Тася (СИ)

Когда она закончила, зал взорвался аплодисментами. Она сделала легкий поклон и пошла в мою сторону, счастливо улыбаясь при этом.
— А теперь, я представляю очаровательную Таисию из выпускного класса с песней «Любимый учитель»! — с выражением произнесла ведущая из восьмого класса, и я вышла на сцену, слыша при этом только цоканье каблуков моих туфель.
Прожектор ярко слепил глаза, из-за чего я не видела большую часть зала. Лишь первый ряд учителей с директором во главе. Сердце билось как сумасшедшее, и я пыталась незаметно успокоить дыхание, выискивая в толпе хоть одно знакомое лицо.
Пока не наткнулась на мягкую улыбку классного руководителя. Он с гордостью смотрел на меня, и это вселило спокойствие.
Мелодия уже началась, я незаметно прочистила горло, поднесла к губам микрофон.
И запела.
Запела так, что в зале был слышен только мой голос. Как будто весь мир замер. Мне больше не было холодно или жарко. Я чувствовала лишь восторг, который я так привыкла получать на сцене. Сотни взглядов, что изучали меня, терялись в свете прожекторов.
А я замечала только один, в котором читалось неприкрытое восхищение.
========== Глава 7. ==========
Если бы меня спросили, люблю ли я внеклассные мероприятия с одноклассниками, то я бы твёрдо ответила — нет.
Нет, нет и нет!
Почему? О, тут все просто.
Все началось с того, что субботним утром мы всем классом встретились на школьной парковке. В семь, мать его, утра. Ведь автобус до турбазы отходит только в это время. Ладно, черт с ним.
Под аккомпанемент недовольных и вечно зевающих одноклассников, мы отправились в четырехчасовую поездку до места назначения. С автобусами у меня с детства были плохие отношения. Долгие экскурсии по плохим дорогам сводили с ума, да и желудок начинал бунтовать. Особенно от дурных ароматизаторов.
Автобус был забит под завязку, только единственное место рядом с Андреем Викторовичем пустовало.
Женьку, она сидела рядом со мной, вырубило ещё на пятой минуте пребывания в автобусе. Клянусь, я завидовала ей всем своим сердцем, потому что дальше пошёл трэш.
Юля Мезенцева с самого утра плохо себя чувствовала, не забывая каждые пять минут напоминать всем об этом своим нытьем. К сожалению, она сидела перед нашим сиденьем, вместе с Викой Морошкиной, которой я могла только посочувствовать. Ведь спустя тридцать минут тряски в душном автобусе пошёл экшен, не иначе.
Пацаны сидели в хвосте автобуса и бренчали на гитаре незатейливые мотивы, которые после перешли в матерные частушки. Часть одноклассников откровенно ржала с этого, часть возмущалась и просила тишины, Андрей Викторович пытался угомонить их, но в итоге сам присоединился к задушевным матершинникам. Класс в шоке, я в шоке, Юлька с горя блеванула в пакетик. Женя все спит.
Ладно, едем дальше.
Запах из несчастного пакетика пошёл по, напомню, душному автобусу. И первой среагировала Вика. Ее пакетик «про запас» также наполнился переработанным завтраком. При виде этого, я еле сдержала свой, честное слово!
Частушки с последнего ряда стихли.
Маты остались.
Женя все также спала.
Перепуганный водитель, явно испугавшись фонтанирующих школьников, припарковал автобус на обочине, и мы все дружно вылетели из него, глотая свежий воздух. Андрей Викторович открыл настежь все окна и объявил пятнадцать минут отдыха.
Когда волна фонтанирующих прошла, из автобуса вышла сонная Евгения, при этом вооружившись бутербродами.
— А кто там сдох в автобусе? — поинтересовалась она, откусывая жадный кусок хлеба с колбасой.
Глядя на ее бутерброд, Юля не выдержала и снова опорожнила свой кишечник. Под дружное и брезгливое «бля», Женя удалилась обратно в автобус, пробормотав что-то явно нецензурное.
Проветрив автобус, мы расселись по местам, только вот Вика наотрез отказалась садиться к «блевотной» Юле. Информатик милостиво предложил ей единственное свободное место — рядом с ним. Они сидели лицом к всему автобусу в первом ряду, и было сложно не заметить сияющее лицо Виктории.
— Добилась своего, сучка, — усмехнулась Женя, как будто прочитав мои мысли. — Жаль только, что Андрейке она нахер не сдалась.
Пожав плечами, я не смогла сдержать истеричный смешок. А ведь стоило только представить их вместе. Бред, ну не станет же он, взрослый мужчина, ставить под угрозу свою задницу, которой будет светить не только увольнение, но и срок за совращение несовершеннолетней.
Вот только Морошкина этого явно не хотела понимать, поэтому без умолку что-то трещала. И если поначалу информатик даже что-то ей отвечал, то потом он просто достал наушники, тем самым отрезав себя от ее болтовни.
Он прикрыл глаза, и на хмуром лице разгладились морщинки, а уголки губ чуть приподнялись в легкой улыбке. Наблюдая за этим, я не заметила, как начала представлять, какую музыку он предпочитал.
Явно не русский рэп, и даже не попса. Рок? Возможно. Дабстеп? Разве что иногда.
А может он меломан, который пробует все и понемногу? Или жуткий придира, слушающий лишь одно направление?
Я могла лишь представлять, урывками наблюдая за тем, как меняется его выражение лица, а губы неслышно проговаривают тексты песен.
От подглядывания за учителем меня отвлёк храп. Изнеможенная и бледная Юлия, перестала блевать и уснула. Вот только храпела она как пропитый взрослый дядя.
— Да высадите ее уже! — взмолился Серега Вершинин, застёгивая молнию на чехле с гитарой.
Все дружно вспомнили, что взяли с собой наушники, и заткнули уши, лишь бы не слышать эти звуки. Но, к сожалению, не спасала и музыка, ведь сквозь голоса любимых исполнителей, настойчиво пробивался храп одноклассницы. А Женя снова уснула. Беззвучно, упаси Боже.
Вторая волна блевоняшек пошла под конец поездки. Под началом Юлии, само собой. Пришлось сделать очередной перерыв на «подышать», заодно утолить естественные потребности. Как говорится: девочки — налево, мальчики — направо. Одна Женя осталась спать в автобусе.
Вместо положенных четырёх часов, мы потратили все пять. Поэтому, когда злосчастный автобус остановился около трехэтажного здания, все радостно вывалили на улицу.
Разминая затёкшие ноги, я осматривала окрестности, восхищаясь буйству красок. Осень находилась на пике своей красоты, радуя глаз обилием жёлтых и красных листьев. Красота.
— Итак, вымученные мои, — Андрей Викторович собрал всех в полукруг, а сам вещал из центра. — Сейчас идем на ресепшн и расселяемся по трое человек. На личное время даю вам тридцать минут, после чего встречаемся в лобби. Всем все понятно?
— Что такое лобби? — отличился умом Вершинин.
— Холл на первом этаже, так понятней? — раздражённо ответил учитель, на что Серега виновато кивнул. — Далее у нас обед в час, а после него прогулка по лесным озёрам.
— Андрей Викторович, — подала голос измученная Юля. — Можно я не пойду на экскурсию? А то я не обещаю, что смогу удержать обед внутри.
Под брезгливое «ну бля», все согласились, что без Юли будет лучше.
Отдав последние указания, все пошли на ресепшн, чтобы получить ключ от номера и привести себя в порядок после тяжелой поездки.
Комната, рассчитанная на трёх человек, была выполнена в самом простом и дешевом стиле. Обычные железные кровати с жесткими матрасами, три тумбочки и высокий платяной шкаф едва помещались в ней. За крашенной белой краской дверью находилась ванная комната, с узенькой душевой кабинкой, унитазом и раковиной, над которой красовалось старенькое потертое зеркало.
Кинув рюкзак на одну из тумбочек, я плюхнулась на кровать прямо в куртке.
— Девчонки, я сейчас вырублюсь, — объявила Женя, собираясь немедленно привести обещание в действие.
— Ты и так всю дорогу спала, — усмехнулась Вика, которая по «счастливому» обстоятельству оказалась третьей в нашей комнате.
Но Женя уже ее не слышала, погрузившись в царство Морфея. И я ее полностью поддерживала, замечая как собственные веки наливаются свинцом.