Больше, чем физрук (СИ)

Гарри объехал аэропорт по периметру, наметил точки проникновения и вернулся в отель. Лезть на аэродром днем было чистейшим безумием. По роду службы Гарри довольно часто совершал безумные поступки, но сейчас оно того явно не стоило.
Если портье и удивился его возвращению, то вида не поднял. Сверившись с биркой на ключе, Гарри поднялся в свой номер, разделся и пошел в душ, подозревая, что это может быть его последнее цивилизованное мытье за очень долгое время.
Потом он хлопнул бутылочку виски из минибара и завалился спать. Не то, чтобы ему очень хотелось, но для задуманного ночью нужно было быть максимально свежим и отдохнувшим.
Еще один чудесный план, которому не суждено было осуществиться.
Вечером в его дверь начали тарабанить. На пороге обнаружился еще более испуганный и уставший портье, который сообщил, что пришла пора отрабатывать проживание и выдал ему автомат. .
Плата оказалась достаточно высока. Уже через два часа после пробуждения Система предложила Гарри выбрать новый класс.
Жнец.
Гарри с негодованием отверг очередное предложение и заменил опустевший магазин.
  
Глава 4
 
— А что, если эта задача в принципе нерешаема? – спросил я, закидывая ноги на подоконник.
Виталик сидел в кресле, руки его порхали над невидимой миру клавиатурой, взгляд был затуманен, а на столике перед ним покоился его мега-дробовик, который прямо сейчас приобретал новые свойства.
Или не приобретал.
– В смысле, сука, нерешаема? — рассеянно спросил Виталик.
– Ну, вообще, — сказал я. — Допустим, проходим мы весь этот подземный километр, падаем до первого уровня, что печально, особенно для Соломона, а на выходе нас ждет не старая добрая рогатая жаба десятого уровня и даже не элитный боевой хомяк двенадцатого, а какой-нибудь внекатегорийный монстр. Или просто в небеса раскачанный. Или какой-нибудь тяжелый имперский шагоход с уровнем под девять тысяч. Твоим дробовиком ему только краску царапать.
— Этого не может быть, – сказал Виталик. — Потому что этого не может быть, сука, никогда.
– Еще не встречал более оптимистичного зомби, чем ты.
— Ты не понимаешь, Чапай, – сказал Виталик. — Все тут подчинено игровой логике, за соблюдением которой следят машины, а не люди. А машины всегда соблюдают алгоритмы, а не делают то, что их левая нога захочет. И если это, сука, данж, то он должен быть проходим. И если там есть, сука, босс, то он должен быть убиваем к хренам. Пусть и с минимальными шансами на успех, которые я тут сейчас и пытаюсь увеличить. По-другому это не работает.
– Но не слишком ли это рискованно с их стороны?
— Что именно?
– Оставлять дверь в свой родной мир в глубине данжа, который должен быть проходим.
— И в чем тут, сука, риск? – спросил Виталик. -- Прикинем наихудший для Архитекторов расклад. В данж входят, сука, шестеро. У всех у них железная воля и стальные эти самые, и они проходят до конца этого коридора, где благополучно и обнуляются. Допустим, на рогатой лягушке они теряют половину группы, что довольно оптимистично, но пусть будет, к хренам. Итак, у анс есть трое игроков первого уровня с ополовиненным здоровьем, которые находят дверь в мир Архитекторов, открывают ее, шагают за порог и тут же дохнут от ран, потому что регенерация на первом, сука, уровне, еще ни хрена толком не работает. Но допустим, что кто-нибудь все-таки не сдох и проник в мир Архитекторов. Поскольку он на первом уровне, и никаких системных примочек на нем больше нет, это, скорее всего, будет обычный среднестатистический человек с хреновой физикой и без каких-либо полевых навыков вообще. В течение пары секунд местная секьюрити возьмет его под белы рученьки и сопроводит, куда надо. Или придаст ему ускорение волшебным пенделем и выдворит обратно в игровые миры. Смекаешь?
– И на что мы тогда вообще рассчитываем? – поинтересовался я.
– Вот на эту самую пару, сука, секунд, – сказал Виталик. – Активировать маяк и молиться, чтобы хватило времени на пеленг.
– Зыбкий план, – сказал я.
– А что в этом мире не зыбкое? – философски спросил Виталик. – Мы исходим из того, что Архитекторам неизвестно о существовании супероружия, которое может стереть их планету с лица галактики к хренам. Что им неизвестно о системе наведения, которую мы собираемся использовать. Что они в принципе не ожидают такого подвоха из игровых миров. Потому что если они такого подвоха ожидают, то, скорее всего, испепелят любого, прошедшего через дверь и не имеющего отметки системы распознавания "свой-чужой" из боевых лазеров к хренам.
– Фиговый все-таки у нас план, – сказал я.
– Но лучший из того, что есть.
– Потому что ничего другого и нет.
– Вот именно, сука, – сказал Виталик. – А теперь умолкни, отрок, ты меня отвлекаешь.
Я умолк и принялся смотреть в окно.
А то и правда, отвлечется, какую-нибудь переменную не туда воткнет, и получит вместо дробовика ядерную бомбу, причем уже активированную.
Город? Какой город? Тут раньше какой-то город был?
Соломон отвалил куда-то по своим делам сразу после того, как мы наметили план действий. Мы с Виталиком вернулись в гостиницу, где он засел за работу, и где мне делать было совершенно нечего. Но идти качаться было уже не с руки, вторая половина дня, до вечера на скелетах и уровня не поднять, а вечером мы собирались свалить из города. План вообще предусматривал наше постоянное перемещение, чтобы врагам было труднее нас найти.
Я задумался, что обиднее, если меня убьют пришедшие за Виталиком модераторы или его прикончат явившиеся за мной эльфы. Было бы здорово, если бы оба отряда убийц прибыли за нами одновременно и поубивали бы друг друга, но о таком везении можно было только мечтать. В таком случае они скорее объединят свои усилия, чем направят оружие друг на друга.
В целом, все складывалось как-то невесело. Количество врагов не уменьшалось, а только росло, а союзников было всего двое, и оба мутные и себе на уме.
Одному четыреста с лишним лет, а другой вообще искин.
Каково вообще четыреста лет по данжам-то бегать? Удивительно, как у него крыша не едет. Я б на его месте уже триста пятьдесят лет бы сидел на лавочке у дома, ругал молодежь, забивал козла и троллил пенсионный фонд самим фактом своего существования.
Перспектива прожить следующие четыреста лет так, как я прожил последние два месяца, меня не прельщала абсолютно. Геройствовать можно один раз в жизни. Ну, два. Ну, три, если припрет. Но все равно надо делать какие-то перерывы, иначе в какой-то момент ты просто перестанешь понимать, чего ради ты вообще все это делаешь, и Система определит тебя в зомби и выдаст дробовик.
Все это время я бессмысленно пялился в окно, и тут вдруг за окном произошло такое, что я стал пялиться туда осмысленно.
По улице шел эльф.
– По улице идет эльф, – сообщил я Виталику.
– Насколько красны его ветви?
– Отсюда не видно.
Эльф шел спокойно и неторопливо, можно даже сказать, расслабленно. Словно ему было невдомек, что его тут не любят.
А его не любили.
Конечно, в него пока еще не швыряли комьями навоза, гнилой картошкой или камнями, и, к сожалению, не собирались линчевать, но взгляды на него бросали весьма неприязненные, а кое-кто из прохожих на другую сторону улицы переходил.
– Ушел? – поинтересовался Виталик.
– Нет.
Эльф остановился напротив гостиницы, на противоположной стороне улицы, и небрежно привалился спиной к стене небольшого семейного кафе. Похоже, что это не случайный эльф.
– Он один? – поинтересовался Виталик.
– Других я не вижу.
– Но это еще не значит, что их, сука, нет, – сказал Виталик. – Дай-ка я тоже посмотрю.
Он ладонью смахнул невидимую клавиатуру куда-то под стол, вытащил свою тушу из кресла и подошел к окну.
– Ого, да у нас тут, сука, леголас!
Он действительно был похож. Но, по крайней мере, с высоты второго этажа. Высокий, стройный, длинноволосый, ушастый.