День добрый, я Бобл (СИ)

Сначала путь не предвещал ничего сложно, ведь ехать было не далеко, да и в дороге старались общаться на разные темы, отвлекая друг друга от мрачных мыслей. Но отсутствие хоть какого-нибудь радио, находясь уже на большой трассе, сильно настораживало людей из Гдени. А отсутствие встречных машин только усиливало и без этого мрачный эффект. Да, Гдень считался полузаброшенным местом, особенно после аварии на ЧАЭС, которая находится всего в 43 километрах, но по трассе, до сих пор обслуживаемой властями, так или иначе ездили машины, и их было в принципе немало для этой местности, но в тот день автомобилей не было вообще. Лишь кисловатый дым, подобно туману расстилался по дороге.
Дальше уже Краско решил опустить большую часть этого рассказа. Даже попросив его лично, он только головой начинал мотать, начинал и что-то бубнить про себя, отводя от меня взгляд. В общем, узнать, что же именно произошло с людьми тогда по пути в город, я так и не сумел. Видно было, что Алексею очень больно и неприятно это вспоминать, а я что, тварь бездушная? Если это неприятно вспоминать человеку, то кто я такой чтобы его заставлять?
Нет, ну, я сейчас в его глазах и глазах других сектантов являюсь чем-то вроде божества, но я сам себя таким не считаю, и пользоваться этим не собираюсь. Лишь на следующий день, когда я в очередной раз решил отправить в город, принципиально прихватив с собой только Краско, он на подступах ко второму микрорайону немного разговорился, продолжая свой рассказ от начала того, как все выжившие люди вокруг начали стекаться в некогда мёртвый город — Припять, постепенно оживляя его своим присутствием.
Вот кто бы мог подумать, что место, откуда вывезли всех людей из-за повышенного радиационного фона, станет самым безопасным местом, где радиация будет весьма на низком уровне по сравнению с другими городами, подвергшихся атомной бомбардировке. Чернобыль, Припять и другие заброшенные деревушки вблизи атомной станции стали выглядеть для людей довольно безобидно и даже безопасно, ведь сюда не упала ни одна бомба, а радиация… с ней можно жить, находя места с наименьшим числом рад в секунду. Некогда мёртвый город не был готов к тому, что к нему нагрянут сотни людей со всех окрестностей, но куда эти места денутся, ежели человек нашёл себе безопасное место среди атомного безумства? Только лишь подчиниться заново человеку и прогнуться под его нужды.
Город постепенно оживал. Относительно чистые дома быстро ремонтировались и утеплялись на максимально возможный уровень при их возможностях, а продовольствие люди добывали в окрестных лесах, которые из-за длительного отсутствия человека стало просто кишеть различными животными. В реке же было огромное количество рыбы, которая стала основным источником пропитания местных жителей. Конечно, были и попытки сажать в земле различные овощи и другие культуры, но из-за радиоактивных осадков, тучи которых прилетали из загрязнённых городов, уничтожили эту идею на корню и часть запасов выживших людей. Но люди не отчаялись и, укрепившись в городе, стали промышлять охотой в окрестных лесах и рыболовством.
Что уж говорить, даже школа, спустя столько лет после небольшого ремонта приняла своих первых учеников. Помимо общего распределения продовольствия между всем населением, было открыто несколько торговых лавок, в которых охотники обменивали на нужные им вещи какой-то остаток сырья. Чуть позже была сформирована полиция из десяти человек с табельным оружием, следившие за порядком в городе, и в скором времени должен был появиться самый настоящий фельдшерский пункт, который тогда ещё заменялся выездами врачами из горсовета. В общем, для людей, переживших ядерные удары, это место казалось чуть ли не раем. Но это не могло длиться вечно и в 2023 году идиллия постепенно начала сходить на спад.
Всё началось в конце весны 2023 года. Группой охотников из Припяти на окраинах зоны отчуждения была замечена стая огромных свиноподобных существ, столкнувшиеся с самыми обычными волками, коих в местных лесах обитало много. Неизвестные существа, несмотря на общее сходство с обычными свиньями, были больше в размере, чем их обычные собратья, и крайне быстрые и верткие для своей комплекции. Их было очень много, отчего даже крупная стая серых волков терялась на общем плане. Сначала охотники, было, обрадовались находке свинины в подобном масштабе, но после того, как они увидели, что эти свиньи переростки прямо на их глазах разорвали в мясо волчью стаю, то ликование тут же исчезло.
Мутанты же если были и не полностью плотоядны, то всеядны уж точно. Бывшие санитары леса хоть и отчаянно сопротивлялись, но тех просто взяли количеством и сожрали едва ли не с костями. Кто бы мог подумать, что это на самом деле было только полбеды. Дальше было только жёстче.
— Они что делали?! — спросил я, посмотрев на Алексея, стоящего неподалёку, взглядом полного охерения. — Подожди-подожди. Это же невозможно…
— Господин Бобл, так я не вру! Я же собственными глазами видел, как волкожуи эти в своём логове держали волчьих самок с отгрызенными лапами! — громко произнёс Краско, на эмоциях даже схватив себя за ворот куртки.
— Да быть того не может, чтобы эти твои волкотрахи сношались с волчицами… — неверующе произнёс я, продолжая кидать, набранные ещё на улице палки, в полупустой бассейн, где мы сейчас находились с ним.
— Я в этом плане не разбираюсь… — пожав плечами, произнёс мой гид, держа в руках автомат и нервно оглядываясь по сторонам. — Но после того как почти всех самок этих мутантов пожрали волки в своё время, то те совсем озверели и начали творить…. Ну, вот эту вот… Хрень. Ещё через пару лет охотники впервые столкнулись с оборотнями! Тогда только Миколка то и вернулся едва живой. Потом его лечить пытались, но осколков от рёбер в грудине много было, и он ночью тогда сам убился, из окна выпрыгнув. За то мы хоть от него узнали, что в лесу новые мутанты появились.
— И как я понял, эта информация вам никак не помогла, да? — мрачно поинтересовался я, продолжая кидаться палками в бассейн с мутной дождевой водой и мусором, стараясь попасть своим снарядов в плавающий на поверхности пластмассовый стул.
— Не знаю, я же не был охотником… — тихо проговорил мужчина, перестав дергаться от каждого шороха. — Горсовет больше не делился никакой информацией с населением. Общую ситуацию знали лишь охотники и этот проклятый совет. Лишь через пару месяцев, когда мясо в карточках окончательно исчезло, то один из охотников по пьяни рассказал мне, что животных в округе практически не осталось. Всех новые мутанты пожрали, а остатки серых просто пропали из зоны. То ли их окончательно добили, то сбежали туда, где мутантов поменьше. В общем, твари довольно быстро пробирались в сторону городу, словно им тут мёдом было намазано… Тьфу! Блять! — нахмурившись, сплюнул со злости Краско.
Хорошо хоть Алексей со мной более менее нормально обещается и даже, вспоминая прошлое, может забыть, что перед ним «Господин Бобл» и начать разговаривать со мной, как с обычным человеком. Это меня радует.
Остальные же сектанты на станции, которые только и делают, что поклоняются мне и просто молчат, часто кивая мне с дикими глазами. С ними просто невозможно нормально разговаривать вообще. Они словно не слышат меня или считают, что я говорю не с ними. Больше всего меня в них ещё напрягает их улыбка. Максимально широкая, дёргающаяся и отвратительная на вид улыбка, похожая больше на оскал, всегда появляется, когда я нахожусь в их поле зрения, отчего мне всегда становится дико неуютно и даже страшно. Это как раз и стало одной из веских причин для путешествия по городу. Я просто не хочу находится в станции и рядом с этими людьми.
Я не знаю, почему они настолько сильно деградировали, что даже между собой они редко когда словами общаются, больше полагаясь на какие-то невнятные звуки и жестикуляцию руками, но таких дикарей всё же можно отличить от немного вменяемых людей, таких как Алексей. В самом просторном зале ЧАЭС, где я впервые очнулся и где, между прочим, находится взорванный четвёртый энергоблок, эти люди носят противогаз и максимально закрытую одежду, стараясь хоть как-нибудь защититься от огромного количества радиации вокруг. А вот отбитые сектанты средств защиты принципиально не носят, полагаясь на милость божественного реактора и господина Бобла. Эх, бля… Ну, вот что за мир, а?