Охота на разведенку (СИ)

Из магазина она вышла в приподнятом настроении, хоть и валилась с ног от усталости.
Быстро тормознула маршрутку, доехала до родителей, забрала веселого Артема. Доползла до своей малосемейки в квартире на трех хозяев, молчанием ответила на пьяное ворчание соседки, уложила сына спать и наконец-то, наконец-то! Легла отдыхать.
Закрыла глаза, не в силах пялиться уже в надоевший телевизор, отмахнулась от навязчивых мыслей о случившемся сегодня очередном промахе с Олегом. Не будет она об этом думать. Не будет. И делать больше этого не будет. Даже спускаться в подвал на склад не будет.
Последняя, горькая мысль, перед тем, как окончательно уплыть в тяжелый сон без сновидений, была о том, почему же в ее жизни все наперекосяк? Когда это началось?
2
Все началось с того, что Марину бросил муж. Вернее, как бросил? Загулял. Резко, сразу уйдя с головой в омут, как это бывает с порядочными отцами семейств.
Марина сама не поняла, когда это началось, как это вообще случилось?
Вроде вот только-только все было хорошо. Дом, семья, работа. Привычная, устоявшаяся жизнь. Планы на грядущий день рождения. Артему в первый класс осенью. Работа в школе, подготовка программы обучения на год.
Марина самозабвенно догуливала последние дни отпуска на даче, крутя бесчисленные банки с заготовками и одним глазом отслеживая перемещения сына, потому что на свекровь в этом деле никакой надежды не было.
Вадим тоже был в отпуске, но на даче появлялся редко, отговариваясь халтурой в такси. Марина одобряла, хоть и скучала по мужу. Но халтура — это деньги, это одежда ребенку на осень, это ей пальто, это резина для машины. Это важно.
О том, кому и что было действительно важно, Марина узнала на праздновании своего дня рождения. В кафе. Прямо при общих друзьях. Вадим, застуканный за сексом в туалете с незнакомой, как оказалось, только ей, Марине, а не всем их друзьям, женщиной, не отпирался.
Наоборот, перешел в наступление, рассказывая во всеуслышание, что это его единственная любовь, что Марина — страшная, толстая и старая. И в постели вообще не айс. И что он устал. И что-то еще, чего заплаканная именинница не запомнила.
Как не запомнила и следующую неделю бесконечных разборок, унижений и стыда.
Друзья, эти святые люди, все давным давно знавшие, но не решавшиеся тревожить ее лишний раз, как с цепи сорвались, рассказывая потерянной женщине, когда, с кем и сколько раз. Вадим не приходил ночевать, а если приходил, то пьяным, или трезвым, но злым.
Свекровь и свекр, с которыми они жили в одной трехкомнатной квартире, встали на сторону сына, не разговаривая с ней, обвиняюще глядя при встрече.
Артемку на это время забрала мама Марины, и в школу водила тоже она. По-другому поддержать дочь она не могла. Родители жили в маленькой двушке, с младшей дочерью и ее мужем. Конечно, Марина могла бы ночевать у них, да она так и делала, когда уж совсем плохо было, но долго продолжаться это не могло.
Жизнь рухнула.
Так резко и внезапно, что, привыкшая к спокойной, счастливой атмосфере женщина, никак не могла прийти в себя.
Никак не могла поверить, что все.
Что муж, любимый, единственный мужчина в ее жизни, с которым они знали друг друга со школы, вот так вот, в одно мгновение превратился в совершенно чужого, злого и жестокого.
Она не понимала, в чем виновата, что сделала не так. Бесконечно прокручивала в голове ужасные слова Вадима о себе, о том, что страшная, что фригидная, что дура, которая его не понимает и не поддерживает, и тонула в этой грязи все больше и больше.
Смотрела на себя в зеркало.
Изучала отражение. Да, пополнела. И морщинки у глаз. И прически нет. И одежда старая вся и какая-то старушечья. И как это она не замечала?
Замотанная семейной жизнью, постоянным безденежьем, работой в школе, Марина и в самом деле начала винить во всем себя.
Осень прошла незаметно.
Сын ходил в школу, в первый класс, ему, как никогда, нужна была поддержка семьи, но Вадим, окончательно сойдя с ума, просто съехал к своей новой женщине, оставив Марину без поддержки и денег.
На работе ей подкинули парочку сложных классов, особой любовью любивших физику, и срывавших урок за уроком.
Дома сверковь, презрительно откинув в сторону заявление о разводе и разделе имущества, заявила, что Марининого здесь ничего нет, и чтоб даже не рассчитывала. За сентябрь выплатили столько, что Марина даже заплакать не смогла от шока.
Просто взяла расчетку и вышла из школы, не глядя вокруг, ступила на переход и еле успела отпрыгнуть от взвизгнувшей тормозами машины.
— Ты рехнулась, что ли! Красный свет горит, куда ты смотришь! — женский взволнованный голос показался знакомым. Марина подняла невидящие глаза на женщину-водителя.
— Черт! Кравцова! Ты?
Марина молча, все так же сжимая в руках расчетку со смешной суммой заработка, смотрела, как из чуть не сбившей ее красной Калины выбегает Катька Немолова, ее однокурсница.
Веселая, разбитная деваха. Они никогда не были близки в институте, где Марина, уже тогда замужняя и беззаветно влюбленная в Вадима, тихой заучкой сторонилась всяких шумных компаний.
— Кравцова! Ну привет! Ты чего здесь? Чего на вечера встреч не приходишь? Мы тебя вспоминали…
Катька привычным с института ураганом обрушилась, сразу забивая и зрительные и слуховые рецепторы, и очнулась Марина, уже сидя в уютной кофейне, рядом с местом неслучившейся аварии.
Оказывается, она успела не только выпить кофе и заесть это дело эклером, но и расскзать Катьке про развод, про дележ квартиры, про сына. Про Вадима.
Катька цокала языком, возмущенно вздыхала, не перебивая, как ни странно, давая ей выговориться.
А потом заявила:
— Так. Здесь самое главное — не киснуть. Слышишь? У тебя есть, ради кого бороться! С квартирой нереально? Вообще ничего там нет твоего?
— Есть, — неожиданно всхлипнула Марина, которую от простого дружеского участия буквально развезло, — мы покупали ее вместе, мою однушку продали и однушку родителей Вадима.
— Так, стоп! А оформлено на кого?
— На меня и маму Вадима…
— Ну и чего ты тогда расстраиваешься? — Катька удивленно откинулась на спинку стула, — можно вообще с них вытрясти не только свою часть, но еще и много чего! А то ишь ты, нашли, блин, домохозяйку! Ты, небось, еще и всю квартиру отдраивала, а? Святая наивность? И как тебя вообще угораздило со сверковью съехаться? Все нормальные люди отдельно мечтают жить, а ты наоборот, сама в петлю полезла!
— Да ты понимаешь… Я беременная как раз была, она и уговорила. Ну, обещала, что помогать будет с внуком, что нам всем удобно будет, что мне вообще ничего делать не придется… — Марина с досадой отвела взгляд. Она уже давно поняла, насколько непроходимой, доверчивой дурой была тогда. Вот только сделанного не вернешь.
— Ясно. — припечатала Катя, — супер у тебя родственники, конечно. Ну ничего. Я после своего первого замужества тоже попала нехило. Вообще думала, в окно выйду — и все, настолько херово было. И вышла бы. Да люди добрые рядом оказались. Ты удивишься, Маринк, сколько на свете добрых людей. Надо только их не отталкивать.
Марина смотрела на веселую, успешную Катю, и не верила.
Как оказалось, зря, потому что Немолова реально помогла. Советом, деньгами, адвокатом. И моральной поддержкой. Второй раз счастливо замужем, она не нуждалась особо в деньгах, хотя и не шиковала. Ее муж, владелец маленького магазинчика автозапчастей, был приятным позитивным дядькой, на пятнадцать лет старше своей активной жены, любил ее и баловал. И эта любовь транслировалась Катей в окружающее пространство, заряжая всех позитивом. Немолова была активной, веселой и практичной.
Без нее Марина бы точно не смогла пережить дальнейшее.
Развод прошел болезненно. Дележ имущества еще более травматично.
Свекровь, развязавшую холодную войну после того, как Марина, набравшись смелости, заявила о своих притязаниях на метры, заткнули судебным иском и угрозой подселить к ним в квартиру таджиков.