Яддушка Для Злодея, Или Нельзя (Влю)Убить Кощея (СИ)
«Ну, рыжая! – про себя подумала я, наблюдая ничем не прикрытое стремление поскорее выпихнуть меня замуж. – Ягой последней буду, а ты у меня первая окольцуешься!»
– Я следующий в очереди на свидание… А в мужья первый! – быстро сориентировалась мимокрокодильская морда.
– Конечно, Кощеюшка, – покорно принимая первую кандидатуру в жертвы, согласилась я, – только надо испытания пройти.
– Какие? – забеспокоился мимокрокодил, памятуя о моем извращенном чувстве юмора и любви к грибочкам.
Я не стала отвечать на такой каверзный вопрос. Все догадались и так. Несколько пар глаз впились в лешего: прошел ли испытания тот или как?
– А я что, я ничто… – пробормотал царь и шмыгнул за медведя. Особенно прожигал взглядом лесного Кощей, и широкий мишка ему был не заслон. Лучи ненависти, как рентген, проходили насквозь и впивались в лесного царя.
– Ну что, идем дальше?
– Куда? – с очередным приступом подозрения впился в меня Костик.
– На экскурсию! – отрезвила я его пыл.
* * *Мы добрались до долины, расстилавшейся у подножия гор. По пути наткнулись на разоренную деревню, а потом на еще одну и еще…
И чем ближе мы подбирались к железной горе, тем сильнее неистовствовали в этой местности душегубы и разбойники. Практически около самого подножия мы остановились на привал.
Всю дорогу леший с Кощеем нещадно дрались. Пуская в ход все свои подлые злодейские приемчики, то и дело подкладывая друг другу свиней. Был такой у злодеев приемчик – дискредитировать оппонента, подложив тому в постель или в вещмешок розового поросенка. И где они их только брали посреди разоренных деревень?
В конечном итоге злодеюшки сговорились взять меня объединенным напором, когда порося кончились.
Лесным в отчаянии были предприняты все голливудские способы соблазнения, но вместо желаемого результата он загнал меня в глухую оборону.
Я только обещала избавить лес от злостных лесорубов, а вот царицей быть наотрез отказывалась, мотивируя это тем, что я уже ношу титул Бабы-яги. Лесной уверял, что яги в прошлом не только царицами были, но и владычицами земными, морскими и небесными. Но все без толку, на меня уговоры и соблазны не действовали. Просто потому, что я знала: вместе с титулом, властью и прочим еще прилагается куча обязанностей и непрекращающийся геморрой, а мне и так все изнаночное зло победить требуется.
Даже Кощей после многочисленных провальных попыток немного приуныл. Он, в отличие от лешего, предлагал не мелочиться и захватить сразу всю изнанку, а не только поля, засаженные пеньками.
На закате мы зашли в разрушенную деревню. Без уговоров петух полетел на разведку и вскоре вернулся ни с чем.
Деревня была пуста, безжизненна, разорена и разрушена.
– И кто смог такое учинить…
– Ясно кто! – клацнул зубами серый волк. – Он!
– Кто?
– Кощей!
Все посмотрели на Костика и дружно сделали шаг от него. Кощей-младший скрестил руки на груди и вызывающе ухмыльнулся, он и не собирался отпираться от своих прегрешений.
– Та не, не тот! Кощей-старший, который батя его, – объяснил Серый. Метящий в первые злодеи изнанки младшенький приуныл.
– А этот так, по мелочи пакостит. – Костик и вовсе сник.
Все призадумались. А и правда, кому под силу такое зло учинить? Только ему!
– Если что, мой батя уже триста лет как в темных подвалах сидит, скованный железными цепями, которые только меч-кладенец разрубить может, без капли живой воды.
Все вновь призадумались.
– Так что не думаю, что это он, – закончил свою мысль Костик.
– А ты что, за столько времени так и не сподобился батьке ковшик живой воды поднести или меч-кладенец раздобыть? – с ехидцей в голосе заметила лисичка.
– Сама бы пошла и добыла, рыжая! Что, слабо? – огрызнулся Кощей-младший. – Если ты не знаешь, живую воду не так-то просто достать. А меч-кладенец и вовсе несуществующая легенда!
– Что же это получается, не батя твой изнанку портит? – не унималась вредная лисица. – Может, не он, а все же ты? Или слабо?
– Если бы… – прошептал Костик.
Все стали готовиться ко сну, про себя думая, кто это такой прыткий портит жизнь в изнанке?
Но ни один не подумал о том, что как минимум не умно устраиваться на ночлег в деревне, из которой в одночасье пропали все жители, не оставив после себя и капли крови.
* * *Ночью меня разбудил обиженный бубнеж, очень знакомый голос, только слов не разобрать. Я попыталась вновь заснуть, но не смогла.
Так как поток жалоб не прекращался, мне пришлось вставать посреди ночи. И спросонья переться на двор утешать жалобщика. В принципе, я подозревала, кто это выл в ночи.
Незавидная, можно сказать – обидная доля в изнанке, тем более для злодея. Переступив через спящих зверей, я вышла из избы, по ходу раздумывая над возможностью расколдовать часть морда-юды. Ну, например, рога убрать и шерсть с лица. Насчет копыт я решила еще подумать, все-таки вещь полезная.
Как и подозревала, хныкал обиженный Кощей. Только делал он это почему-то стоя на четвереньках в свете луны. Совершенно без одежды и даже без клочка шерсти, способного прикрыть срам.
Я замерла в недоумении, не понимая, что происходит.
А с колен уже поднимался первый злодей изнанки. Неживое пламя взметнулось вокруг расколдованного, облачая того в наряд ночи.
Черная косоворотка со змеиным узором по вороту, отливающая серебром в свете луны. Широкий, расшитый черепами пояс, сапоги до колен, в одной руке неизвестно откуда взявшийся колдовской посох с кристаллом, а во второй – моя магическая книга и обязательный атрибут любого злодея – черный плащ за плечами.
Короче, цвет мрака шел к его черным волосам и даже наглую морду не портил своей блеклостью, а только подчеркивал благородную бледность наглорылья.
Не знаю, от чего больше сперло дыхание – от возмущения, что нагло и без спроса юзают мою собственность, перешедшую по наследству, или от того, что мимокрокодил свою родную смазливую рожу себе вернул.
– Яддушка? – ласково мурлыкнул злодей, и такие гармоники заиграли в этом коротком слове, что я тут же осознала несколько вещей: первое – плакала моя могущественная боевая «корова», судя по волшебной книге у нее в руке, она сама расколдовалась. Во-вторых, передо мной стояло воплощение всего поперечно-вредного, несговорчивого, наглого и злодейского, что есть в изнанке, то есть Кощей-младший собственной персоной, очень свободный от трансформационных заклинаний и очень злой.
У меня образовался вопрос: как мимокрокодил заполучил книгу?
Пошарив взглядом вокруг, я обнаружила тугой узел скатерти-саможранки на ножках. Из многократно вязанного и перевязанного кокона торчали цыплячьи ножки моего избушонка, стреноженные распущенной бахромой. Где-то посередине торчали еще четыре лапки лысого ежика, намертво примотанного скатертью-саможранкой к моему домику. Я осмотрела сооружение – ни конца ни края.
Постарался гад, затягивая, вспотел, наверно, морские узлы вывязывая. Это он, когда моих друзей пеленал, так громко жаловался.
Как он их только сумел выманить на улицу?
А первый злодей изнанки, вернувший себе внешность и силу, пристально смотрел на меня.
Становилось очевидно третье: у злодеюшки ко мне тоже куча вопросов образовалась.
Плакал мой экскурсовод. А еще становилось ясно: без такой мощной магической поддержки в железные горы нечего и соваться.
И как я без помощи полезу выяснять, кто здесь пакостит и изнанку извести хочет? Получается, весь поход зря?
– Верни мою книгу! – я тщетно попыталась качать права. Все без толку, инициатива перешла к злодею.
Кощей демонстративно на моих глазах захлопнул книгу. Подчиняясь хозяину, та уменьшилась до размеров записной, и злодей засунул ее в карман.
– Захочешь – сама возьмешь.
Я смотрела на прорезь в темной ткани, где исчез мой сборник заклинаний. Мне легче было сунуть руку в нору со змеей, чем в карман к Кощею. Мало ли что я там найду? У злодеев извращенное чувство юмора!