Впотьмах (СИ)
— Ты у нас всегда жалела несчастных, сирых и убогих… — усмехнулась мать. — Как вижу, с возрастом ты не меняешься. Хотя чему я удивляюсь? Ты же по образованию у нас воспитатель сопливых детишек в детском саду!
— А вот тебе не помешало бы уделять Василисе больше внимания… — укоряющее продолжала тетя. — Она у вас невероятно замкнута, молчалива, у нее нет подруг, а так быть не должно. Конечно, я не собираюсь тебя учить, но в подростковом возрасте девочкам вдвойне нужны забота и любовь матери.
— Можно подумать, у меня на это есть время!.. — раздраженно отозвалась мать. — Работа, дом, заботы о Лилечке… Подумай сама — чего Василисе не хватает? Одета, обута, накормлена, но никакой благодарности мы от нее не видим! Совсем не ценит то, что у нее есть! Ладно б еще училась хорошо, так ведь она обычный середнячок!
— Но Лилечка тоже не отличница! Да и забота родителей о детях — это их обязанность сама по себе! Родили — воспитывайте. И потом, вы же не считаете трудом заботу о Лилечке!
— Не стоит сравнивать несравнимое! Василиса просто выводит нас из себя своим поведением! Вечно сидит, как сыч, в своем углу, лишнего слова от нее не добьешься! Ты только посмотри, насколько ласкова Лилечка и насколько нелюдима Василиса! И без того внешней красоты у девчонки и близко нет, так ее лицо становится еще неприятней от вечно кислого выражения! Это дикарка, а не ребенок!
— С ребенком надо находить взаимопонимание! Вы и сами не очень-то показываете ей свою любовь. Я понимаю — обстоятельства сложились так, что она с младенчества росла вдали от вас, и вернулась к вам с уже сформировавшимся характером…
— Вот и выросла тупая деревенщина, которая больше всего любит покойную бабку и своего сдохшего пса! Как вспомнит о них — так сразу в слезы ударяется! К нам у нее нет ни малейшей привязанности, хорошо еще, что волком не смотрит, да и к Лилечку терпеть не может. Как видно, завидует, потому как внешностью Василиса совсем не удалась, как бы ты не утверждала обратное.
— На мой взгляд, если бы вы дали разрешение привезти ту деревенскую собаку, то все могло бы быть по-другому — Василиса навсегда испытывала бы к вам признательность и благодарность. Ребенок все эти годы рос с бабушкой и той собакой — как там ее, Дружок, кажется? Ясно, что их потеря стала для нее огромной трагедией, да еще и вы ее обманули — обещали привезти собаку, хотя знали, что она уже умерла. Потому девочка и замкнулась…
— Я не намерена выполнять все ее капризы! Может, прикажешь под все желания Василисы подстраиваться? Тоже мне, нашла из-за чего изображать трагедию — мы, видишь ли, ее собаку не привезли, и та померла от тоски!.. Противно слушать! Мне вообще кажется, что наша жизнь разделилась на две часть: спокойная и радостная — до появления Василисы, и все пошло не так после того, как она оказалась в нашем доме. Именно тогда у нас и появились проблемы, и все из-за нее! Конечно, Василиса наша дочь, но любви и внимания от нее мы не видим. Так что если она не изменит свое поведение на более уважительное и покладистое — до того времени на мое расположение может не рассчитывать! Все, говорить на эту тему я больше не желаю!..
После я долго стояла перед зеркалом, рассматривая себя. Большие глаза, высокий лоб, великоватый рот, излишне выступающие скулы, слишком выдающийся вперед подбородок, светло-русые волосы… Хм, ничего особо жуткого в зеркале не замечалось, так что, возможно, тетушка права, и я вовсе не такая уродина, какой меня считает мать…
Окончив школу, я поступила в медицинское училище. Конечно, мне бы очень хотелось пойти в институт, стать врачом, но, увы… Полученных баллов никак не хватало на бюджетное обучение в ВУЗе, а о платной учебе и речи быть не могло — родители откладывали деньги на будущую учебу Лилечки в столице — по их мнению, в ином месте наша принцесса учиться не может! Вместе с тем нужны были средства на бесконечных репетиторов, которые пытались заложить хоть что-то умное в ее прелестную головку. К несчастью, особыми талантами в учебе Лилечка не блистала, так что все силы репетиторов были брошены на то, чтоб кроме троек (которые в ее дневнике занимали ведущее место), милое создание время от времени приносило домой хотя бы четверки.
Что же касается меня… Я сумела выпросить себе место в общежитии при училище, и сразу же перебралась туда из дома (каюсь — сделала это с радостью), так что все устроилось наилучшим образом. Кажется, родители даже испытали облегчение после моего ухода, ведь теперь их милой Лилечке больше никто не станет трепать нервы.
Мне же неожиданно понравилась жизнь в общежитии, да и с соседками по комнате повезло — все они оказались замечательными девчонками. Первое время я по привычке держалась обособленно, односложно отвечала на вопросы, не встревала в чужие разговоры, но веселые соседки сумели каким-то образом расшевелить меня, и постепенно я перестала чураться людей. Более того: к концу первого года обучения у нас возникла самая настоящая дружба, тем более что (бывают же такие совпадения!) все девочки, живущие в нашей комнате, оказались приезжими из деревень, сами немного стеснялись городских сокурсниц, и потому все вместе мы чувствовала себя куда уверенней. Стипендия в училище была крохотная, и потому многим (в том числе и нам) ли не с самого начала пришлось подрабатывать в больницах, причем работа была не из легких. Платили нам, конечно, мало, но это все же лучше, чем ничего, так что на самое необходимое нам, пусть и впритык, но хватало.
Домой я звонила редко, и делала это, скорей, для проформы — мол, со мной в порядке! и по продолжительности наш разговор каждый раз не превышал пары минут. Признаюсь: говорить с родителями было особо не о чем, а выслушивать очередные новости о восхитительной сестрице мне давно надоело.
После получения диплома медсестры я работала в больнице, снимала комнатку у пожилой женщины, и иногда заезжала к родителям. У тех, как всегда, речь была только о Лилечке, которая к тому времени уже училась в Москве, успела выиграть несколько конкурсов красоты, и даже выйти замуж. По словам родителей, супруг Лилечки старше ее, но очень богат, и без памяти любит нашу красавицу. Правда, у них пока что гражданский брак, но вот-вот будет сыграна роскошная свадьба! Что ж, могу только порадоваться за Лилечку — пусть хоть ей повезет, потому как у меня личная жизнь не складывалась от слова “совсем”…
…Хозяйка вернулась, когда на улице было совсем темно. К тому времени мы с Зинаидой (эта женщина средних лет, судя по всему, у хозяйки этого дома была кем-то вроде прислуги) разговаривали друг другу истории о домашних животных, и особенно много говорили о кошках — как я поняла, Зинаида была великой любительницей этих хвостатых мурлык и могла рассказывать о них бесконечно. А еще я, каюсь, пыталась хоть что-то выяснить о том, кто такая Ксения Павловна, но Зинаида пропускала мои расспросы мимо ушей, предпочитая говорить о проделках своей кошки, в которой она, судя по всему, души не чаяла. Мы так увлеклись беседой, что не заметили, как хозяйка появилась на пороге.
— Вы, как я вижу, нашли общий язык… — чуть усмехнулась женщина, глядя на нас. — Что ж, уже неплохо.
— Ксения Павловна, мы тут о наших домашних любимцах беседуем… — улыбнулась Зинаида, поглаживая большого серого кота, которого она не спускала с рук.
Я заметила, что Зинаида, посмотрев на хозяйку, почти незаметно качнула головой из стороны в сторону — мол, нет… Ясно, что у них свои дела, о которых посторонним знать не стоит. Мне же лучше сделать вид, что я ничего не заметила продолжать разговор с Зинаидой, которой я успела рассказать несколько забавных историй из моего деревенского детства.
— Кошки — это, конечно, хорошо, но мне больше нравятся собаки… — вздохнула я. — К ним привязываешься, как к людям. Зато от кошек в доме тепло. У моей бабушки была кошка Муся — умница, каких свет не видывал! А как лихо она мышей ловила — это надо было видеть! Правда, Муся их никогда не ела, а когда приносила очередную пойманную мышь, то укладывала ее на крыльцо, чтоб мы увидели, какая она охотница! Еще Муся была невероятно ласковой, а уж как мурлыкала!.. Я рада, что после смерти бабушки Мусю взяла себе соседка, а иначе неизвестно, что бы с нашей кисой было дальше.