Чертоги демонов (СИ)

Послышались хлопки, очень быстрые, словно кто-то усиленно хлопал в ладоши. Огромные ладоши, если она слышала их даже здесь.
Миланье ещё раз испуганно справила нужду и забилась вглубь своего импровизированного убежища, скрывшись в его тени. Она прекрасно знала, что это за звук. Такой же она слышала, когда Роро нёс их через поляну – твари-стрекозы издавали похожий звук, убивая лучиками летающих демонов-солдат.
Это лишь значило, что там, за каменными стенами, сейчас борются демоны и твари. Сошлись в жуткой битве, где решится – увидит она ещё раз маму или нет.
Именно эта мысль, а не страх, заставила Миланье заплакать. Но она запихнула себе в рот руку, точно кляп, чтоб не издать ни единого звука, который смог бы выдать её. Позволила себе только смотреть в проход комнаты, откуда раздавались звуки чудовищного боя. Словно кто-то играл на кастрюлях ложками и пытался петь, не имея голоса.
Эта какофония длилась неимоверно долго. Миланье казалось, что как минимум час это всё продлилось, хотя на самом деле вряд ли дольше десяти минут.
Рёва за стенами дома становилось всё меньше, как и уменьшалось количество грохота. Словно каждый обладатель как одного, так и другого…
Умирал… они там умирают… потому что одни слишком злые… а другие слишком сильно хотят меня защитить… Мне страшно… 
Ей стало ещё обиднее, и ненависть в груди стала ещё более жгучей, словно кто-то подкинул туда уголёк. Раскалённый докрасна уголёк, который поджёг тонны хвороста. В будущем они полыхнут пламенем глубочайшей ненависти. Пока ещё маленькие язычки пламени, но они показались около большой кучи, чтоб потом полыхнуть со всей своей ненавистью.
Она продолжала слышать крики, продолжала слышать хлопки и даже взрывы наподобие тех, что были у замка. У её замка, который рушили твари-стрекозы. Если там, снаружи, были схожие твари, обладающие магией дикого огня, то живой оттуда уже никто не уйдёт.
Включая её саму.
Но время шло, всё сходило на нет. Сходило до такой степени, что последними звуками, донёсшимися снаружи, был яростный рёв, точно принадлежащий демону-солдату, и два или три хлопка в ладоши. Быстрых, словно кто-то спешил отхлопать, прежде чем уйдёт восвояси. После этого повисла практически абсолютная тишина.
Практически – это потому что каменный короб, видимо, из-за того, что стоял неровно, немного скрежетал в местах разлома, и теперь половинки притирались друг к другу. А может трещал потому, что кто-то ходит сверху или снаружи и ищет выживших.
Ищут её, маленького демона, чтоб порвать на части или сжечь бешеным огнём. А может взорвать. Одно другого не лучше, а жить-то хочется.
Словно затравленный зверь, Миланье постаралась уйти как можно глубже в своё убежище, поглядывая на проход.
Если победили демоны, то они точно вернутся за ней. Возможно, сейчас они просто обыскивают территорию, чтоб найти всех тварей и убить их. Да, возможно, именно поэтому никто и не пришёл. Они хотят защитить её.
Но эту мысль вытолкнула более неоптимистичная.
Но возможно демонов уже и нет, а её ищут твари. Мерзкие твари, которые сейчас ползают (или ходят, Миланье не знала точно) в округе и вынюхивают её… Так, а они могут почуять её запах?
Миланье ни разу не видела тварей вживую, хотя и видела их на картинках в старинных летописях, на пергаментах, картинах, вырезанных на стенах, и много где ещё. Она бы не сказала, что они выглядят грозно, однако…
Она прислушалась.
Ничего.
И никого.
Однако это не помешало им атаковать их. А значит, их надо бояться, так как они опасны. Простые логические цепочки Миланье вполне могла проводить, ведь она не была дурочкой. Вообще, любой из их рода не был глупым. И то, что она была ещё ребёнком, не мешало ей прийти к собственным выводам.
Она внимательно вслушивалась своим острым слухом в окружение, забавно дёргая носиком, надеясь почувствовать и запах. Однако с сожалением и стыдом поняла, что кроме того, что сама описалась, унюхать больше ничего не может.
Если мама узнает… мне влетит, — посетила её голову мысль. — Будет кричать, что люди из рода Пеймон не писаются. Мне влетит. Мне точно влетит за такой позор! Если не съедят твари, то накажет мама. А я даже не знаю, какую участь выбрать!
Немного подумав, Миланье решила, что участь быть наказанной всё-таки не такая уж и страшная. Сегодня наказание есть, а завтра его нет. А вот смерть, это надолго…
Нет, смерть – это вообще конец! А она хочет выйти замуж, чтоб покрасоваться перед сёстрами мамой, и всеми-всеми-всеми в обрядном платье (она имела ввиду свадебное), найти жениха, чтоб все завидовали…
И вообще, у Миланье были планы прямо ух! И отказываться она от них не собиралась.
Значит решено: надо выжить. А трусики можно выбросить, и никто не узнает о её позоре.
Расставив столь важные приоритеты, Миланье сжала кулачки и мужественно сделала моську серьёзной. Её хвост сразу припал к земле, как у хищника, который готов охотиться.
Она готова… ну, не охотиться, но бежать со всех ног и бороться. Однако для начала надо выползти из-под кресла.
Это и оказалось самым сложным. Желания покидать столь безопасное место не было от слова совсем. Но мужество и желание покрасоваться в обрядном платье сделали своё дело.
Из-под кресла показался её нос, а потом и вся голова. При этом Миланье неустанно вслушивалась в тишину, но, кроме поскрипывания и скрежета камня, уловить ничего не могла. Дрожа всем телом и стуча зубами куда громче, чем издавала сама звуки, она начала медленно выползать наружу.
Комната представляла из себя жалкое зрелище. Пусть в ней и сохранилась атмосфера богатства, присущая дорогим помещениям, однако лишь потому, что перевёрнутая и частично сломанная мебель до сих пор напоминала об этом.
Миланье замерла на мгновение, всё так же прижавшись к полу, после чего немного осмелела и встала. Если здесь кто-то рыскал, то она наверняка бы уже услышала это. Аккуратно шагая по порушенной комнате и стараясь не шуметь почём зря, она направилась к выходу. По пути она украдкой выглянула в окно.
Её каменный короб, как выяснилось, упал где-то в лесу. Хотя Миланье и не могла этого понять, но именно лес частично спас их. Деревья знатно притормозили падающий каменный короб. Он приземлился на них как на подушку, буквально переломав в щепки, после чего свалился уже на землю, когда стволы лопнули. Отсюда и причина, почему он так неровно стоит.
Но кроме леса, леса и леса больше ничего не было видно.
Скорее всего потому, что окна выходили на другую сторону от выхода.
Она приблизилась к проёму, откуда выглядывал демон-солдат. Оглянулась.
Никого. Ни единой живой души, что могло быть как хорошим, так и плохим знаком. Только пустой коридор и валяющиеся на полу подсвечники со сломанными потухшими свечами. Здесь в коридоре был просто голимый камень - никакого уюта или облицовки.
Она тихо двинулась по нему и тут же услышала щёлканье.
Замерла в испуге. Но в ответ лишь тишина.
Сделала пару шагов, и вновь щёлканье.
Вновь замерла. И вновь тишина.
Миланье остановилась так раз пять или шесть, прежде чем поняла, что щёлкают её когти на ногах об пол.
Обругав себя и назвав глупой неумехой, она стала приподнимать пальцы ног при ходьбе. Пусть и неудобно, — чувствовалось, что теряется равновесие, — но так она хотя бы тихо двигается, и её не услышат. По крайней мере до тех пор, пока не выйдет из каменного короба.
А идти было недалеко. Не прошло и минуты, а она уже стояла около дверного проёма наружу, выглядывая одним глазком.
Дыхание от увиденного перехватило. По коленкам пробежала заметная дрожь, и Миланье пришлось приложить немало усилий, чтоб они не подогнулись. Вывалиться сейчас из короба, который лежал, судя по всему, на деревьях, в метре от земли, было бы не очень приятно.
Вид, который предстал перед ней, был жутким. Не неприятным, не отвратительным, а именно жутким, вызывающим где-то внутри боль и ненависть к тем, кто это сделал.