Бог поможет вам.
Аббатиса покинула комнату.
Сибиллой оказалась та девушка, что приносила им с Алексом лепёшки с вином. Она подошла к леди и предложила помощь. Грейс ни за что не смогла бы сама развязать шнуровку, расстегнуть крючки и стянуть это платье с себя, поэтому приняла помощь.
— Я Сибилла. А, вы леди Грейс Уолкер? — она удивилась, что её узнали.
— Да.
— Я много наслышана о вас, миледи. Вы — мой идол. Я видела вас несколько раз при дворе графа де ла Поль, и при дворе одного вельможи.
- Вы бывали в Саффолке? — удивилась девушка.
— Да, я недавно стала послушницей. И сама избрала такую долю. У меня нет семьи, и мне приходилось скитаться по улицам, думая, как прожить. А, однажды… — послушница резко замолчала, боясь сболтнуть лишнего. — Ах, простите! Я так грешна, не могу держать язык за зубами. Меня столько раз из-за этого карали.
— Всё хорошо. Мне приятно, что в первый же день я могу поговорить с кем-то. Для меня монастырь — это нечто далёкое, и честно сказать, я немного боюсь.
— О, леди, не бойтесь! Я вас со всем ознакомлю. Аббатиса Гвендолин велела мне ввести вас в курс всего происходящего. Во сколько просыпаться, во сколько ложиться спать, когда и куда направляться. Я вам поведаю обо всей монастырской жизни.
— Я благодарю тебя, Сибилла, — девушка закончила расшнуровывать платье, и стянула его с плеч Грейс.
Мисс Уолкер, надела свою новую одежду, и была расстроена. Грубая колючая ткань почти впивалась в нежную кожу, несмотря на сорочку под низом. Сибилла увидела, как леди Уолкер сжалась от неприятных ощущений, и поддержала её.
— Не переживайте по поводу одежды. Просто тяжело привыкнуть после нежного шёлка к грубой мешковине. Вот держите ещё это, — послушница протянула пояс, больше похож на обычный кусок верёвки. Голову леди Сибилла прикрыла чепцом.
Грейс не хотелось бы увидеть сейчас своё отражение. Она, наверное, выглядела глупо и не так симпатично, как Сибилла.
— Вы так милы в одежде послушницы, — воскликнула девушка.
Вторая послушница, которая убиралась, подошла поближе.
— Вы леди Уолкер? Я так и думала, — по озорному молодому лицу, Грейс поняла, что эта девушка точно не походит на кроткую и смиренную. — Меня зовут Оливия. Я здесь давно нахожусь, жду, пока меня заберёт жених, точно так же, как и Сибиллу, — девушка мечтательно вздохнула. — Он вместе с остальными селянами поддержал восстание против феодалов. Боюсь подумать, что с ним будет.
Девушки познакомились поближе. Про себя, мисс Уолкер отметила, что эти две послушницы могут стать её подругами. Хоть Оливия явно была со строптивым гордым характером, но весёлой. За несколько минут, девушка особенно успела отметить эту черту послушницы.
  
Глава 8
 
Алекс нашёл неподалёку место, где мог бы поселиться. Договорившись с хозяевами, предоставляющими ночлег о том, что он будет здесь проживать долго, парня отвели в его комнату.
Обстановка небольшого домика была такой же убогой и скучной, как и у него в деревне, где они жили с Луизой Браун и Карэн. В помещении едва помещался один человек, поскольку остальное пространство занимала лежанка. Радовало только большое окно почти на всю стену. Часть кровати и маленький столик напротив, слегка закрывали окошко. Купаться можно было только в соседней пристройке, специально служившей для таких целей.
Алекс уже успел привыкнуть к пространству в поместье Уолкер, и слегка расстроился, что ему не так-то просто будет находиться рядом с Грейс. Оставалось только разместиться, и идти осматривать окружности. Узнать, где можно отобедать, куда ведут дороги. А главное, рассмотреть аббатство Шрусбери. Ему необходимо попасть к своей возлюбленной, ведь он обещал.
Томпсону стало жаль, что он не сможет теперь порадовать девушку музыкой, и больше не будет небольшого отдалённого окошка, где часто мелькал хрупкий силуэт. Он видел, как Грейс по утрам сияла от счастья, и однажды обмолвилась о том, что ей нравятся звуки лютни. Даже пыталась расспросить поначалу Алекса, не он ли тот самый лютнист. Но он отшутился.
Теперь предстояло найти повод появляться в монастыре. И он уже знал, что будет делать. Но, сначала, нужно освоиться. Потерпеть несколько дней, чтобы сама Грейс свыклась с новой обстановкой. Хотела ли она вообще его видеть? Её глаза горели, когда Алекс приближался к девушке, а мягкие губы поддавались поцелуям. Какие же это мучительно короткие поцелуи! Алексу казалось, что он сходит с ума от желания к этой не реальной фее. Как она вообще подпустила его к себе? Его — селянина… без денег, без жилья, без имени… Право, эта девушка святая. Так думалось Томпсону.
Он вспомнил о том, что обещал наведываться в деревню к тёте и Уильяму, но, вряд ли теперь ему удастся уехать. Он и сам не хотел. Конечно, Алекс скучал по своей семье и друзьям. Но ни за что бы, не променял эти мимолётные взгляды красавицы Саффолка на прежнюю жизнь. Не мог.
Грейс Уолкер прокралась в самую глубину сердца. И оно разрывалось от любви, нежности и жалости к ней. Жалости от того, что ей приходилось терпеть то, с чего она могла бы смеяться, будь в другой ситуации.
Алекс достал из дорожной сумки драгоценность, подаренную Грейс. Он вновь и вновь любовался бесценной подвеской. Какая эта девушка чудная. Алекс снова запрятал её в сумку, и прилёг отдохнуть. Скучные двое суток медленно протекали, отчего хотелось подольше спать, дабы время быстрее шло. Что он и старался делать.
***
Грейс стирала в реке простыни. Она так утомилась, что едва стояла на ногах. Непривычная монастырская жизнь повлекла её в уныние. Всего второй день, а уже так хочется домой. Без конца трудиться, то стирать, то убирать, бесконечно молиться. Девушка чувствовала себя грешной. Она не могла молиться. Не могла сосредоточиться. Боялась, что своими молитвами оскверняет весь их смысл. Ведь её мысли остались наполненными Алексом Томпсоном. Тем, что происходило между ними. Всего два дня, и как она уже скучает. Словно её оторвали от земли, которая твёрдо чувствовалась под ногами. А теперь она не ощущает поддержки. Но, он обещал. Обещал, что придёт. И Грейс уверена в этом.
Рассудок уже чётко вырисовывал картины влюблённости. Что делать дальше? Неужели она вернётся, выйдет замуж за Этана Робертса, и навеки забудет страстные жгучие поцелуи Алекса? Не может этого быть!
Продолжая стирать, девушка услышала, как к ней приблизилась аббатиса.
— Дитя моё, мне нужна твоя помощь. — Грейс повернулась лицом к Гвендолин.
— Я слушаю вас.
— Ты владеешь каллиграфическим почерком?
— Конечно, меня этому обучали с детства.
— Ты моё спасение! Сам бог тебя послал к нам! Идём со мной, — аббатиса сделала жест идти следом.
Дойдя до своей кельи*, Гвендолин впустила вперёд послушницу.
— Нужно переписать этот томик, — женщина указала рукой на стол, где лежала большая книга, чернила и перья. — Ты справишься с этим, дитя?
— Да. Я пишу аккуратно и довольно быстро.
Объяснив подробности, что требуется от девушки, Гвендолин ушла. Грейс начала переписывать. Ей это легко давалось, но, просидев пол дня с пером, спина стала ныть, а рука занемела. Хотя это было намного проще, чем всё время стирать и справляться с разными делами.
Время пролетело быстро, когда в келью возвратилась аббатиса, напоминая, что время молиться. Грейс послушалась, и в этот день кроме молитв больше ничего не делала. Гвендолин освободила её от других обязанностей, лишь бы послушница переписывала важные книги. Все, кто находились в аббатстве, не умели красиво вырисовывать буквы, а одна послушница, которая умела, уже покинула монастырь. Кроме как на мисс Уолкер, женщина не могла ни на кого рассчитывать.
Прошли ещё сутки. Девушка всё сидела, писала, молилась, ела. Ей практически ничего не хотелось. Казалось, что она спит, так резко всё поменялось вокруг. В монастыре совсем другие правила, другая жизнь, смирение и послушание. Ей в её-то семнадцать лет, хотелось веселиться, плясать, влюбляться. Снова в порывах страсти и нежности целоваться с Алексом. Возможно, следует его забыть, начать привыкать ко всему новому. Грейс даже думала о том, что, возможно, замужество и не так ужасно. Она выдержит и перетерпит все муки, которые ей уготовила судьба. Но не сможет, наверное, забыть Алекса. Она сама себе противоречила. Не знала, как всё сложится в дальнейшем, и боялась своего будущего.