Ваша С.К. (СИ)

       — Простите, господа, я по рассеянности забыл здесь свою перчатку, — сказал вошедший по-немецки.
       Князь поднялся ему навстречу, держа в руке забытую графом вещь.
       — С кем имею честь? — спросил он по-французски.
       — Граф фон Крок, к вашим услугам, — ответил ему посетитель уже на чистом русском.
       — Да вы проходите, проходите… Негоже в дверях-то стоять, — князь тут же без церемоний перешел обратно на русский. — Я уж чего только не передумал! А тут надо же, ваша…
       Граф медленно прошествовал на середину приемной, собирая скопившуюся от бесчисленных мертвых ног пыль кровавой подкладкой своего плаща, чтобы тот хоть немного да стал соответствовать серости блистательного Петербурга. Секретарь не двинулся с места, так как чувствовал, что миссия его выполнена еще не до конца.
       — Федька! — обернулся к нему князь Мирослав, — скажи княгине, чтобы на стол собрала. В кой-то веке будем принимать моих гостей, а не ее… Хм, скажи, чтобы все красиво было, по-старинке, как я учил…
       Секретарь кивнул и скрылся за дверью с выражением крайнего удовлетворения на лице. Пока все шло по плану. А, выскользнув на улицу, улыбнулся совсем как-то уже не по-секретарски. Дело в том, что княжеская миссия хоть и была важна, но и о своих скорбных интересах секретарь не любил забывать. Ведь действительно можно быть дельным человеком и думать о красе волос.
       Под козырьком, прислонившись к колонне, стоял спутник графа фон Крока, недоуменно глядя в светлое ночное небо.
       — Нравится? — спросил Федор Алексеевич, прислонившись к другой стороне колонны, и как бы невзначай коснулся светло-голубого пальто. — Я тоже, когда перебрался сюда два столетия назад, не мог налюбоваться на краски ночного дня. Кстати…
       Он осторожно коснулся белой косы и, когда ее обладатель не отстранился, позволил себе накрутить хвостик на палец.
       — Мне неловко задавать подобный вопрос, — Федор Алексеевич заметил, как взгляд молодого человека из голубого сделался обеспокоенно стальным. — И все же, чем вы моете волосы?
       — Что, простите?
       Спутник графа дернулся было от колонны, но вовремя сообразил, что его держат за волосы и о них же и вопрошают. Такой бесцеремонности от обычного клерка трансильванский гость никак не ожидал и пожалел, что даже не пролистал рекомендованную к прочтению перед путешествием по территории Российской Империи книжку «Все о русских упырях». Он совершенно не знал, как теперь выпутать свои волосы из русских когтей, а спасение в виде графа фон Крока все не приходило и не приходило. Впрочем, граф тоже не читал новомодную книжку, предпочтя той классику — «Домострой»… И дернуло ж Его Сиятельство поехать в Россию, ведь собирался же, как все нормальные вампиры, в Париж… Впрочем, трансильванец мог бы этого всего и не думать, потому как подобными мыслями петербургского упыря было не удивить.
       Федор Алексеевич забавлялся замешательством молодого господина Грабана. Хоть какое-то развлечение после наискучнейшей ночи! Он склонился к белому хвостику, чтобы вдохнуть аромат.
       — Фиалка? — спросил Федор Алексеевич, не поднимая глаз на ставшего белее белил трансильванца. Это волк-альбинос, что ли? Забавно! — Фиалкой ведь пахнет… Так чем же вы голову моете, милейший Раду Грабан?
       Федор Алексеевич усмехнулся по-доброму, растягивая губы на кошачий манер, не обнажая зубов. В голове молодого трансильванца и так предостаточно хлопотных мыслей. Господин Грабан прищурился, не вынеся пронзительного взгляда черных глаз, и принялся нервно проверять пуговицы на своем модном пальто. Слишком неожиданно для него секретарь из серой надутой крысы превратился в демона-искусителя.
       — Простите? — только и сумел выдавить из себя по-русски гость столицы.
       — Я всегда считал, что хорошо говорю по-немецки, я в толмачах служил при жизни, — тут же перешёл на русский Федор Алексеевич. — Но коль вы, на пару с графом, решили в русском попрактиковаться, то переведу свой вопрос…
       Но не успел он и слова вымолвить, как звякнуло распахнутое во втором этаже окно.
       — Федор Алексеевич, не приставайте к мальчику… Я сама вам лично отсыплю замечательного порошка господина Ханса Шварцкопфа, потому как уже целую декаду им пользуюсь. Только не фиалковым, а ромашковым, чтобы супруг мой драгоценный ничего не заподозрил… Но для вас закажу желтковый, чтобы традиции древней не нарушать… Господин химик меня любит, даже на флакончике велел нарисовать черноволосую голову…
       И русский упырь, и трансильванский оборотень, оба стояли с задранными головами, не сводя глаз с прекрасной молодой женщины, вальяжно развалившейся на подоконнике. На ее белоснежной кружевной рубашке чёрные, как смоль, волосы казались ещё чернее, а чёрные глаза на смертельно-бледном лице хитро блестели, и такие же чёрные тонкие брови были коварно изогнуты.
       Федор Алексеевич поклонился в пояс, а трансильванец, хоть и не был представлен, тоже выказал почтение незнакомке легким поклоном.
       — Князь просил передать… — начал было секретарь, но его тут же перебили:
       — Знаю, знаю… Не глухая… Сейчас в домашнее переоденусь и спущусь. А ты смотри, Федор Алексеич, не смей тащить дочь в дом раньше рассвета… Если позабыл вдруг за своими волосами, то напомню: у нас народная нелюбовь к немцам…
       — Мы — трансильванцы, — поклонился еще раз господин Грабан.
       — Тем более! Можете Федьку расспросить, какого оно на колу-то сидеть… В общем-то ему, кажется, понравилось… — и княгиня со смехом спрыгнула с окна обратно в свою спальню.
       Оборотень смущенно взглянул на упыря, а тот вдруг отдернул руку от белесой косы, хвост которой все еще удерживал в своих тонких пальцах, заметив, что те, как обычно, испачканы в чернилах.
       — Я… — принялся робко выговаривать русские слова трансильванец. — Могу отсыпать вам своего фиалкового порошка. Только он в наших номерах. Вот…
       Затянутой в белую перчатку рукой трансильванец протянул княжескому секретарю визитку:
       — Это гостиница, в которой мы с графом остановились.
       Федор Алексеевич улыбнулся и произнес совсем тихо:
       — Я знаю, где вы остановились. К тому же, сегодня вы явно задневуете у нас…
       — Мы с графом собирались прогуляться, — белокурый оборотень нервным движением вытащил из второго кармана новенькую карту и принялся расправлять ее на колонне. — Вот, до Никольского кладбища…
       — Да не верьте вы в эти туристические места! — облокотился на колонну Федор Алексеевич, приминая плечом край карты. — В Петербурге даже мертвый может найти более живое развлечение. Тем более до понедельника осталось так немного. И потом сегодня вряд ли ваш граф будет в состоянии прогуляться по нашему славному городу… Князь приглашает и вас тоже выпить с ним за знакомство.