Штольманна. После свадьбы всё только начинается...(СИ)

   Личико Юленьки озарила ласковая смущённая улыбка, голосок дрогнул от волнения, потому и слова строгие прозвучали как изысканная нежность:
   - Вы забываетесь, граф. Такие слова более пристали супругу, нежели знакомцу, коего барышня знает даже менее одного дня.
   - Я почту за честь стать Вашим супругом, сударыня, - Андрей церемонно поклонился, даже каблуками щёлкнул.
   Юленька вспомнила господина Разумеева, его шальные горячечно блестящие глаза, жадные руки и страстные заверения в верности, коим на проверку оказалась цена грош ломанный, даже и того меньше:
   - Что ж так скоро? Али кредиторы на пятки наступают, жить не дают?
   Андрей на насмешку даже бровью не повёл:
   - Считаю оскорблением таить свои мысли и чувства от дамы, чьим обществом дорожу. Я понимаю, словам Вы не верите и правильно делаете, смею заметить, а потому готов подтвердить всё сказанное действиями.
   - Что, готовы у братца моего благословения на наш брак просить и помолвку огласить? - усмехнулась Юленька недоверчиво и к окну отошла, зябко в шаль кутаясь. На душе было сумрачно и холодно, глаза щипали слёзы досады на то, что ещё один рыцарь без страха и упрёка оказался пустышкой, блестящим доспехом, не более.
   - Хоть сегодня.
   - Полно, Андрей Александрович, - устало отмахнулась Юлия Романовна, - Ваша шутка совсем не смешна, неприлична и весьма утомительна. Оставьте меня, я устала.
   Граф Солнцев медленно поднялся, поклонился, звучно щёлкнув каблуками:
   - Как Вам будет угодно, сударыня. Если Вы когда-либо возжелаете моего общества, дайте знать, я остановился в осьмнадцатом нумере. Честь имею, сударыня.
   Андрей ушёл, плотно закрыв за собой дверь, Юлия же сжалась, даже кулачки стиснула, дабы в самый последний момент не дать слабину, не оглянуться, не попросить остаться. Только из окошка не утерпела, выглянула, взглядом провожая статную фигуру графа Сонцева. Вот к Андрею Александровичу подбежал какой-то молодец, по обличью слуга, низко поклонился, заговорил, периодами даже руками, точно крыльями, взмахивая. Граф Солнцев обернулся на окно Юлии Романовны, та едва успела за штору отпрянуть, усмехнулся грустно, а потом отправился следом за слугой, по-прежнему что-то бурно рассказывавшему.
   "Вот и закончился твой краткий роман, - Юлия Романовна досадливо смахнула со щеки слезинку, - ну и ладно, ну и пусть, мне и без душевных потрясений есть чем заняться".
   Барышня вернулась к себе, с отвращением посмотрела на отброшенную вышивку, даже в руки её взяла, но заставить себя приступить к рукоделию не смогла. И так тошно, к чему ещё скучным делом тоску усугублять?
   - А пойду-ка я прогуляюсь, - решила графиня, поспешно накидывая на плечи тёплую накидку с пелериной и завязывая ленты шляпки. - Узнаю последние городские новости, к Аннушке с Яковом зайду... О, предсказательницу навещу, вчера, помнится, отдыхающие на водах о ней рассказывали, вроде как даже хвалили.
   Слова с делом у Юлии Романовны расходились крайне редко, посему не прошло и получаса, как графиня Берестова уже шла по тихим улочкам Затонска, вежливо кивая в ответ на раздающиеся со всех сторон приветствия и время от времени останавливаясь поболтать то с одним, то с другим знакомцем.
   - Слышали, моя милая, - щебетала госпожа Татьяна Аполинарьевна Коробейникова, матушка Антона Андреевича, обладавшая удивительным талантом собирать новости по всему городу и при этом не выглядеть сплетницей, - у Тимофея Тимофеевича Волкова такое случилось, страх просто!
   - И что же у него произошло? - вежливо осведомилась Юленька чуть дрогнувшим голосом. Уж не из-за происшествия ли у господина Волкова Андрея Алескандровича срочно отозвали?
   - Ой, графиня, - Татьяна Аполинарьевна, прижала пухлые ручки к груди, - наследнички-то совсем с ума посходили, уже убивать друг друга начали! Сначала девицу в лесу, рядом со сгоревшим охотничьим домиком Елагиных нашли, а теперь ещё двух отравили, тех уже прямо в доме. Люди говорят, - госпожа Коробейникова перешла на доверительный шёпот, - это кто-то из мужчин себе путь к богатству расчищает. Ой, беда, опять у меня Антошенька весь день голодным будет бегать, добро, коли за полночь домой вернётся. Одно радует: Яков-то Платонович тоже в городе, уж вдвоём-то они душегуба всенепременно сыщут, это уж не извольте беспокоиться. Кстати, о Якове Платоновиче, а Вы слышали, что в поместье Разумовского-то произошло? Такой кошмар, уже за священником послали, будут дом заново освящать.
   Перипетии нелёгкой судьбы дальней родственницы покойного князя Разумовского Юленьку волновали мало, но уважительного повода для того, чтобы прервать Татьяну Аполинарьевну, не было, приходилось изображать горячий интерес. Неторопливо вышедшего из-за угла Петра Ивановича Миронова графиня Берестова встретила словно принцесса своего спасителя, улыбнулась до того ярко и радостно, что господин Миронов чуть не упал, о собственную трость споткнувшись.
   - Пётр Иванович, а вот и Вы, - прощебетала Юлия Романовна, поспешно прихватывая кавалера под руку и вежливо кивая госпоже Коробейниковой, - прошу нас простить, Татьяна Аполинарьевна, у нас с Петром Ивановичем есть одно важное дело. Готовим сюрприз Аннушке с Яковом Платоновичем.
   - Дело хорошее, - благостно улыбнулась госпожа Коробейникова и поспешила разносить благостную весть о сюрпризе по всему городу.
   Пётр Иванович благоразумно дождался, пока Татьяна Аполинарьевна отойдёт достаточно далеко, дабы не слышать разговора (а слух у почтенной дамы был исключительный!) и лишь после этого позволил себе вежливо уточнить, дабы не оконфузить прелестную спутницу:
   - И какой же сюрприз Вы желаете подготовить?
   Юленька пожала плечами, поправляя накидку:
   - Право слово, даже и не знаю. Может Вы, Пётр Иванович подскажете?
   Господин Миронов внимательно посмотрел на барышню, заприметив и нервическую резкость движений, и печаль в глазах и общую бледность, свидетельствующие о душевном беспокойстве. Ах, как часто мелькало нечто подобное в лице Annettе, когда коварный Купидон принимался терзать чувствительные струны её сердца, устраивая размолвки с Яковом Платоновичем, или когда госпожа Нежинская опять пыталась заполучить господина Штольмана, опутать его тенётами лукавства и обмана, или князь Разумовский дерзал нарушить покой душевный своими неуместными и совершенно нежеланными ухаживаниями. Любовь-любовь, как же ты безжалостна к тем, кто возлагает сердца свои на твой алтарь, где под нежными лепестками роз скрываются отравленные шипы! Пётр Иванович вздохнул, головой чуть приметно покачал и предложил погрустневшей, словно даже поблёкшей и сжавшейся барышне: