Поворот навыворот (СИ)

– Ммм, как вкусно. Это на травах?
– Травки, ягоды лесные. – закивала охотно бабуля, наблюдая довольно за тем, как девушка глоток за глотком выпивает горячий напиток. – Выпьешь, я тебя, милочка, спать уложу. Устала ты. Вон сколько несчастий на голову свалилось.
Чай согревал, распостраняя по телу приятное, но какое-то вязкое тепло. Слова хозяйки не сразу дошли до её разомлевшего сознания.
– А откуда вы знаете про несчастья? – удивилась она.
– Так ты ж сама сказала, что в аварию попала, это ж разве не несчастье. – не менее удивлённо посмотрела на неё баба Параска.
– Ааа. Ну да. Несчастье. – согласилась девушка. Что это она действительно? Выпила последний глоток чая и отставила чашку. – Спасибо, очень вкусно. Не надо меня спать. Мне бы позвонить в полицию и сестре. Можно попросить у вас мобильный?
– Извини, деточка. Нету у меня мобильного. Только стационарный телефон. – развела руками старушка. – Да и зачем тебе сейчас звонить? Ты устала очень. Тебе ведь больно и спать так хочется? Я ведь права?
– Да, конечно. Очень хочется и очень устала. – вяло кивнула Лиля, пытаясь собрать разбегающиеся мысли.
– Вот и пойдём, деточка, со мной. – бабуля бодро поднялась со своего стула и поковыляла куда-то из кухни, поманив её за собой – Пойдём, пойдём.
– Куда? Звонить? – и отчего это у неё голос заплетается? Лиля с трудом поднялась на ноги и поплелась вслед за хозяйкой.
– Ага. Звонить. – захихикала та.
Девушка, едва переставляя ноги, пыталась поспеть за прыткой старушкой. Перед глазами плясали тёмные пятна и казалось что стены пляшут вместе с ними. Впереди маячил бордовый халат и она, проморгавшись, попыталась сфокусировать взгляд, но стало только хуже. И этот дом уже не казался ей милым и гостеприимным. Стены потемнели, по ним словно плесень чёрная расползалась. Рамы на картинах обветшали, да и сами картины стали другие. Лиля хотела было повернуть назад, но ноги сами несли её вслед за хозяйкой, а девушке оставалось лишь испуганно таращиться на то, как всё вокруг меняется, превращаясь в гротескные декорации для её персонального фильма ужасов. Вот и коридорчик остался позади. Баба Параска подошла к какой-то закрытой чёрной двери и повернула торчащий из замка ключ.
– Ну что ж ты, деточка, так медленно ноги переставляешь то? Иди сюда. – голос хозяйки и тот теперь звучал по другому. Казался более скрипучим, с каким-то, даже, шипением.
– Я не хочу. – хныкнула девушка, чувствуя, как обмирает от страха сердце в груди.
Ей снова казалось, что рядом, помимо неё и хитро улыбающейся старухи, ещё кто-то есть. Позади слышалось шуршание и странный цокот, воздух словно жил своей собственной жизнью, дышал и шевелился. А она даже не могла обернуться, мышцы её не слушались, телом словно кто-то другой управлял, как марионеткой, и от острого чувства беспомощности хотелось плакать.
– Хочешь, не хочешь. Какая разница? Говорю иди, значит иди. – и отчего она раньше не заметила, насколько мерзкая эта старуха, как неприятно кривится её жабий рот и как рассчётливо блестят злые глазки. Морщинистая рука толкнула дверь и оттуда, как чернильное пятно полезла непроглядная тьма. – Заходи давай.
– Прошу вас, не надо. Позвольте мне уйти. – шаг, ещё один, ещё один. Безвольной неуклюжей куклой она продолжала двигаться.
– Ещё чего. Я столько сил угрохала, чтобы пути вывернуть, чтобы найти тебя такую подходящую и привести сюда. Нет, деточка. Никуда ты от меня не денешься. – снова захихикала хозяйка, довольно так, с издевкой.
До затуманеного Лилиного мозга услышанные слова дошли не сразу. Да и, когда дошли, понимания не прибавилось. Кто эта старуха, что она с ней сделала? Может она всё ещё сидит в отключке в собственной машине, а это всё лишь её бредовый сон. А может она и вовсе никуда не ехала сегодня, а спит себе в своей кровати и скоро её разбудит будильник, спасая от липкого кошмара. И так ей этого захотелось, что даже поверила на какое-то мгновение, пока её за руку не ухватила узловатая костлявая ладонь и оставшиеся до страшного дверного проёма шаги она буквально пролетела, так сильно её дёрнула баба Параска, заставив переступить таки скрытый тенями порог
Чернильная тьма накрыла девушку собой, довольно колыхнувшись, а дверь позади с роковым щелчком захлопнулась. Лиля осталась стоять одна, посреди гулкой пустоты, и её сиплое испуганное дыхание теперь было единственным звуком, который до неё доносился. Минуты шли, ничего не происходило, сердце колотилось в груди истеричным воробьём. И тут под ногами что-то зашебуршало, зашевелилось и она остро ощутила на себе чей-то взгляд. Снова зацокало вокруг и Лиля вспомнила, что именно ей напомнил этот звук. Так стучали по полу когти у некоторых животных. Раздалось мерзкое хихиканье.
– Боишшшшься? Правильно! Хорошая девка! Вкуссссная! – шепнула тьма под ногами, сомкнувшись на щиколотке когтистой лапой.
Пронзительный женский визг ещё висел звенящим облаком вокруг, когда девушка осела на пол, не выдержав страха, боли и нервного напряжения. Пребывая в глубоком обмороке она уже не чувствовала, как её тело куда-то поволокли.
– Хозссссяин. – зашипело рядом и мужчина недовольно сдвинул брови, не отвлекаясь от своего занятия. – Чего тебе. – буркнул в никуда.
– Парасссскевья. – услышав это имя, он ещё сильнее нахмурился, хотя для его собеседника это было не так страшно, как колыхнувшаяся раздражением сила вокруг. – Путтти.
– Вот сука старая. Кто? – спросил, откладывая тонкую кисть.
– Девка. – сообщил бестелесный голос.
– Давно? Где она? – тот, кого назвали хозяином, подхватил тряпку с растворителем и принялся методично оттирать краску с длинных пальцев.
– Вчшшшера. В доме.
– Тебя где носило столько?
– Просссти. Ловушшшка. – покаяно признался голос.
– Подготовилась карга, значит. Пути вывернула, а я и не почувствовал. – мужчина злобно сплюнул, поднялся. – Ничего её не учит. Говорил ведь, убью гадину. Мне сила лишней не будет. Допрыгалась ведьма.
Лиле было очень холодно. И больно. Снова. В голове смутно всплыли какие-то обрывки воспоминаний, сердце испуганно затрепыхалось. Глаза открывать было отчаянно страшно, но она не поддалась малодушию и всё-таки распахнула веки. Вокруг царил полумрак. Не тьма, что уже понизило градус паники в её организме. Над собой девушка увидела белеющий в тусклом освещении потолок, посередине висела одинокая лампочка.
Когда немного повернула гудящую голову, смогла рассмотреть такие же белые пустые стены.
– Очнуласссь. Хорошшшо. Сильная.
– Кто здесь? – жалобно всхлипнула Лиля, безумно вращая глазами и пытаясь рассмотреть говорившего.
– Здесссь ты и я. – захихикал хриплый голосок.
– Кто ты? – головой шевелить было больно, сотрясение не прошло бесследно.
– Домовой дух я. – заурчал её невидимый собеседник.
– Я наверное сошла с ума. – простонала девушка, вспоминая, какие глюки ловила перед тем как потерять сознание.
– Нет. Пока не сошла. – снова этот издевательский смех. – Хозсссяйке не нужно.
– А кто твоя хозяйка? Баба Параска? – вспомнила она старушку, пустившую её в дом.
– Она. – с некоторой опаской пискнул голос.
То-есть в своём кошмаре она до сих пор находится в том самом доме. И, кажется, уже утро.
– Сколько я спала? – пока что этот так называемый домовой ничего плохого ей не сделал и бесконечно бояться она не умела. Первая волна паники прошла и Лиля решила разобраться в ситуации.
– Ночь. – выдал дух.
Ага. Значит действительно утро. Скорее всего вся эта фигня с неконтролируемым телом, пляшущими стенами и самостоятельно шагающими ногами ей померещилась. Ну не может ведь такого быть. Хотя домовых тоже, вроде бы как, не бывает. Может её опоили чем.
– Ты настоящий? Как тебя зовут? – спросила у своего весьма информативного глюка.
– Кто ж тебе ссскажет? У меня уже есть хозсссяйка. – хихикнул её собеседник.