Будь моим... оборотнем (СИ)
— Тирания. Наступила десять лет назад и, судя по всему, останется до конца веков. Не задавай глупых вопросов. Правда, если вдруг в какой деревне спросят, как ты относишься к власти, запомни: ты чтишь и ценишь нашу бесценную королеву Орелию. Иначе без разговоров голову отсекут.
Скорее бы уже появились эти деревни. Бродить по пугающим лесам не хотелось. А добродушные трактирщики, готовые накормить тыквенным супом взамен на россказни про то, что я гостья из соседнего государства, пришлись бы кстати. В животе заурчало, и я покраснела от стыда.
— Мы скоро вернемся к людям? — Нужно было перевести тему беседы.
— Не мы, а ты, — резко оборвал меня Ричард. — Я доведу тебя до села, где еще никто не извещен о непонятной чужеземке, имеющей наглость "украсть" "драгоценного" пленника. Придумаешь какую-нибудь сказку, и всё. Далее твои проблемы.
— А что с тобой?
— Уйду. И надеюсь, мне не придется никогда тебя больше видеть, — отрезал он, откидывая с лица светлую прядь привычным движением.
Я оцепенела. Он оставит меня? Неизвестно где, ничего не объяснив? И не поможет?
— Но…
— Никаких «но». — Ричард раздраженно махнул рукой. — Всё решено ещё до твоего идиотского поступка. Мне не нужны компаньоны, да и тебе одной легче будет укрыться.
Да уж, конечно. Одна я всего-то спасу какого-нибудь очередного проходимца. Да за какие же грехи боги послали мне этот кошмар?!
Ах да, о богах…
— А у вас есть божества?
— Ну, вроде как им молятся, — ответил Ричард, пусть и без особой уверенности. — Дескать, боги слышат всех вокруг. Нуждающимся они посылают помощь, а злодеям — неприятности и беды, тем самым сохраняя равновесие. Если честно, с верой моя дорога никогда не пересекалась.
— То есть ты не получал ни поддержки, ни страдания?
— Ну, как сказать, — он фыркнул точно пес. — Тебя чем лучше наречь: помощью или неприятностью?
Я невольно улыбнулась, но улыбка быстро сползла с губ.
Густой лес обратился в непроходимую чащу. Исчезла зелень и солнечный свет. Ветки что костлявые пальцы били по лицу и плечам. Палая листва хрустела под ногами. Деревья переплетались корнями. Я исцарапала щеки и прорвала свитер. Ну всё, Аня, теперь тебе одна дорога — на паперть. Сядешь у ворот и попросишь хлебушка — и получишь заслуженного пня от других работников прибыльной сферы.
Горло отекло без воды, и я глотала вязкую, липкую слюну. Голова шла кругом.
— Давай поторопимся. — Сквозь туманный шепот пробрался голос Ричарда. — Я знаю этот лес. Скоро поредеет, тогда и остановимся.
Как можно знать то, что не имеет ни протоптанных троп, ни указателей, ни каких-либо опознавательных знаков?! Я вот в трех осинах путаюсь. Странный человек, непонятный и подозрительный. Пускай других попутчиков на примете нет, но не могла же я довериться ему безоговорочно. Как минимум, один вопрос оставался открытым:
— За что тебя хотели казнить?
— А что? — с раздражением. — Охота утолить нездоровое любопытство?
— Ну, мне просто очень хотелось бы узнать о…
— То есть утолить любопытство, — не дослушал этот мрачный типчик. — Хорошо. Я тебя нисколько не обманывал. Я убил пятерых человек. Трех безоружных мужчин и двух женщин.
Минутой назад казалось, хуже уже случившегося быть не может. Да конечно! После этого спокойного заявления появилось желание сбежать. Улепетывать по чаще куда глаза глядят.
— Но… За что?
— Мне нравится убивать. — Спутник обернулся ко мне, прищурился и скривил губы в жуткой ухмылке. — Стало легче? Не переживай, красота, ты спасла мою жизнь, а я сохраню твою.
И он словно в насмешку провел холодным пальцем по моей шее. Меня затрясло. Он… он продолжит убивать.
Ричард развеселился не на шутку. И с удовольствием начал перечислять, что да как. Рассказал про предрассветный сумрак и окраину села, про спящую семью, и про то, как в их доме пахло молоком. Про женщину, бьющуюся в агонии, и мужчину с раскроенной головой. И про волосы на топоре, и про пятна крови по полу.
— Пожалуйста, хватит! — Я заткнула уши. — Не рассказывай… об этом…
Он не ответил. Но молчание, раньше тяжелое, стало спасением.
Первыми не выдержали ноги. Они вспухли и болели, точно закованные в кандалы. Каждый шаг давался с трудом. И это ещё повезло, что в деревне почетной чужеземке выдали ботинки из грубой кожи взамен её старых домашних тапочек. Думать о том, каково Ричарду, идущему босиком, мне не хотелось. Да и вообще не хотелось думать о нем! Будь моя воля — я бы сбежала. Но неизвестно что лучше: помереть от обезвоживания и голода или в объятиях маньяка.
Он обо мне тоже не думал и не обернулся ни разу. Не говорил, не спрашивал, не помогал и не оглядывался. Словно был совсем один во всей бескрайней чащобе.
Вечерняя тьма холодным покрывалом накрыла небесное полотно, когда мы вышли на поляну. Жирная луна освещала её, и меж травинками запутались золотистые лучи.
Тихий голос заставил вздрогнуть:
— За нами больше не гонятся. Пойду поищу чего-нибудь съестного, а ты… — Ричард глянул на меня искоса, — сиди тут.
И ушел. Неужели он не устал?! Любой здоровый человек сошел бы с ума, пробродив полдня по лесу. Я, например, как плюхнулась на подгнивший, усыпанный трухой пень, так и замерла. Всё, хватит, приплыли. Дальше только лежа.
Луна была чудовищно хороша. Она гладила меня по голове, ластилась к ногам, светила нежно и ласково. Ветер мурлыкал одному ему известные мотивы. Лес жил, хрустел, свистел, трещал. Казалось, прислушайся — и вдали кто-то взвоет или взмахнет крылом. Нет, всё обман. Никого нет.
Мамочки! А вдруг Ричард попросту слинял? Ему надоело присматривать за бесполезной спасительницей, и он плюнул на данное мне обещание. И ушел незнамо куда, ведь ему чаща знакома.
Но не успела я по-настоящему разволноваться, как вынужденный спутник показался среди деревьев. Лунные лучи вплелись в его волосы. Он нес небольшого и, судя по всему, мертвому зайца.
После некого раздумья Ричард провел большим пальцем по острию того самого союзника-ножа, спасшего кому-то жизнь, а кому-то, напротив, ухудшившему её в сотню раз.
Мне повезло — Ричард отвернулся, когда свежевал кролика.
— Если пойдешь туда — увидишь ручей. Вода чистая, сходила бы попить да умыться, — не оборачиваясь, посоветовал мне Ричард.
Я не представляла, где находится «туда», но двинула в ту сторону, откуда недавно вышел мой спутник. Идти старалась только вперед, не сбиваясь и не поворачивая.
Лесной ручей тек среди камней, огибал сломанные стволы, разбивался об илистый берег. Я жадно пила ледяную воду, и во рту жгло. После ополоснула лицо, обтерла руки.
Он ждал меня — я почувствовала его волнение. И когда я вернулась, Ричард заметно расслабился, хотя и не подал виду. Неужели беспокоится? Или что?..
— Разведи костер, — спокойно попросил блондин, вводя этой просьбой меня в полнейший шок.
— Я не умею, кажется, — промычала, подумав ради приличия секунды две. — Нет, точно не умею…
— А чего там уметь?
Эти два камешка ничем не отличались от остальных, но почему-то Ричард выбрал именно их. Чиркнул друг о друга над сваленным хворостом — и когда он успел его притащить?! — и крохотная искорка, могу поклясться, оторвалась и упала в самый центр конструкции.
— Ничего себе!
— Держи, — Ричард передал камешки мне. — Ничего особенного, огнегранит и не на то способен. Жаль, нет коры Синего дуба. Тогда бы полыхнуло будь здоров!
— Синего дуба?
Я грела ладони у пламени, а то фырчало, вгрызаясь в ветки.
— Его наружная кора голубоватого оттенка. Разрезаешь первый слой и отковыриваешь второй, — я поперхнулась, — и всё. Просто капаешь на кору любой жидкостью. Подойдет и роса, и слюна, и дождевая вода. Только учти, что кора сгорает моментально, и за пару секунд он полностью истлеет. Поэтому горящую кору используют лишь для разжигания костра, но не для постоянного поддержания. Запомнила?
— Не очень. — Я попыталась проговорить весь алгоритм про себя. — Честно говоря, разжигать огонь водой — это самое бредовое, что я когда-либо слышала.