Капитан Пересмешника (СИ)

— Допустим. А теперь назовите мне причину, по которой я должна оставить вас на своем корабле?
— У вас нет другого кока, — пожал я плечами.
— Нет, — поразмышляв вдох, отрезала капитан, — не то.
— Мне нужна эта работа? — выгнул я бровь.
— Снова не то. Следующая попытка — последняя.
— Я всю жизнь мечтал плавать на Пересмешнике? — глупо, конечно, но в голову ничего путного не пришло, только если…
— Мимо, — вздохнула она, начав подниматься.
— Я — артефактор, — Калисто резко опустилась обратно.
— А вот это уже неплохо. И много вы умеете?
— Могу создавать накопители и литкраллы, защитные амулеты, практически все, что вам потребуется.
— А разбитый артефакт заново собрать сможешь? — сощурилась она, спина заметно напряглась.
— Смогу.
— Уже лучше, и еще один вопрос, зачем вы здесь и почему назвались чужим именем?
— Это два вопроса, не один, — хмыкнул я, и снова не последовало никакой реакции. — В пираты я подался потому, что мне нужна работа, а у пленника пустошей выбор небольшой. Пересмешник потому, что ваш корабль — лучший, а чужим именем назвался, чтобы вы меня точно взяли. Я знал Хвоста лично.
— И польстил, и себя похвалил, и вроде все сходится, — сощурилась она, снова беря в руки ложку.
— Потому, что это правда, — развел я руками.
— Смотри, Тивор Черный, ты здесь до первого неосторожного шага, не надо было начинать с вранья.
— Я учту, но угрызений совести не испытываю, все-таки своей цели я добился.
— Пленник пустоши, — задумчиво протянула Калисто, а я закатал рукав, демонстрируя выжженную на коже метку. — Артефактор, волк-оборотень, даже не знаю…
— Чего?
— Везение ты, или наоборот очередное проклятие, — она коротко постучала ноготками по столу.
— Проклятие?
— Не бери в голову, — махнула она рукой. — И давай сменим тему.
— Как скажите, капитан, — я напустил на себя вид деревенского дурочка. — А правду говорят, что вы недавно украли дочь кофейного барона?
— Правду, — хмыкнула она.
— Зачем?
— Да, — кивнула капитан сама себе. — Надо, пожалуй, ввести тебя в курс дела. Видишь ли, мы иногда выполняем кое-какие заказы. За адекватную плату, конечно. Вот и лиса была таким заказом.
— И кто этот благодетель?
— Маркиз Тишон, — легко ответила Калисто, — градоправитель…
— Бришола, я знаю, — прервал я капитана. — Имел с ним дело несколько раз. Странно, зачем она ему? Работорговлей, насколько я помню, он не занимается.
— Нас этот вопрос не интересовал, — повела она плечом, а я внимательно вгляделся в ее лицо.
— Почему вы мне рассказали?
— Ты теперь вместе с нами, волк, Сайрус должен был объяснить тебе действие метки. Ты не сможешь никому рассказать или как-то использовать эту информацию против нас, так почему бы и нет? — А вот тут ты ошибаешься, бесовка.
— Логично.
— Моя очередь, почему тебя заинтересовала лиса?
— Меня интересует вероятность преследования, как-то не хочется назад на пустоши.
— Логично, — фыркнула она, передразнивая меня. — Не беспокойся, Пересмешник уйдет от любой погони, — это было не пустое бахвальство и не желание набить себе цену, ее слова прозвучали ровно и уверенно, как констатация факта. — Расскажи мне что-нибудь, оборотень. Только правду на этот раз, — улыбка растянула красивые губы, она подперла кулачком подбородок и заглянула мне в глаза. Весело и слегка насмешливо. А я отчего-то потерялся в ее взгляде, и начал говорить, даже не задумываясь. Остаток обеда я развлекал капитана Пересмешника слегка измененными байками про наши вылазки с Кристофом, а она внимательно слушала, не сводя с меня взгляда своих невозможных глаз.
Когда тарелки опустели, и я уже готов был уносить поднос, я, сам от себя не ожидая, протянул Калисто руку.
— Мир? — выгнул я бровь.
— Мир, — вздохнула капитан, — но кажется мне, я еще об этом пожалею, — и вложила свою ладошку в мою. Маленькая нежная ручка, очень аккуратная, очень теплая, и так вкусно пахнет, что мне безумно захотелось ее попробовать, просто провести языком…
Но Кали вдруг как-то прерывисто и шумно вдохнула, дернулась, вырвала ладонь и отскочила от меня в другой конец каюты, приводя тем самым в чувство.
— Капитан?
— Все нормально, — отчего-то прошептала она. — Ты свободен, — и отвернулась к окну, а я заметил, как мелко дрожало гибкое тело.
  
Глава 6
 
Калисто, Серебряный Сапсан, Капитан Пересмешника.
За волком уже давно закрылась дверь, а я по-прежнему стояла у окна, не находя в себе сил отвернуться от бесконечной лазурной глади. Вода всегда меня успокаивала, давала сил. Но в этот раз работало как-то хреново, меня все еще потряхивало.
Тивор Черный, говоришь? Ну и кто же ты волк? Что я могу сказать о тебе? Что уже успела увидеть?
Сильный, с темными почти черными волосами, заплетенными в сложную косу, и такими же темными пронзительными глазами. Вытянутое лицо и чуть впалые скулы, мощный подбородок и тонкая линия упрямых губ, шрам, пересекающий левую щеку, и странная татуировка, идущая через правый глаз. Темно-фиолетовая, словно незавершенный узор плетения. Походка у тебя уверенная, а спина идеально прямая, выправка как у военного, и четкие, скупые движения. Ты не суетишься, эмоций на лице почти не разглядеть, а руки явно привыкли сжимать меч. У тебя узкие губы, и прямой нос, и весь вид… Ты будто из камня, грубо выплавлен из железа — ни одной мягкой черты, ни одного плавного перехода, сплошные острые и ломаные линии. И взгляд прямой и жесткий.
Должно по идее отталкивать, а меня притягивает…
Да, твою ж! Как будто мне проблем мало, еще и это "счастье" привалило. Я прислонилась лбом к холодному стеклу. Ник, выражая поддержку, послал легкие волны тепла по телу, которые расслабляли напряженные мышцы и помогли, наконец-то, унять дрожь.
Ладно, со своими аппетитами, я как-нибудь, справлюсь. Теперь бы понять, почему я на него так среагировала, почему почувствовала в нем магию последнего осколка? Едва уловимую, почти неощутимую, но этот осколок — мой, именно поэтому меня так трясло, именно поэтому в голове стоял легкий гул.
Надо вспомнить.
Я села на пол, скрестила ноги и постаралась расслабиться, выкинуть все лишнее. Глубокие вдохи и выдохи, мерное покачивание, лучи солнца, пробивающиеся сквозь плотно сомкнутые веки, гул моря.
Вдох.
Выдох.
Тогда тоже было море. Не такое, как сейчас. То море было холодным, там бушевали ветра, а вода в нем такая темная, что кажется, смотришь в бездну.
Вдох.
Выдох.
И мне девятнадцать, и я только что совершила самую страшную ошибку в своей жизни. Тогда я лежала на заснеженном берегу, поджимая озябшие от холода лапы, и кричала. Скулила, если уж совсем точно, я оплакивала сломанные и изувеченные крылья. И не было сил, чтобы обернуться, даже, чтобы подняться и дойти до какого-нибудь навеса, мне бы хватило и тех обломков лодки, что валялась шагах в десяти, чтобы укрыться, но встать я не могла. Даже двинуться не могла, шевелить головой и то было больно. А сине-серое небо над головой, будто издеваясь, сыпало и сыпало на меня снегом. И я постепенно начала проваливаться в забытье. Глаза слипались, и вдохи все реже вырывались из груди, хотелось спать.
Вдох.
Выдох.
И где-то совсем рядом шумел проклятый мной порт, сновали матросы, торговцы, пассажиры прибывших кораблей. Но падающий снег глушил эти звуки, делал их нереальными. И боль почти совсем отступила, уступая холоду. Он пробирался под перья, выстужал мышцы, кровь, кости. Дочь Вольных медленно умирала, глядя на море, до которого так и не добралась, а Душа Океана была утеряна, разбита, лишь один ее кусочек был все еще зажат в слабеющей лапе.
Вдох.
Выдох.
Надсадное дыхание царапало горло, а холод медленно подбирался к сердцу. Еще несколько вдохов, не больше десяти, и все, наконец-то, закончится. Не думала, что можно так устать.