Торг с мертвецами, часть 1 (СИ)

— Господь с вами, я согласен. Свадьба состоится через месяц, начнем же подготовку немедленно. Двору объявим завтра.
Альдор с готовностью кивнул.
— Я хотел бы сообщить эту новость леди Рейнхильде лично.
— Увы, это невозможно. Она, как вам уже известно, гостит в Виенце. До вольного города пять дней пути. Четыре — если очень поторопитесь. Но у вас, полагаю, этого времени нет.
— Ваше величество, как всегда, правы.
— Ничего, думаю, наша невеста это переживет. Виенца — подходящее место, чтобы быть застигнутой врасплох новостями о свадьбе. Там обитают лучшие ювелиры портные.
Альдору ничего не оставалось, кроме как смиренно согласиться. Энриге был прав: забота о свадьбе с хайлигландской стороны полностью ложилась на его плечи, а раз так, то единственное путешествие, которое он мог себе позволить — в Эллисдор, к Грегору.
Эрцканцлер натянул фальшивую улыбку и выразительно глянул на расписной ларец с крупной суммой, что ранее доставили королю. Значительную часть этих денег Альдор вытряс из собственной ульцфельдской казны.
— Она не должна ни в чем нуждаться, — напомнил он.
— Разумеется, — согласился гацонец. — А сейчас, когда мы обо всем договорились, пожалуйста, отдохните и напишите нашей невесте. Ей будет приятнее узнать эти новости от вас, все же вы ей не чужой человек. — Что-то кольнуло Альдора под дых, когда он услышал эти слова. Неужели старый проходимец догадывался? — Успокойте ее. Видит бог, моему сыну нужна жена с нервами, подобными канатам, а не дерганная малахольная девица. Другая с Умбердо не сдюжит.
— Почту за честь. Отправлю гонца сегодня же.
Альдор поклонился, стараясь не выдать волнения. В конце концов, он тащился через всю страну не только затем, чтобы просиживать зад в гацонских кабинетах. Он невыносимо, бесконечно и мучительно скучал по Рейнхильде Волдхард. Ради того, чтобы снова ее увидеть, Альдор согласился бы не только пережить покушение, но и пару раз самому проломить себе голову.
Теперь им предстояло увидеться лишь в день ее свадьбы.
Ну почему, почему она уехала из Турфало на дюжину дней раньше?
  
1.2 Сифарес
 
Рассветные лучи пролились на шероховатый пол древней залы. Тайный эмиссар Симуз Джеридас отложил свиток с очередным доносом, потушил часть свечей и, рухнув на скамью, спрятал лицо в ладонях.
Жаркое эннийское утро началось с новостей о провале.
— Будь оно все проклято. — Симуз потянулся за водой и чертыхнулся. Кувшин давно опустел, а избавить от жажды было некому: слуг сюда не пускали.
На его памяти подобного безумия еще не случалось. Весь материк, казалось, сошел с ума. Неожиданные союзы вчерашних врагов, безумные намерения возгордившихся правителей, моровые поветрия, мракобесие всех сортов — каждый день беспокоил известиями одно другого хуже. Шпионские доносы приходили отовсюду: новостей было столько, что служители Эмиссариата не успевали их проверять, а почтенные Магистры не спешили выделять людей в помощь. Боялись за сохранность тайн, что обсуждались в этих древних стенах.
Магистрат продолжал успешно править Эннией лишь потому, что не экономил на шпионах и не оставлял следов. Потому ни сам Симуз, ни его должность, ни люди, с которыми он работал, ни даже этот зал официально не существовали.
— Что же тебя погубило, Геммалия? — размышлял он. — На чем ты прокололась?
То, чем в последние месяцы занимался Эмиссариат, уже начинало походить на гадание. Бесплодным попыткам связать друг с другом множество событий не было конца. Стремясь разобраться в происходящем, Симуз добровольно заточил себя в стенах этого зала, но значимых результатов так и не достиг. А теперь лишился еще одного опытного лазутчика.
Следовало признать, хайлигландец оказался им не по зубам. Но единственный способ все исправить был слишком рискованным. Господин бы не одобрил.
— Интересно, только мы его недооценили? — Вынужденное затворничество накладывало отпечаток, и Симуз завел привычку разговаривать с картой материка. Мозаичное панно тончайшей работы занимало всю стену и пестрело отметками, что ежедневно оставляли эмиссары. Рядом с каждым городом шелестел на сквозняке целый ворох прикрепленных воском лент. Сомнительные сделки, взаимовыгодные браки, тайные сговоры, убийства, подкупы — вот что таили узкие полосы желтой ткани. И над всем этим, подобно вознесшемуся на небеса богу, возвышался Симуз — обычно для этого приходилось пользоваться лестницей — и пытался угадать следующий шаг каждого из своих многочисленных подопечных. Подопечных, которые, к счастью, понятия не имели о его существовании.
Кроме одной. Но и она молчала.
— Эти хайлигдандцы вечно оказываются не теми, кем кажутся, да? — Эмиссар аккуратно прикрепил донос к точке, отмечавшей столицу Гацоны. — А Гемма подвела всех нас.
Впервые за почти полтора десятка лет Симуз был готов признать, что не справился с обязанностями. Он уже не помнил, когда покидал здание Эмиссариата больше, чем на пару часов, и навещал Десари. Величайшая ирония его жизни — день за днем расшибаться в лепешку ради немощной дочери, но так и не находить возможности ее увидеть. И лишь мертвым богам было ведомо, как Симузу все это надоело.
Сейчас он переводил дух в одиночестве, снова сидя на жесткой лавке, но знал, что уже совсем скоро зал наполнится шорохом мягких туфель, а шепот множества голосов на всех известных материку языках не утихнет до самого заката. Если утихнет.
— Я начинаю переживать за тебя, мальчик мой.
Эмиссар медленно повернул голову и, подавив вздох разочарования, поднялся, чтобы с почтением поприветствовать вошедшего. Магистр Эсмий Флавиес — самый влиятельный сукин сын всея Эннии, — бодро шагал к заваленному доносами столу.
— Доброго дня, господин. — Симуз поклонился, исподлобья разглядывая подол длинной туники гостя. Эсмий годился ему в отцы, но седина, морщины и напускная немощность главы Дома Флавиес частенько шутили с недругами злую шутку.
— Сколько дней ты не выходил из кабинета? — В голосе Магистра сквозила забота, но Симуз знал, что она была фальшивой. Этот человек ненавидел его, ненавидел истово и бескомпромиссно, и чувство это было взаимным. У обоих имелись на то веские причины, и все же оба были достаточно мудры, чтобы поступиться личными счетами ради дела. Они нуждались друг в друге, и этот зацементированный ненавистью союз продержался уже больше десяти лет. — Когда ты в последний раз спал?
— Не помню, — честно ответил эмиссар и поскреб медную щетину. Подбородок мучительно чесался. — Пожалуй, дня три назад — хвала лунному песку и прочим затейливым снадобьям. Чем могу служить?
— Сегодня отправишься ночевать домой. Вымоешься и выспишься как следует. — Эсмий подошел к карте и ласково погладил ленты с доносами возле столицы Гацоны — рядом с Турфало не осталось свободного места. — Ты уже знаешь, верно?
— Конечно.
— Крайне несвоевременная оплошность.
— Согласен.
— Я всегда ценил тебя за гибкий ум и способность действовать в рискованных обстоятельствах, и теперь мне все это понадобится. Особенно теперь.
Эмиссар сдержанно кивнул.
— Что я должен делать?
Магистр отступил на несколько шагов и замер, с гордостью взирая на карту.
— Подойди сюда, — потребовал он и взял со стола длинную резную указку. — Взгляни на наше творение. Прекрасно, верно? Настоящее произведение шпионского искусства.
— Жаль, оценить почти некому.
— Гацона, солнечная Гацона… — тихо пропел Эсмий, и кончик указки коснулся столицы заморского королевства. — Ты ведь бывал в Турфало, Симуз?
Эмиссар хорошо помнил то задание: избавиться от одного влиятельного гацонского купца, решившего помешать развитию Бельтерианского банка. Тогда Энния была заинтересована в тихой уступке со стороны Гацоны.
— Восемь лет назад, — уточнил он. — Уверен, с тех пор немногое изменилось: шумные праздники, показная набожность и возмутительно прекрасное вино.
— И прекрасные шлюхи.