Легенда о Чудограде Книга вторая. Наследие Радомира. Часть первая. Храм магии (СИ)

Ладно, я организую группу. Кстати, ты не видел Дамиру?
Да, об этом тоже надо поговорить. Может, ты присядешь?
Он быстро встал и отодвинул стул, чтобы она могла сесть, но Амалия в который раз с укором посмотрела на него.
Я не больна, а беременна.
Я знаю, просто хочу угодить. Это ведь не запрещено? — он наклонился к ней и поцеловал в щечку.
Тебе нет, — улыбнулась ему Амалия. — Так что там насчет Дамиры?
Она, в общем она сбежала вместе с ребятами. Я сразу понял, где она, так что собрал ей кое-какие вещи в дорогу и отвез, буквально только что.
Дан вернулся на свое место и, поймав взгляд Амалии, удивленный, если не сказать изумленный, спросил.
Что? Надо было забрать ее?
Ушам своим не верю! Ты не забрал ее с собой! С чего это ты такой добрый?
Что? — не понял он.
Что, что? Что слышишь! Я так вообще сразу сказала: пусть едет, а ты — нет и все. Ладно, я уступила, надо поддерживать твой авторитет, но почему же сейчас ты ее не вернул?
Видимо, решил, что ты права? И с чего ты взяла, что я слишком строг с ней? Просто она очень непоседлива, отпусти вожжи, и она вырвется на свободу.
Все дети непоседливы, Дан. А все молодые девушки хотят гулять допоздна.
Допоздна, это не трех ночи. Она могла хотя бы предупредить, что придет поздно, потому что эта ее фраза «приду вечером»!.. В любом случае, умнее надо было поступить, Модест вот сказал, что улетит после экзамена к отцу, с него и спрос был меньше.
Отцу?
Его отцу! Не придирайся к моим словам! А что касается Гедовин, она сдавала экзамены на тот момент, то есть еще училась, вот сейчас я же не стал запрещать ей ехать с ребятами в Рувир. Слушай, ты что считаешь, что я слишком строг с ними?
Амалия очень серьезно посмотрела на него, но не выдержав и пяти секунд, улыбнулась.
Ну иногда да.
Он немного помолчал, словно обдумывая ее слова.
Должны же они кого-то бояться, а кому-то жаловаться.
Логично. Кстати я шла сюда, чтобы позвать тебя перекусить.
С удовольствием, тем более, ты же знаешь, я терпеть не могу эту канцелярию, так что любой повод улизнуть отсюда рассмотрю с удовольствием. Кстати тут есть одно письмо, не могла бы ты написать какую-нибудь отписку от моего имени?
Я не умею копировать почерк.
И не надо, можешь вообще написать, что я просил тебя передать: это невозможно, так что скажешь? — Дан достал убранное им письмо из нижнего ящика и протянул его Амалии.
А что именно писать? — уточнила она, убирая письмо в карман платья.
Что я не господь бог, и что мне нечего добавить к тому, что им и так уже сказали.
Ладно, но мне сначала его надо прочесть.
Конечно, но сразу повторюсь, я не могу выполнить их просьбу, так как это невозможно. Так мы идем?
Да.
Буквально соскочив с места, Дан успел подать Амалии руку, та улыбнулась, но промолчала. Они вышли из кабинета и спустились вниз. Выйдя на улицу, они прошли в открытую галерею, которая вела на крытые веранды, где служащие, а также жители и гости дворца обедали в теплое время года. Однако не успели они дойти до веранд, как Амалия внезапно остановилась.
Что такое? — встревоженно спросил Дан. — Тебе плохо?
Да ну тебя! Видишь того мужчину?
Указывать не имело смысла: Дан и сам уже обратил внимание на яростно жестикулирующего руками человека, который что-то объяснял двум стражникам дворца.
Пойдем-ка узнаем, что там, — предложила Амалия и, не дожидаясь ответа мужа, прошла меж колоннами и направилась прямо по лужайке до ближайшей тропы, ведущей к внутренним воротам ограды вокруг территории дворца.
Не смотря на свое положение Амалия продолжала вести активную жизнь. Да и зачем ей было запираться в четырех стенах, если чувствовала она себя нормально, полной сил? Данислав пару раз просил ее отдыхать побольше, но он предложил это ненавязчиво, так, что она не обиделась, а вот оговоры Лиана и сетования дяди и отца — с ним ее примирил Ратмир — порядком злили ее. Подойдя ближе, Данислав и Амалия услышали странные требования от того мужчины. Как оказалось, это был гонец из Тусктэмии, он раз пять сказал об этом и то только за то время, что они его слышали. Но как он попал сюда? Через внутренние ворота пускали только своих.
В чем дело? — спросила Амалия, подойдя ближе.
Не оборачиваясь, мужчина повторил то, что уже не один раз озвучил стражникам.
Я требую, чтобы меня отвели к царю. Я — гонец из Тусктэмии, и у меня важное донесение!
Он обернулся и, увидев сначала серебряные волосы Данислава, и только потом Амалию, замер, его прошиб холодный пот, а дыхание сбилось.
Царя сейчас нет, но вы можете отдать послание мне, — сказала Амалия.
Мужчина мог бы спросить, кто она такая, но прикинул в голове, что властитель магии не стал бы сопровождать каждую беременную женщину, да еще и класть ей руку на плечо — очевидно, что это его жена, мужчина безоговорочно протянул письмо Амалии. Пока она разворачивала конверт и читала письмо, Дан довольно прохладным голосом осведомился у стражников.
Его, что впустили через внутренние ворота?
Э-э, он пришел, то есть его привел князь Древан.
Хм! Если Древан считает его таким уж важным и доверенным гостем, то чего же он бросил его, не доведя до дворца?
А… мы сказали ему, что его жена родила сына, вот он и сорвался.
Ну это ладно, простительно. Можете идти, мы дальше сами разберемся.
Стражники поклонились и вышли за ворота, заняв пост у двухметровых створок со стороны улицы.
Что? — возмутилась меж тем Амалия, быстро пробежав глазами по строчкам письма. — Что за бред?!
Дочитав письмо, она передала его мужу и стала дожидаться, когда он прочтет.
Что за ерунда? Это какая-то ошибка! — возмутился он вслед за женой.
Гонец стоял, опустив глаза, его все еще немного потряхивало, а сейчас, услышав подобные замечания на содержание царского послания, он опасался, что его начнут выспрашивать, что да как, требовать каких-то пояснений, но он не знал содержимого конверта, и теперь опасался того, а поверят ли ему. Но Амалия только спросила.
Вам на словах что-нибудь передавали?
Гонец мотнул головой, судорожно сглотнув.
Нет, только то, что это нужно передать лично в руки царю Изяславу.
Понятно, — сказала Амалия, — не переживайте, в отсутствие царя Изяслава, я являюсь его полномочным представителем и передам ему письмо, когда он вернется. А пока… Марида! — окликнула она идущую по галерее одну из служащих МСКМ, движением руки на себя попросив ее подойти к ним.
Молодая бойкая женщина лет тридцати вышла из галереи и быстро подошла к ним.
Да госпожа? Господин, — обратясь к Даниславу, она поклонилась, скользнув любопытным взглядом в адрес гонца.
Проводи пожалуйста этого человека на кухню, пусть его накормят и разместят до завтра, — и, внимательно посмотрев на гонца, она настоятельным тоном добавила. — Торопиться нет необходимости, и лучше выехать с утра, чем с вечера. А вы, вообще, как добирались?
На птице рокха.
Ясно, тогда ей тем более надо дать возможность передохнуть, да и вам отдохнуть не помешает.
Мужчина был тронут до глубины души. Чтобы сама Амалия Розина беспокоилась о его самочувствии, устал он или нет! Довольный и счастливый пошел он в сопровождении симпатичной молодой особы на кухню, где его должны были вкусно и сытно накормить.
Похоже, его впечатлила твоя заботливость.
Хорошо, значит, он последует моим словам и никуда отсюда не денется. По крайней мере до завтра.
Они пошли обратно к верандам, по пути недоумевая по поводу содержания письма, в котором царь Тусктэмии Зарян обвинял Анну Гарадину в покушении на свою жизнь и просил царя Изяслава доставить девушку в Дамиру для выяснения всех обстоятельств.
Это определенно какое-то недоразумение, — говорила Амалия. — Анна никогда бы не стала таким заниматься.
Да, но раз Зарян выдвинул такие обвинения, значит, ему есть за что зацепиться. Хотя, будь он действительно уверен в ее виновности, я не думаю, что он стал бы церемониться и просить царя Изяслава доставить девушку в Дамиру. Он мог бы просто отправить к ней каких-нибудь наемников, а те уже могли настоятельно попросить ее поехать с ними. Нет, здесь другое, Зарян что-то задумал, и ему надо провернуть это на публике.