Перекресток миров. Первые шаги Синигами (СИ)

Мы смотрели друг другу в глаза, и в его глазах не было мольбы, и даже в таком состоянии он готов был сражаться до конца. Лежа на зелёной траве он пытался вырвать свой язык из моих рук, чтобы докончить начатое одним укусом в горло. Я же держал, что было сил, но вдруг волк замер, а в его глазах я увидел обреченность и страх.
И только в этот момент я понял простую истину — в пылу схватки я не слышал ни единого звука, ведь то, что я слышал, казалось мне не важным. И я так сконцентрировался на схватке, что не заметил, как убежали кони и то, что земля дрожала от мощного рева, что мгновение назад прогремел за моей спиной. И я знал только одно существо, присутствие которого могло заставить любого почувствовать себя обреченным. Липкий горячий язык был отпущен на свободу, и волк напряг все мышцы готовясь к забегу от скорости которого зависит его жизнь. Сзади меня слышалось мощное шумное дыхание, я, скрипя шейными позвонками, оглянулся, вскакивая на ноги.
−Это Голубой дракон! — Заорал я, несясь к ближайшему огромному камню наравне с волком, который прихрамывал и поджимал переднюю ногу к телу, потому и не мог бежать быстро. — А Готфрид черный!
Сзади нас шумно набирала воздух в легкие огромная голубая дракониха, чтобы выдохнуть огромный поток пламени. Под её лапами лежали две окровавленные овцы, и она как я надеюсь, решила просто отогнать нас от своей добычи. И наша сейчас была с Серым задача, не попасть под поток пламени, схоронившись под защитой ближайшего каменного валуна. Когда мы заскочили под защиту небольшого валуна, то места там было только для одного, а рев пламени уже возвестил округу, о том, что кто не спрятался — тот мертв.
Мы уместились, обняв друг друга, и так те, что сражались минуту назад, стали теми, что обнявшись, спасались от более опасного противника, который мог отобрать их жизни. Волчья пасть лежала на моём плече, и я чувствовал на своей шее его клыки, а я руками обнимал костлявое тело волка. Мне прямо в ухо выл Серый, выл от страха, как и я сейчас кричал от ужаса. А вокруг нас полыхала огненная стихия и я ощущал, как нагревшийся булыжник не является надежной защитой и долго не протянет.
− Агрх! − Раздался с неба оглушающий рев и пламя мгновенно прекратилось литься нескончаемым потоком.
Мне был знаком этот рёв, это Готфрид летит показать нарушительнице, что здесь уже есть хозяин. У голубой драконши были красные гребни у головы, которые говорили о молодости этой дамы, ведь с возрастом они желтеют, и эти гребни есть только у самок.
− Накажи её, Готфрид! − Прокричал я вместе с провывшим волком, видя, как грациозно и неспешно садится черный дракон, что был крупнее голубой драконши и я уверен, намного сильнее.
Я с Серым зачарованно смотрели на Готфрида, которого никто еще не видел так близко. Нашему острову очень повезло — он был красив и могуч. Оскалившаяся голубая драконша с неприязнью косилась на своего черного собрата, который флегматично осматривал даму. Фыркнув что-то пренебрежительно, он покосился на робко выглядывающую из-за камня пару — волка и ребенка, и я клянусь, серый его понял и что-то недовольно прорычал.
Готфрид вдохнул в свои легкие воздух, и я всё ждал, когда он полыхнет своим пламенем. Но он взревел, да так, что у меня начало двоиться в глазах. И ещё через мгновение мы с Серым лежали на земле, оглушенные таким ревом. А Готфрид не унимался и его рев еще несколько раз содрогал горы, в которых прошла лавина, спровоцированная этим грохотом. Когда я вновь смог выглянуть из-за валуна, то увидел, как черный дракон летел в горы в своё логово, а за ним, чуть позади печально склонив голову, летела голубая драконша.
Серый уже неспешно трусил по обожжённой земле, на которой еще пару минут назад росла зеленая трава. Волк уходил не попрощавшись, прихрамывая на левую ногу, его серая грязная шерсть не могла скрыть ребер голодавшего не один день животного
Я недолго смотрел на него и кинулся к умершим овцам, и мне повезло.
− Серый! — Прокричал я волку, который уже с любопытством следил за мной, он уже понял зачем я тащу за собой пол овцы разорванной драконьими когтями, и он не верил своим глазам. — Поешь Серый, а то твоя шкура меня только опозорит.
Улыбнувшись волку, который уже принюхиваясь приблизился к туше, я развернулся и зашагал к селению не оборачиваясь. Серый напал на стадо потому что особого выбора у него не было, его нога сломана, и хоть и не загнила, но ни о какой охоте в одиночку не могло быть и речи. Я помнил, как в прошлой жизни и у меня иногда не было выбора, и я был молодым и голодным. И не могу осуждать того, кто идет на крайности из-за голода, по крайне мере волка я понимал.
Каждому хочется выжить, и еще неизвестно как бы все сложилось, если бы не волк. Смог бы я отделаться двумя овцами или был бы обуглен, также как молодая трава на склоне, где паслось наше небольшое стадо. Из поселения ко мне уже бежали люди, и впереди всех бежал мой отец в закопчённом грязном кожаном фартуке, с огромным кузнечным молотом в руках. И я уверен, что он бы точно накостылял как голубому дракону, так и черному заодно, а вот надо было Готфриду лучше контролировать свою территорию.
Меня расспросили и под надзором старшей сестренки отправили домой, а взрослые пошли собирать стадо, обсуждая, что драконам нельзя спускать с их чешуйчатых лап нападение на людей. Скот не жалели, а вот то, что мог бы быть сожран ребенок, сильно взбудоражило народ. И слава богам, мама была далеко, в соседнем поселении, а не то пошли бы на ингредиенты чьи-то рожки да чешуйки. Про Серого я не стал рассказывать, его бы точно никто бы не пожалел, на Крутом роге волков не любили и уничтожали нещадно.
Уже вечером, когда домой вернулась мама, которая немедленно отправилась к деду Брани который собрал совет по поводу нападения драконов на меня. Домой из кузни пришел папа, хмурый, с небольшим мешком, ткань которого была пропитана кровью. Я в это время ковырялся в своей чашке с кашей так и не поняв — хочу ли я есть или нет. И когда я увидел кровь на мешке, то так и замер, не донеся ложку до рта.
− Астрид, тебя мама звала, ты ей нужна в общинном доме. — Раздраженно проговорил Альрик и как только сестра выскочила из дома, отец кинул на стол мешок и строго спросил меня. — Почему ты не рассказал о волке?
Ложка из моих рук упала на пол, я не мигающим взором смотрел на мешок, чья ткань скрывала либо шкуру, либо голову Серого. Я надеялся, что он уйдет с острова, и не рассказал о нем потому, что знал, как с ним поступят. Но все было тщетно.
− Доволен?!− Прорычал на меня отец, который никогда не повышал на меня с Астрид голос. — Если не хотел его смерти, так расскажи всем, почему он не заслуживает смерти, стань защитником, стой до последнего, если считаешь, что цель этого заслуживает. Ты меня понял?!
Я вновь ничего не ответил своему отцу, понял я или нет, это не имеет значения, на столе уже образовалась лужица крови, в отражении которой я видел своё лицо.
− С завтрашнего утра ты начнешь помогать мне в кузне. — Отец отошел от стола и полез в свой сундук, который стоял около очага, на котором частенько отец отдыхал, сняв замок с сундука он со вздохом открыл его. — Теперь перейдем к наказанию, в твоё раскаяние о содеянном я не поверю.
Альрик сначала достал из сундука странный ремень, посмотрев, он со вздохом его отложил в сторону, короткая цепь оказавшееся в его руках зловеще звякнула. Отец, покосившись на меня, пробормотав, что ещё рано, отложил и её в сторону. А мне было глубоко плевать на то, что меня будут бить, у меня не было сил ни переживать, ни словесно защищаться.
− А вот это слишком дорогое, Миуюки меня прибьет — Уже более веселым голосом проговорил отец. − Ну да ладно.
Отец сел напротив меня и нас разделял деревянный стол, на котором лежал мешок, из которого текла кровь.
− Ты слишком мал для боевого питомца, но так как я не вижу другого выхода. — Альрик положил на стол небольшой ошейник, усыпанный разноцветными камнями. — Ты должен одеть на волка этот ошейник до рассвета и прибыть к кузне с первыми лучами солнца.