И целая вечность впереди... (СИ)

Вскоре из скрыта появился и Макс.
— Скоро начнутся превращения. Необходимо спешить.
— А как мы отличим, кто превратится, а кто нет.
— Это очень быстрый кластер, здесь превращения уже начинаются. Смотрите в глаза. Как только в них появляется чернота и исчезает осмысленный взгляд, перед вами будущий зараженный.
Перед началом всей операции Макс попросил Егеря:
— Предупреди всех, особенно женщин, что здесь не родная планета, что здесь нет мальчиков и девочек, что здесь живые существа делятся на два вида: иммунные и зараженные.
— Почему сам не скажешь?
— Мне не поверят в силу моего малого возраста.
— Хороши. И ещё что?
— Распределитесь по группам двое мужчин и женщина. Во время всего рейда. Один из команды Войта, один из солдат.
— Зачем?
— Откуда мы знаем, у кого психика крепче? Не забывай, что меня из такого же места вытащили.
Все, кто входил в ближайшее окружение командира, молча согласились с его предложениями. Сам Макс слегка побледнел. Видно недаром он предупреждал о предстоящих событиях. Возможно, он вспоминает, как он когда-то выбрался из такого же лагеря.
Командовать операцией стал Егерь. Он разбил отряд на пять групп. Четыре группы под командованием Егеря, Ворчуна, Вайта и Миледи осматривали корпуса. В каждой группе придавались квадрокоптеры. Малыши, так называли этот тип дронов, легко влетали в помещение. Картинка была четкой и ясной. Макс с пятой группой обследовал подсобные помещения и намечал, что можно вывести с территории лагеря. В эго распоряжение были водители, снайперы и пулеметчики. Командирский дрон висел над ними и отслеживал движение зараженных с разных сторон.
Первая группа вошла в корпус, где располагались палаты для самых взрослых отдыхающих. Чтобы не вносить сумятицу, в комнату к девушкам входили две-три женщины, соответственно, в комнаты юношей входили мужчины. Обращение еще не закончилось, но уже ясно будет, кто заразился точно. Все старались делать все четко и слажено, чтобы успеть уйти из здания как можно быстрее. В эту группу попал Пионер, тот солдат, который первым встретил Макса и его отряда на въезде в военную часть. Он обратил внимание на одну девушку. «Какая красивая, — подумал он, — и какая жалость, что она не иммунная». Ему захотелось подойти к ней и поцеловать её. У него еще никогда не было девушки. Он и в армию пошёл не целованный. Пионер вышел из здания под впечатлением от этой встречи. Шикарные волосы, четкий профиль ее лица и точеная фигурка не выходила из его головы. «Может быть, в другой раз Стикс её пощадит, и мне удастся ее спасти, — мелькнула шальная мысль в его голове. — Никогда на меня девушки не производили такого эффекта. Ладно, подумаю об этом после операции». Однако Пионер не мог выбросить ее из головы. Человек 10 парней и девушек вывели из здания, посадили их в «Триумф-У» и крепко привязали к сидением.
Пионер подошёл к Егерю:
— Я кое-что проверю в корпусе. Скоро вернусь.
— Только недолго, — разрешил командир.
Пионер вернулся в здание и нашел ту зараженную, которая ему так запомнилась. Он вытащил её в комнату вожатого. Там он зафиксировал её, затем сорвал одежду и изнасиловал. Пионер знал, что за это ему ничего не будет, потому что никому до него сейчас никакого дела нет. А сама жертва станет мутантом в течение получаса.
К девушке на мгновение вернулся разум, она пришла в себя. Даже в её черных глазах появилось осмысленные выражение.
— Я тебя запомнила, козёл. И когда-нибудь я тебя отыщу.
Эти слова сорвали последние нравственные запреты у насильника, и он начал с наслаждением избивать красивое и сильное девичье тело. Немного отдышавшись, так как он запыхался от столь усердного занятия, Пионер поправил свою одежду и как ни в чём не бывало вышел из здания и направился к Егерю.
Всё время, когда шёл к командиру, что-то весело насвистывал, душа его пела. Наконец это совершилось. Он стал мужчиной. И не просто мужчиной. А настоящим мужиком. Героем по меркам Стикса. Жаль, что нельзя ему никому рассказать об этом. Завидовать будут. Ведь у них никогда не будет такой красивой девчонки, как у него.
— Нет, — подумал Пионер, — надо уходить от этих праведников. Я хочу настоящей свободы. Сколько девок сегодня набрали? Но командир нам не отдаст их. Надо с пацанами потолковать и сваливать из этого отряда. Этому щенку бабы не хочется, вот он и выкобенивается. И эта сучка, Миледи, в рот ему заглядывает. А для Вайта, старого идиота, он вообще маленький Лорд. Слушать тошно. Отряд извращенцев.
Мимо Пионера провели иммунных из самого маленького отряда.
— А от этих какой толк? Ладно бы на утеху страсти. Так заботиться теперь о них будут. А интересно будут мальчики орать, если их насиловать.
После первого сексуального опыта, да еще добытого столь необычным способом, Пионер чувствовал себя всемогущим. Гиперсексуальность разрывала его душу. Он не мог теперь ни о чем думать, кроме как о грубом сексе, достойном настоящего мужика. Теперь он выше морали.
— Маловато что-то иммунных нам досталось, — сказал Егерь Максу.
— Не гневи судьбу, — ответил Макс, — могло вообще быть два-три человека.
Во втором корпусе поселили детей помладше. Тем не мене два-три года не всегда имело значение для развития и протекания заражения. Этой группой командовал Ворчун.
Он сразу сказал своим бойцам:
— Радуйтесь, что нам попался такой возраст. С ними ещё легко работать. Только пошевеливайте свои толстые задницы, пока они не набросились на нас всей массой. Здесь меньше церемонились с проживающими в комнате. С криком: «Внимание, работает ФСБ России» — группа влетала в комнату, находила иммунных и вытаскивала их в коридор. Начинали они с последнего этажа. Когда они заканчивали осмотр, превращение уже закончилось, и пустыши, за неимением иммунных, дрались друг с другом за вкусный кусок мяса.
Тяжело было группе Вайта. В том здании, которое довелось ему проверять, были дети, вес тел которых достаточно легко поддавался заражению. Ему приходилось буквально вырывать иммунных из зубов уже обратившихся. Удалось спасти иммунных только потому, что сил у пустышей практически не было и они не могли сопротивляться солдатам Вайта. Многих детей приходилось перевязывать и выносить на руках. Командир строго следил и за тем, чтобы бойцы не вымазывались в кровь пострадавших. Тяжело было еще и потому, что у солдат просто не поднималась рука на детей. Вышли они все из здания слегка бледными и весьма нервными.
Тяжелее всех было отряду Миледи. Много детей превратились в маленьких монстров, которые уже разрывали маленькие тела, дрались между собой за окровавленные куски мяса. Удавалось спасти тех, кто или сумел спрятаться, или от страха стал невидим, или залез в недосягаемое место. Их удалось спасти меньше всего. Пять маленьких детей. Всех привязали к сидениям. Миледи была желтой от пережитого.
— Вайт, — всхлипывала она, — я такого ужаса никогда прежде не видела. Они, как стая собак, набросились на нас. Их черепа лопались от наших ударов. Этот кошмар и сейчас стоит перед моими глазами.
Макс осматривал подсобные помещения и искал иммунных среди обслуживающего персонала. Из четверых милиционеров, охраняющих лагерь, иммунных не оказалось ни одного. Макс забрал с собой их форму и оружие. Пригодится. Зато порадовали работники столовой. Из пятнадцати человек иммунными оказались трое. Двое пацанят, присланных из училища на практику, и главный повар пионерлагеря Галина Петровна. Весь запас еды быстро загрузили в машины. Забрали и запас моющих средств.
Можно было возвращаться на базу. А можно было проверить еще несколько объектов. Но не было моральных сил, потому решили вернуться домой.
Возвращались через перезагрузившийся кластер. Он был совсем маленьким. И вот на этом кусочке располагался детский садик. Малышей как раз вывели на прогулку. Теперь они весело терзали тех, кто оказался слабее. Вид маленьких детей, поедающих друг друга, настолько взволновал большинство бойцов, что они бросились обыскивать помещения: вдруг кто-то спасся. В небольшой кладовке нашли дрожащую воспитательницу с тремя маленькими детьми. Еле удалось отцепить маленькие ручонки от женщины. Детей бережно взяли на руки и отнесли в машины.