Ярче звёзд (СИ)

Обида и стыд жгли меня изнутри. Я не понимала, за что мама со мной так поступила. Отчитала как нерадивую дочь, как потаскушку какую — то. Что я такого сделала? Почему?
Мысли роились в голове, но по полочкам раскладываться не хотели. Мама всегда была ко мне строга на счёт взросления и отношений между мальчиками и девочками. Она постоянно твердила, что прежде чем познать мужчину, я должна вырасти, при этом настаивала, чтобы я стала более женственной, иначе вообще замуж не выйду. Эта её противоречивость меня раздражала постоянно.
Я не хотела замуж в столь юном возрасте, да и девственность для мужа беречь не собиралась. Да и какая разница моей маме невинной я буду выходить замуж или нет?
— Маруся? — удивлённый возглас Яна застал меня врасплох. Я, шмыгнув носом, стала вытирать мокрые щёки. Опять он меня видит зарёванной.
— Прости, — тихо шепнула, вспоминая предмет очередного недовольства мамы. — Я сейчас.
Встав и не глядя на манаукца, я сбежала в дамскую комнату, где умылась холодной водой. Облегчения от умывания не было. Обида продолжала выедать душу. Рассматривая себя в зеркало, злилась на мать. Возможно, что это очередная провокация. Она не хочет отпускать меня от себя. Я же уже практически взрослая. Немного и осталось ей быть моим опекуном. С её стороны было подло требовать от меня немедленно вернуться домой, чтобы не позорить её порочной связью с манаукцем. Эк как завернула — порочная связь!
Я усмехнулась своему отражению. Почему все считают, что между нами с Яном что-то большее, чем дружба? Какая к чёрту порочная связь? Да я целовалась-то всего пару раз, когда в школе училась, и то для интереса, узнать, что это такое. Ничего приятного в слюнявых прикосновениях языка к моим губам я не почувствовала, скорее, неприязнь и брезгливость. Машинное масло и то приятнее пахнет, чем от некоторых. Не терплю курящих, да и тех, кто не считает нужным мыться. Исключение составляет только дедушка Эдвин, ему простительно, а вот к молодым парням я требовательна.
За моей спиной входили в кабинки и выходили девчонки, все косились на меня, упёршуюся руками в раковину и разглядывающую своё лицо. А я ждала, когда краснота на коже более-менее угаснет.
— Сандерс, что с тобой? — спросила яркая брюнетка, которая была уже на третьем курсе.
Как её звали, я не помнила, так как устала запоминать всех, с кем меня решила знакомить Лена.
— Всё нормально, — отмахнулась я от чужой заботы, затем вышла в коридор и замерла, удивлённо глядя на Яна. Он схватил меня за руку и поволок за собой.
— Ян! — попыталась я остановить манаукца, но он не слушал меня, молча тащил за собой и пока не усадил меня на кровать в своей комнате, не отпустил руку.
— Рассказывай! — приказал он, присаживаясь передо мной на корточки.
— Ян, ты всё неправильно понял.
— Что я неправильно понял? — холодно и решительно спросил он, словно не со мной разговаривал, а с подчинённым. — Тебя кто — то довёл до слёз. Я хочу знать кто.
— Ян, честно, это не твоё дело, — слегка раздражённо заявила ему, так как я не слабая девочка, и такие проблемы меня не пугали никогда. Я часто ругалась с матерью, но не собиралась подчиняться её истеричному приказу возвращаться домой. Я столько прошла, чтобы всё бросить? Да никогда. Грустно улыбнулась манаукцу, чтобы сгладить резковатый ответ. — Сама разберусь.
— С кем разберёшься? — сурово спросил манаукец, и я всерьёз забеспокоилась.
Он был слишком собран и прожигал своими красными глазами. Я зарылась руками в волосы, страдальчески замычала. Ну вот как тут разобраться, если он так ведёт себя, словно меня только что избили как минимум, а как максимум ещё и чести лишили.
Открыв глаза, воззрилась на манаукца и выпалила как на духу:
— Ты меня любишь?
Ян приподнял брови, изумлённо моргнул.
— Вот и я о том же. А все думают, что между нами интрижка. Даже до матери донесли. Я так устала что-то кому — то доказывать. Проще послать всех к далёким звёздам, искать чёрные дыры. Так что не переживай, никто меня не обидел, просто нервы сдали. Скоро экзамены, а мне тут про любовь все говорят.
— Маруся, — попытался оправдаться Шалорт, я видела по его лицу, что он хотел мне сказать, но у меня не было настроения выяснять с ним отношения.
Я встала, качая головой. Манаукец тоже поднялся.
— Всё хорошо, Яндор, честно. Я ведь тоже не люблю тебя. Ты мне друг, соратник даже. Не переживай, я не обиделась.
Я обошла Шалорта, который задумчиво стоял и рассматривал меня с высоты своего роста.
— Со мной всё прекрасно, — заверила его еще раз и вышла в коридор, тихо шепча себе под нос: — Да и кто такое пугало полюбит.
Я оттянула тугой завиток волос, расправляя его, но стоило отпустить, как локон подпрыгнул и снова скрутился. Я вернулась в библиотеку, собрала свои вещи и решила отоспаться. Завтра будет другой день. Завтра и закончу подготовку.
Яндор
Дверь за Сандерс с шипением закрылась, а Ян улыбнулся и сел на кровать. Он сильно испугался, когда услышал, о чём Маруся разговаривала с матерью. Его родители тоже не были в восторге от того, что Ян общался с землянкой, но на личности не переходили. Мать только уточнила из порядочной ли Маруся семьи. В тот момент Яндор с уверенностью сказал что да, а теперь сильно в этом сомневался.
Он знал, что пока слишком мало землян, таких, как Маруся и Лена, с толерантными взглядами на манаукцев. Для многих модифицированные являлись предателями, которые отвернулись от своей расы, открыв новую планету и устроившись на ней со всеми удобствами, скрывшись от остальных землян, бедствующих и прозябающих на станциях.
Маруся же не понимала, за что её ругала мать, которая его назвала красноглазым уродом раз пять. К чести девушки, та защищала Яндора, но не сумела перекричать сорвавшуюся на крик родительницу. Шалорт решил вмешаться, пока не стало слишком поздно. Он испугался, что Маруся сломается под напором материнских слов и бросит учёбу. Но девушка, как обычно, улыбаясь сквозь слёзы, ошеломила его прямолинейным вопросом. Ян задумался, как бы обойтись без ответа, но Маруся и не ждала от него признаний. Ушла, оставив его одного с его мыслями и терзаниями. Он не мог и подумать, что у такой свободной девушки может быть такая строгая мать.
Шалорт прислушался к тому, как Сандерс легла спать, разглядывая её на экране коммуникатора. Ян не хотел признаваться себе, что его ранили не слова матери девушки, а слёзы Маруси. Захотелось поговорить с женщиной, которая подарила жизнь упрямице и гордячке Сандерс.
Ближе к ночи Ян проснулся от странного шороха и не сразу сообразил, что звук идет от комма. Включилась камера от движения в комнате Маруси. Девушка оделась и выскользнула за дверь. Яндор подорвался, преследуя Сандерс. Та уверенно шла по тёмным коридорам, избегая патруля, в сторону библиотеки. Яндор шёл следом, не желая оставлять Марусю одну, если её поймают, да и любопытство разбирало манаукца. Куда она могла идти так поздно? Столовые посиделки она сегодня проигнорировала, хотя Лена и заходила, но Маруся притворилась спящей. Всё же сидеть в четырёх стенах ей было невмоготу.
Девушка опустилась на пол возле стеллажа, который стоял напротив огромного иллюминатора. Ян бесшумной тенью приблизился к ней, напугав Марусю, но та не произнесла ни звука. Манаукец приземлился рядом с ней на пол, тихо шепнув:
— Чего не спится?
Маруся пожала плечами, расслабляясь. Она смотрела на звезды, на чёрный диск мёртвой планеты, которая наплывала на полумесяц Нептуна.
— Ты как меня нашёл? — вдруг шепнула она, когда Ян сумел положить голову на стеллаж так, чтобы коробки болезненно не впивались в кожу.
Сандерс умела задавать правильные вопросы. Вот только Яндор не собирался открывать свои тайны.
— Не тебе одной пришло в голову перед экзаменами обворовать библиотеку под покровом темноты.
Маруся покачала головой, улыбнувшись.
— Я сюда иногда ради этого прихожу, — шепнула она, указывая на иллюминатор. — С детства люблю на них смотреть. У меня на станции в спальне такой же иллюминатор, а здесь тяжело уснуть, не видя звёзд.