Злодей моего романа. Кощей и Александра Прекрасная (СИ)

— Девочку на неделю освободи от занятий, — вполголоса сказал Кощей Черномору. — У нее был выброс силы, ей надо восстанавливаться.
— Понял, — коротко ответил Чернов.
У Сашки даже злиться сил не было. Знал ведь, но все равно тащил!
До завтрака оставалось два часа. Нормальные люди поплелись досыпать, а Сашка поковыляла к русалочьему озеру.
— Девочки, спасайте, — взмолилась она. — Помираю!
Русалки Сашку нежно любили, как любили всех рукодельниц. Она плела им косы, дарила бусы, приносила пряжу и учила вязать браслеты. Русалки в свою очередь иногда делились с ней целебными водорослями — сами выращивали, помогали с нитками, да и просто болтали.
Вот и сейчас озерные девы затянули Сашку в воду, обмазали какой-то вонючей кашей, вымыли ей голову, размяли тело. Сашка даже немного задремала.
Как заново родилась! Волосы сияют, кожа нежная, бархатистая, в теле легкость, в голове звенящая пустота.
— Скажите мне, девочки, как Кощея приворожить? — спросила на удачу Сашка.
— Коооощеееея? — протянула черноволосая Марьямь. — А зачем тебе этот старый пень?
Сашка уселась на камень, задумчиво поболтала рукой в чистой воде, отгоняя головастиков.
— Сама не знаю, — призналась девушка. — Только как вижу его, здесь — в груди — тепло. А когда не вижу, словно пусто и холодно. Мимо проходит — огнем опаляет. Взглянет черными своими глазами, коленки дрожат. А как целует, голова кругом, себя не помню.
— Александра, ты влюбилась, — констатировала Валентина, пухленькая русалка-плакунья.
— Ага, — не стала спорить девушка. — Так и есть. Скажете, что я совсем дурочка?
— Почему? — удивилась Марьямь. — Любовь — это прекрасно. Все мы когда-то любили. А Кощей мужчина видный да ласковый.
Александра аж глаза вытаращила.
— То есть вы не считаете Кощея плохой партией? — уточнила она.
— Кощей — это тебе не юный оборотень, — пожала плечами Марьямь. — Да, не молод, но далеко не стар. В любви опытный, горячий, тело красивое, крепкое, все как надо работает. Не пожалеешь!
— Тьфу ты, — вздохнула девушка. — Я о любви, а она о постели.
— А в постели не любовь разве? — хитро улыбнулась русалка. — Коль в постели не заладится, ни одна любовь жить не будет.
— Не получается у меня с постелью, — призналась Сашка. — Сбежал он.
— А ну расскажи, — мгновенно оживились русалки.
Сашки и рассказала.
— Значит так, — наперебой заговорили русалки. — Теперь внимания на него не обращай. Кощей мужчина гордый. Он начнет волноваться.
— Да только совсем неприступность не строй, он ведь после Василисы на голову пришибленный. Хорошо его эта стерва потрепала, всю душу ему сожрала. Та еще русалка была.
— Какая-такая Василиса? — напряглась Сашка.
— Ой, давно это было, — отмахнулись девочки. — Лет сто назад, а может и тыщу.
— Одеваешься ты, Сашка, как пацан, — качали головой озерные девы. — Платья не носишь.
— Вот чтобы платье сегодня же надела! И туфли. А кроссовки свои спрячь. И волосы красиво причеши. И не смотри на него, не смотри. Но в коридоре рукой задень. Или в глаза погляди, быстро так. И сразу взгляд отведи, и ресницами взмахни.
— Ой, Сашка, завтрак пропустишь!
Да какой тут завтрак!
Платье, платье нашлось. Совершенно безобразное платье. Узкое, по фигуре, с открытой спиной, на взгляд Сашки вызывающее и чересчур открытое. На взгляд Вики — никакое.
На взгляд Бессмертного — очень даже красивое.
И вообще вся она была на обеде какая-то… как снежная королева. Недоступная. Красивая. Босоножки на высокой танкетке, на тонких щиколотках ремешки. Платье, подчеркивающее и тонкую талию, и округлые бедра, и грудь. Открытая спина, а на левой лопатке — рой мерцающих бабочек.
Села сегодня с девушками за стол. Парни чуть шеи не посворачивали.
Хороша Саша, да не ваша. Чья — пока не решил.
На Кощея не смотрит, а ведь он в рубашке расшитой вышел. Черномор хотел что-то спросить, да напоролся на колючий взгляд и передумал. Вообще сделался очень задумчивым и ел молча.
Аппетита у Кощея не было, еда казалась пресной. Александра, напротив, кушала хорошо, весело болтала с девушками. Рассмеялась звонко на какую-то шутку, Кощею показалось, что пол зала вздохнуло. Поймал внимательный взгляд Черномора. Посмотрел на погнутую вилку в руках, пожал плечами.
Вот Сашка закончила обед, направилась к выходу. Бросила на Кощея быстрый взгляд. Холодный. Обжигающий.
А следом встал Василий и, подхватив сестру под локоть, вывел из столовой.
Похоже, кому-то сейчас влетит.
  
Глава 9
 
Брат больно ухватил за плечо — пальцы как железные, синяки поди останутся.
— Как это понимать, Александра? — грозно спросил он. — Почему на Кощее твоя рубашка?
— Это не моя рубашка, — вяло отмахнулась девушка. — Моя ему не влезет. Да отпусти ты, черт! Больно ведь!
— Не ерничай, Сашка, ты рубашку расшивала, — не повелся брат. — Я твою руку знаю. Совсем сдурела? На кого лезть вздумала?
— О чем ты вообще, Вась? — ласково, как убогого, спросила Саша. — Он мне жизнь на полосе спас, я ему рубашку в благодарность расшила. Что не так-то?
— А зачем ты, малахольная, на полосу сунулась?
— А ты зачем, Мастер?
Василий замолчал, смущенный. Он уже и сам знал, что надо ему из воинов уходить в мастера. Дар его не любил насилия и крови. Один раз убьешь человека — и уйдет дар. Отец предупреждал.
Но ведь контракт! То, что в начале казалось манной небесной, было теперь огромным камнем на плечах. Нет, Василий не жалел. Да и везло ему пока. На трех операциях он был, все три раза за него Игнат заступал. Но рано или поздно везение кончится.
— Сам знаешь, я как ты, — убедительно сказала Сашка. — Если зажглась, сделаю. Если говорит сердце мое, что надо человека отблагодарить, то руки сами делают.
— Понравилась, знать, рубашка ему, — задумчиво ответил Вася. — Да и хороша, сказать нечего. А платье-то зачем?
— А тут, Вася, у меня беда, — вздохнула Саша. — Лисица во мне пробудилась. Не было-не было, а пробудилась.
— Да иди ты! — изумился Васька. — Я уж надеялся!
— И я надеялась, — коротко согласилась Саша.
— Держись, — вздохнул брат. — Будет тяжко.
— Знаю.
Звериная часть у оборотней живет инстинктами. Есть, спать, бегать… найти партнера. Особенно силен зверь в период становления — у оборотней это обычно половое созревание. И без того гормоны бушуют, еще и зверь огня добавляет. Потом зверя надо под контроль брать. Полуоборотням легче, их звери слабее. А у Сашки еще и с либидо полный порядок. Был. До всей этой ерунды с поцелуями.
Мужчины ее интересовали мало, хотя и были у нее парни. Да и как не быть, когда вокруг такой выбор? Но не сложилось, расстались полюбовно, остались друзьями.
А теперь… лисица ли проснулась от Кощеевых поцелуев, или наоборот, от того, что лисица наружу просится, началось все?
Да какая разница. Саше нужен Кощей. И она его получит. Хотя бы во сне.
Вике было не по себе, но зелье стоило опробовать. Если уж на Кощее сработает, то можно в продажу выпускать. Они с Русланой уже давно хотели со своими «микстурками» на рынок магических атрибутов выйти, да зелий на аукционах каких угодно навалом. Никто на нового продавца не клюнет, надо начинать с «бомбы».
Вот она, «бомба», в руках. Выстрелит — мало не покажется.
Девушка вздохнула и отправилась к деду. У кого еще Кощей из рук возьмет чарку, не проверяя ее содержимое?
— Деда, ты не занят? — сунула голову в дверь Вика.
— Тебе я всегда рад, Викуля, — ответил Черномор, откладывая книгу. — Проходи, милая.
Вика прошла, села в любимое кресло, потянулась как кошка, огляделась.
Черномор консервативен. Все здесь было как в ее детстве — тот же потертый ковер на полу, те же кресла, те же обои и панели из мореного дуба — как в старом фильме про Шерлока Холмса. Узкая металлическая кровать у стены — дед ни в какую не хотел ее менять на более современную.