Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ)

   Яков Платонович достал карты, привычно стал перемешивать их, бездумно глядя на сцену.
   Князь Лисовский наклонился к Штольману, шепнул негромко:
   - Партеечку?
   Яков усмехнулся, чуть приметно кивнув в сторону сцены:
   - А как же трагедия?
   Андриш Станиславич приглушённо застонал:
   - Осьмнадцатый раз смотрю сию пьесу. Вот это настоящая трагедия, а там как, недоразумение, не более. Увёз бы он свою Джульетту с собой и всё было бы вполне благополучно.
   Яков Платонович похлопал колодой по ладони:
   - Не всегда есть возможность взять любимую с собой. Иногда безопаснее оставить её дома под присмотром доверенных лиц.
   - Вот именно, - князь многозначительно поднял палец вверх, - под присмотром доверенных лиц. Причём, смею заметить, влиятельных, дабы они, в случае необходимости, могли и власть применить.
   - Да, сказать герцогу о своей жене Ромео точно мог, - Штольман задумчиво вытащил из колоды две карты, повертел в руках и протянул князю, - но не стал. И Джульетта родителям тоже не сказала, что замужем.
   Андриш Станиславич задумчиво посмотрел на карты, покачал головой:
   - Как любил говорить мой отец: "так карты легли". Кстати, будь я гадалкой, то сказал бы, что ты вытянул предвестие смерти. Восьмёрка треф и трефовый король...
   Штольман посмотрел на карты, убрал их в колоду и пожал плечами:
   - Я не верю в гадания.
   - И правильно, - Андриш улыбнулся, тщательно прогоняя гнетущее предчувствие беды. Ведь все эти гадания и прорицания - сущая глупость, верно же? И в смерти пана Костешского нет ничего предосудительного, обычный удар или грудная жаба.
   Только вот когда Яков Платонович убирал карты в карман, колода рассыпалась, и восьмёрка треф опять легла рядом с трефовым королём...
   ***
   Спектакль завершился криками: "Браво", рукоплесканиями и потоками слёз растроганных дам.
   - Сколько бы раз ни смотрела, а всё равно в конце пиесы плачу, - горестно прохлюпала Лизхен, утирая слёзы кружевным платочком.
   - Может тогда не будем больше смотреть её? - с плохо скрытой надеждой спросил Андриш, обнимая жену.
   - Не хотим тебя расстраивать, - поддержал Яков князя.
   Елизавета Платоновна смахнула остатки слёз, убрала платочек и насмешливо улыбнулась:
   - Притворщики. А то я не видела, как Вы пасьянс раскладывали. Подумать только, и это на трагедии великого Шекспира! Ничего для Вас святого нет!
   - Святое для нас есть, - Андриш взял руку жены, поцеловал ладонь, - но осьмнадцатый раз сия пиеса восторга не вызывает.
   - Яков, а ты "Ромео и Джульетту тоже осьмнадцатый раз смотрел? - с вызовом спросила Елизавета Платоновна, глядя на брата.
   Штольман пожал плечами:
   - Мне трагедий с убийствами и на службе хватает.
   - Анна, как ты могла влюбиться в столь циничного человека?! - трагично, явно копируя актрис из спектакля, вопросила Лизхен, театрально прижимая одну руку ко лбу, а другую к сердцу.
   - Яков не циничный, - Анна Викторовна с готовностью бросилась отстаивать честь мужа, - он самый лучший!
   Анна смутилась, осеклась, покраснев и потупившись. Ещё не успевшие разойтись после спектакля зрители с интересом стали подтягиваться на новое, не заявленное в афише, зрелище.
   - Полагаю, беседу лучше продолжить дома, без свидетелей, - Андриш Станиславич подхватил жену под руку и чинно повёл к дверям на ходу раскланиваясь со знакомыми.
   - Князь, Вы заметили, Костешских сегодня в театре не было? - Зося Францисковна, весёлая вдовушка, ничуть не озабоченная тем, что её репутация опасно балансирует на грани приличий, призывно затрепетала ресницами. - Оно и понятно, Франц Адамович скончался!
   - Все мы смертны, - Лизхен поджала губы, всем своим видом намекая, что смертность некоторых навязчивых особ - вопрос времени, но вдовушку укротить было непросто.
   Зося всплеснула руками, округлила глаза и заговорщически прошептала, прижав руки к груди:
   - Ходят слухи, что пана Костешского нашли в скабрезной позе!
   - И что же это за поза такая? - заинтересовался Яков Платонович.
   Вдовушка повернулась к Штольману, окинула его быстрым взглядом, уделив особое внимание обручальному кольцу на пальце и тому, как Яков неосознанно поглаживал пальчики Анны, покоящиеся на его локте, поняла, что охота в сих угодьях успеха не принесёт и равнодушно пожала плечами:
   - Не знаю. Слухи ходят, что скабрезная, а какая именно, никто толком ничего не говорит. Да я и не спрашивала, не пристало приличной вдове такими вещами интересоваться.
   Яков сжал губы, чтобы не высказать своё честное, но вне всякого сомнения, неприятное мнение по поводу Зоси Францисковны. Не ради самой вдовы, а из-за Анны, коя, душа добрая, даже девицу из дома терпимости защищала и оправдывала. Как она тогда сказала? "Осуждая Женю, мы никогда не найдём её убийцу". И ведь права оказалась, а он, глупец, далеко не сразу научился доверять Аннушке. Да и сейчас, чего греха таить, существование призраков с трудом принимает. Ну тяжело ему, человеку, привыкшему опираться исключительно на факты, поверить в то, что не поддаётся разумному объяснению!