Жизнь номер 2016: «Песни девочки не со звёзд» (СИ)

Пиздец! Теперь мне ему не сказать, а остальным всё равно!
Стало совсем уж тоскливо.
— Ну, а пираты? Что это был за символ?
— Пираты? Какие пираты?
— Из фильма.
— Из фильма? Какого?
Я вздохнула.
— Неважно… Ты посиди. Глянь, как блестит вода!
Мурлыка уставился вдаль. Он бормотал, но речь была неразборчивой, слышалось лишь «мур-мур-мур». Не напрасно ведь он получил погоняло. 
Пели сверчки, подвывала собака, и от её голоса ныла рука. Сегодня мне петь не хотелось — хотелось вместе с Фиестом завыть на Луну. Но я держалась, стараясь думать о фильме…
Конечно, Брэд Питт очень смелый пилот — совсем, как Мурлыка. Да и мужик ничего, только старый.
Достать из уха наушник и полететь в глубины себя — сквозь смерть и холодную пустоту?
Мимо ошмётков мяса, которые были отцом… Мимо кровавого секса в разрушенной школе… Мимо сестрёнки с отрезанной головой, мимо скользкого камня в руке… 
Какие там поиски Бога? Какой там, нахуй, Нептун!
Я не добралась бы и до Луны.
  
Круг четвёртый. «Одуванчик»
 
Поутру, обрызгавшись «Гуччи» в надежде на встречу со Златой, я пошла к Семёнычу. Его небольшой кабинет был рядом с комнатой, в которой жил он и Злата — отдельный душ, туалет, небольшая подсобка. Свой маленький мир, в который меня всё больше затягивало.
Эх, Злата! Недоступная рыжая Злата!
— Котя? Что там у тебя?
— Врач мне сказал, что я скоро умру.
Он почесал бровь.
— Скоро — это когда?
— Я не спросила. Полгода, наверное.
— Ясно.
Я не уходила, а он меня не прогонял. Только чесал свою бровь, о чём-то задумавшись.
Я выдавила:
— Ничего нельзя сделать?
— Мика… Ты знаешь, сколько стоит лечение.
Я теперь Мика, не Котя.
— И нет вариантов?
Он, наконец, оторвался от брови.
— Есть, — он указал мне на кресло. — Садись. Видно, пора нам поговорить.
Я уселась на край, вцепившись руками в коленки.
— Мика… Ты уже взрослая, и понимаешь, что ничего просто так не бывает. Да?
Я согласно кивнула.
— На тебя положил глаз один человек.
— Вишневский?
Приглаженная бровь Семёныча поднялась вверх.
— Ты его знаешь? Он на тебя выходил?
— Нет. Мясоедов сказал. Сказал, что я — раритет.
— Раритет, только порченый. Который вот-вот рассыплется, и до которого никому не захочется дотронуться.
Он замолчал, будто ждал от меня ответа. Я пожала плечами.
— Мика! У тебя вариантов нет.
— Я понимаю. Я согласна на всё.
— Хорошо. В таком случае, я обо всём позабочусь. Иди!
Я осталась сидеть.
— Что мне нужно делать?
— Узнаешь потом. Иди!
В узком проходе я столкнулась со Златой. Её кудри были упрятаны под полотенцем. 
— Cześć! — сказала она, достав изо рта оранжевую зубную щётку. У Златы всё было ярким.
— И тебе привет!
Я хотела пройти, только Злата преградила дорогу. Втянула фруктовый запах и улыбнулась. 
— Куди це ти зібралася? Я думала, ти шукаєш мене.
Я промолчала.
Злата открыла дверь и затолкала меня к себе в комнату. Тут был полный бардак. Повсюду пакеты с вещами, кровать не заправлена, на креслах накиданы шмотки, а в пепельницах горы окурков. Воздух насыщен странными запахами.
А Семёныч ещё проверяет порядок у нас!
Злата бросила щётку на стол и сняла полотенце — золотистые локоны рассыпались по плечам. Прижала меня к стене, принялась целовать.
Внутри разгорался пожар.
Она отодвинулась, распахнула халат и сбросила на пол.
Какое красивое тело! Кто устоит?
Я вздрогнула, заметив на руках и ногах следы от уколов. Так вот почему она вечно носила длинный рукав! По спине побежал холодок.
Злата заметила моё состояние.
— Бентежать «дороги»?
— Нет. Но у меня гепатит.
— І в мене, — она провела рукой по плоскому животу. — Хочеш поцілувати?
Странный вопрос! Ещё бы!
Я опустилась перед ней на колени, обняла упругие ягодицы и припала губами к пупку. Живот пах мёдом и молоком.
Мелькнула дурацкая мысль: «Что, если Злата пахнет не так? Вдруг, это запах какого-то геля для душа?»
— Это ещё что такое?!
Я вскочила. В проёме двери был Семёныч.
— Мика! Я разве сюда тебя посылал? Отправляйся на завтрак!
— Извините.
Не поднимая глаза, я протиснулась мимо него в коридор. За спиной разгорался скандал.
— Что это значит?
— Я кохаю її!
Звук пощёчины…
— Чёртова шлюха! Только попробуй!
Я бежала по коридору, а в голове всё звучало: «я кохаю, кохаю, кохаю…»
В комнате меня ждали Наташка и Ленка. Наташка зашла за спину и положила руки на плечи, а Ленка спросила:
— Похоже, ты стала крутой? Мутишь со Златой, пацанов задираешь?
Я стояла, думая совсем о другом.
«Кохаю, кохаю, кохаю…»
— Думаешь влезть на трон? А не забыла корону? — Ленка ударила в живот кулаком.
Когда я разогнулась, Наташка одела мне на голову урну.
— Вот теперь хорошо! Прям королевна. Привет от мальчишек!
Праздничным конфетти на пол летели бумажки, измазанные дерьмом.
На завтраке Мур произнёс заговорщески:
— Пойдём, погуляем по роще. Хочу тебе кое-что показать.
Я решила, что это прекрасное предложение. Семёныча видеть не очень хотелось. И так было тошно из-за того, что теперь он, наверное, мне не поможет.
Всё-таки, я озабоченная трусиха и дура!
Наспех поев, мы вышли из лагеря. Подниматься наверх я не стала, на мне были штаны и блузка-лонгслив. Проскочив открытый участок, мы углубились в рощу. Только теперь я слегка отдышалась.
— Ты сегодня какая-то дёрганая. Пожрать не дала.
Я рассказала об утреннем приключении. Мурлыке оно не понравилось.
— Эх, Мика! Совсем не о том ты мечтаешь! Зачем тебе Злата? И ты ей — зачем?
— Она меня понимает. И любит.
От этого слова в груди снова стало тепло.
— Не смеши! Она тебя хочет, как вещь, да и всё! Поверь мужику!
Я надулась и стала смотреть на кроссовки. А он продолжал:
— Мечтать нужно правильно! Ведь если желаешь чего-то по-настоящему, если готов на всё — у тебя это будет. Мечтал безответственно — получишь не то. А время ушло, и перемечтать не получится! 
— Ты просто ревнуешь! Вы все одинаковые.
— Я о тебе беспокоюсь.
— Сама как-нибудь разберусь!
Я понимала, что всё уже слишком запуталось. Может, Мурлыка и прав.
Только, разве удастся забить на любовь?
Мы дошли до скамейки и клёнов. Далеко за кустами, журчал ручей.
— Посидим возле ивы?
— Хорошо. А потом, я тебе кое-что покажу.
Я сняла кроссы и сунула ноги в прохладную воду.
Вот это кайф!
— Сам говорил, что смотреть нужно сердцем!
— Ты смотришь не им. Сердце чуть выше.
Я покраснела. Ну что за придурок!
— Мика, ты это… Не злись. Я знаю, что тебе нужно. И это не Злата!
Будто бы можно злится, если шумят деревья над головой, по небу плывут облака и ноги омывает ручей! А главное, рядом нет Вики и Светы, Антона и Зюзи.
— Ну, расскажи. Что мне, по-твоему, нужно?
— Грибы! Этот мир слишком сильно тебя затянул. Пойми, любая реальность — иллюзия, а любая иллюзия — это реальность. Поверить можно во всё, что угодно! Тебе нужно увидеть прошлое и начать всё сначала…
— Похоже, ты делаешь так каждый раз после новых клиентов.
— Раньше… Раньше так делал… Больше мне это не нужно… Я знаю теперь, что я вовсе не тело.
— Не тело? А что же тогда?
— Я — всё, абсолютно! Я — весь этот мир. Я — облака, ветер, солнце и звёзды.
— А я — тоже звёзды, по-твоему? И Ленка, и даже Антон?
— Ага! И они.
— Ну и бред!
— Я ж говорю. Не поймёшь, пока не попробуешь.
— Не хочу! Разве мало проблем? Ещё не хватало стать сумасшедшей.
— Очень зря! — Мурлыка обиделся, словно я плюнула в душу.