Невеста Фертерроса (СИ)

 
 
Je suis le vide
 
Je suis le saut, je suis l'envol, je suis la rive
 
Et s'il le faut, je serais l'idole de ce qui m'arrive
 
Pour donner de la force à mes traits… 
 
 
— дыхание сбивается, но я наполняю легкие воздухом и продолжаю:
 
 
Les défauts comme les qualités,
 
J'vais les aimer, les accepter, les amadouer, les assumer, voilà…
 
J'n'ai pas de plus beau profil!
 
Maintenant c'est de face ou de pile
 
Mais c'est tout entier moi… [1]
 
 
 
 
Песня звучит как ручеек, который берет начало в бурной горной реке. На глазах слушателей блестят слезы, некоторые всхлипывают. Кажется, у меня получилось. Каждый нашел в моей песне что-то близкое и родное. Официант медленно опускает занавес, пока я вежливо кланяюсь залу. Пытаюсь согреть ледяные руки. Грегор ловит меня на лестничном пролете: — Ты сумела дотронуться до их душ! Это успех, Андриана, я счастлив за тебя… — крепко обнимает за плечи, как когда-то обнимал отец. В его глазах блестят слезы.
— Они идут за искусством? — улыбаюсь, хотя сама не могу сдержать слез.
— Непременно, и всегда будут идти.
  
Глава 16 Как улыбался Коон, как улыбался Рэм, все они улыбались одинаково
 
Прошло больше трех недель с момента моего дебюта на сцене «Бурли». Я выступала ровно семь вечеров с девяти до полуночи и получала ровно двадцать пенфей за вечер. Немного, но, все же лучше чем ничего. Три дня назад в селении была почтовая повозка, которая доставляет письма в городское отделение. Молодой извозчик, хмельной и резвый, не взял с меня ни пенфия, но пообещал доставить письмо. Я все еще не могу найти объяснения поведению Рэма. Все это кажется мне очень странным. В любом случае, именно он «привел» меня в это место. В Папильо уютно и спокойно, Терри очень добр ко мне, а с Маргарет мы пьем чай с молоком, вечерами, до моих выступлений. Я уже хорошо освоилась и иногда выхожу гулять в город, на рыночную площадь. Однажды даже была на службе в старой часовне. Я не знаю, что будет с Папильо когда Реторрта доберется и в отдаленные селения, мне страшно об этом думать, но в Севестель возвращаться бессмысленно, по крайней мере, сейчас. Академия разрушена, я не знаю где Ли и ее семья. В крайних письмах, еще до осады, ее отец говорил, что они перебираются на юг, там безопасней. Когда Амели ответит на мое письмо, я пришлю ей денег и буду настаивать на переезде в Папильо, на мой взгляд, здесь безопаснее всего сейчас. Больше всего я хотела бы видеть ее рядом, в селении нашлось бы место для нас обоих. Мы бы выскочили замуж и занимались хозяйством, детьми, гуляли на побережье и вдыхали соленый воздух, ловили ветерок губами и загорали под палящим лучами солнца летом… Иногда мне кажется, что Папильо будто накрыт колпаком, будто отграничен от внешнего мира. Люди здесь ловят рыбу, поют песни, воспитывают детей… Ничего не знают о осадах, камнепадах и жестоких завоевателях. Конечно, они что-то слышали о Ретортеррусе, но из их уст Реторрта кажется ненастоящей, как грустная сказка. Сказка о некромантах, магах и волшебниках, сказка о банши, русалках и прочей нечисти. Благословенный край, пусть и похож на серую моль…
На время событий прошедших дней: осады, камнепада, бесконечной дороги в сопровождении Рэма и Триэла, новой жизни в поселке, я будто крепко закрыла свое сердце на засов. Крепкий такой, замок чугунный, только вот личина заржавела. В Папильо я получила два предложения руки и сердца за это время. Конечно, кандидаты мне не нравились, они не хотели знать меня настоящую, они были очарованы лишь оболочкой. Хотели иметь жену-красавицу, которую можно поставить на полочку, как трофей. И наслаждаться ее очарованием. Первым был господин Термли из соседнего селения, немолодой поджарый мужчина с серыми глазами. Маргарет говорила, что он сказочно богат, расчетлив и умен. Но ее доводы не были убедительны для меня, Термли пугал меня своей настойчивостью. Он получил вежливый отказ, как и мастер Гендрет из кузницы. Маргарет сказала, что я очень юная и глупая, и что замуж меня больше никто не позовет и что умру я старой девой. Знала бы она, что я чужая невеста…
Я все чаще думаю о Кооне. Особенно, когда ощущаю холод металла на безымянном пальце. Думаю о своем состоянии рядом с ним. Мне всегда казалось, что с ним я-центр Вселенной. Солнце в системе планет. Самая яркая звезда на небосклоне, маяк в бушующем океане жизни. Наверное, так себя чувствует женщина, когда она любима. Его короткие кудряшки, щенячьи глаза и улыбка, которой можно укрыться от всех невзгод, кажется, еще долго будет мне сниться. Личина тяжелого, чугунного замка моего сердца будто истерлась, заржавела и начала разрушаться. Мне думалось, что к ней не подойдет ни один ключ, даже родной. Наверное, я ошибалась, потому что сейчас, спустя месяц в Папильо мое сердце будто начало оживать. Меня поразила искренность горожан. Не все, но очень многие отнеслись ко мне с добротой, а особенно Дэнил. Дэнил. Просто парень из столярной мастерской. Смешной. Иногда нелепый. Стоит под окнами и что-то кричит. Иногда поет какие-то странные песни, шутит невпопад, чем смешит еще больше. Дарит ромашки и приносит свежие сливки утром. Рисует мои портреты и вырезает ласточек из древесины. Улыбается. Много улыбается. Искренне. Как улыбался Коон, как улыбался Рэм, все они улыбались одинаково. И на секунду я даже подумала о том, что когда-нибудь сумею сделать по-настоящему счастливым кого-то. Что я сама способна стать счастливой, с момента смерти родителей. В детстве я думала, что если буду красивой, то и счастливой непременно, как будто эти вещи напрямую связаны. Смешная я, глупая. Красота никак не влияет на предначертанное свыше. Ничего не меняет и не воскрешает мертвых, не спасает близких от гибели. Не распутывает нити судьбы, в которых запуталась сама Андриана Хиллингс. Я не знаю что будет дальше, ведь на пороге война. Жизнь многих людей перевернется с ног на голову. Остовы прошлой жизни будут неизбежно разрушены. Грядет будущее, но какое оно? Есть ли в нем место для меня? А для Коона? Для улыбчивого и несерьезного Дэнила? Может быть для Ли? Я доверяю Богу и судьбе. Отныне и всегда. Мысли долго не дают мне уснуть, я засыпаю под утро не услышав топота тройки по восьми мостам, ведущим к Папильо. Не услышав скрипучего треска железной арки отделяющей селение от внешнего мира. Не услышав крика сторожки, гулким эхом отдающегося во тьме. Сегодня Ри Хиллингс счастлива и это не так уж плохо.
  
Глава 17 Песенка об апельсиновом солнце
 
Утро встретило меня прохладным ветерком, доносящимся с моря и мерным гулом колеса, видимо, в пекарне перемалывали муку. В городе было подозрительно тихо, особенно для воскресного дня. Поднимаюсь на локтях в постели и оглядываю комнату. Кажется, ничего не поменялось со вчерашнего дня, только настроение улучшилось. Открываю окно и вдыхаю морской воздух полной грудью. По улицам неспешно идут горожане, слышится первый колокольный звон.
— Черт, снова проспала службу! — мысленно ругаю себя, попутно умываясь и собирая волосы. Через десять минут Маргарет уже держит меня под руку по пути к часовне. Она выглядит даже более уставшей, чем обычно. Круги под глазами потемнели, кожа стала серой и сухой, как лист для письма. Пытаюсь перевести взгляд и начать непринужденный разговор. Маргарет, видимо, и сама хочет прервать неловкое молчание:
— Как ты спала сегодня ночью? Не слышала ничего странного? — последний вопрос она произносит вполголоса, слегка наклонившись. Я не сразу нахожусь с ответом и реагирую на вопрос лишь когда Маргарет слегка останавливается и заглядывает прямо в глаза.