Быть Ивановым. Пятнадцать лет диалога с читателями

11.10.2009. Михаил
Вопрос про путинское чаепитие: событие промелькнуло бы по лентам новостей совсем уж рутинно, если бы не поступок Быкова и Прилепина, которые отказались приходить на встречу. Они приняли такое вот решение (уверен, у них есть аргументы), а кто-то незатейливо пиарится, спрашивая у Путина о Ходоре. Я прошу вас высказать своё отношение к их поступку. Мотивация понятна, последствия предсказуемы, а вот смысл неоднозначен. Может, лучше всё-таки задавать неудобные вопросы?
Не хочется комментировать чужие поступки. Но хочется сказать, что не Путин составлял список писателей для своего чаепития. Боюсь, что из присутствовавших Путин знал лишь Распутина, Битова и Полякова. Всех остальных – приглашённых и неприглашённых – не знал. Так что «козью морду» показали отнюдь не Путину. А ему по барабану, кто пришёл, а кто не пришёл, кто говорил, а кто молчал. Всё это абсолютно несущественно. Бизон бежит по своим делам, не замечая ни цветочков, ни колючек. Лизоблюдство или фронда безрезультатны.
Кризис – не та штука, которая отучит Россию жить как попало
 
10.05.2010. Дмитрий
Я прочитал краткое содержание «Хребта России». Там написано, что сейчас Урал стал свободным, но нищим и разрушенным. Объясните, как так может быть?
Всё-таки описание фильма – «технический текст», не относитесь к нему серьёзно. Но вы, как я понимаю, хотите сказать, что нищета и свобода несовместимы? В общем, соглашусь с вами. Хотя это вопрос спорный, всё зависит от того, что понимать под свободой.
В реальности (не в идеале) свобода – вещь «апофатическая», всегда отрицающая что-либо и определяемая по отношению к чему-то другому. По отношению ко временам СССР нынешнее общество, безусловно, свободное: в нём гораздо меньше запретов. По отношению к Европе оно, безусловно, несвободное: нищета – это принуждение. В тексте, о котором вы говорите, имеется в виду свобода по отношению к труду. Традиционной для Урала (и России) обязанности трудиться больше не существует.
24.05.2010. Павел
Вы уделяете большое значение «уральской матрице», «которая воспроизводится в больших и малых размерах в разных исторических условиях, потому что обусловлена одним и тем же ландшафтом и одним и тем же способом освоения». А способ этот – неволя? То есть для вас очень важен и интересен вопрос свободы в экономике, жизни человека, истории? Если да, то уточните, что для вас свобода в экономике (и политике)?
Неволя – не способ освоения. Способ освоения – промышленный (может быть промысловый, аграрный и т. д.). А вот основной принцип освоения – неволя. Она формирует тип отношений внутри способа освоения и, соответственно, организационную структуру. Например, возьмём аграрный способ освоения территории: по принципу свободы – это фермы или хутора, по принципу неволи – колхозы.
Неволя порождена не Уралом, а Россией, но на Урале она воплотилась наиболее полно и многообразно в силу того, что промышленный способ освоения сложнее сельского или промыслового. Ну и в силу того, что полтора века у России был только один промышленный район – Урал.
Неволя позволяет экономике изыскивать ресурсы для развития. Примеры – «горнозаводская держава» крепостных времён и её «второе пришествие» во времена СССР. Но подневольное развитие приемлемо лишь для тоталитарного государства и только для определённых этапов промышленного прогресса.
Говоря художественно, неволя – исчерпаемый ресурс, свобода – неисчерпаемый. Но свобода стоит дороже, потому что для неё надо переделывать всю страну. Согласитесь, легче разведать новые месторождения нефти, чем перевести всю энергетику Земли на солнечную энергию. Нефть – аналог неволи, солнце – аналог свободы.
Проблема ещё и в том, что неволя в России оказывается ценностью. Она вбита в сознание нации и отформатировала это сознание. Беда, в общем, не в том, что государство применяет принуждение, а в том, что нация считает принуждение государства лучшим стимулом к развитию. Тонкость понимания неволи проходит всегда через личность. Когда человек ставит цель лично для себя и подчиняет этой цели свою жизнь (то есть выбирает неволю) – в этом может быть большое благо. Но когда государство ставит цель для себя и этой цели подчиняет всю жизнь нации (то есть загоняет в неволю) – это плохо.
Пример Урала показывает, как выбор неволи человеком лично для себя приводит к блистательным результатам. Скажем, крепостные мастера отец и сын Черепановы заработали денег и выкупились на свободу: они могли уехать от Демидовых и начать новую жизнь на новом месте, но они остались на прежнем месте в Нижнем Тагиле и на прежних условиях работы, зато строили паровозы. Это личный выбор частных людей. Однако, если государство для всего общества выбирает неволю, это приводит к стагнации и в итоге к поражению, в том числе и экономическому. Экономика – финансовое измерение общества, и для неё, как и для общества, неволя – зло.
Легче разведать новые месторождения нефти, чем всю энергетику планеты перевести на солнечную энергию. Нефть – аналог неволи, солнце – аналог свободы
 
28.06.2010. Константин
Вопросы.
1. Вы пишете: «Если будет свобода, держава рванёт вперёд». А как быть с «народишко-то дрянь»? Потянем рывок, будучи свободными? В обратную сторону не рванём?
2. Были свободными те, кто когда-либо смог успешно рвануть? Или всё-таки из-под палки рвали?
1. «Народишко-то дрянь» всегда. Общество двигают вперёд 5–7 % активного населения – это всегда и во всех социумах, не только в России. Для этих процентов и нужна свобода. Но она невозможна без свободы для всех вообще. Пётр I попробовал найти «русский путь»: создал свободную пассионарную элиту – дворянство (эти самые 5–7 %), оставив «народишко» в рабстве. Управляя «в ручном режиме», Пётр добился очень многого. Но без Петра элита деградировала: занялась набиванием карманов и дворцовыми переворотами. Результат – пугачёвщина, бунт нации против элиты. Потому что в рабском обществе свободная элита не исполняет своих функций.
А «рывок назад» возможен в свободном обществе, лишённом элиты, которая формулирует ценности и цели. Так было в 90-е.
2. «Рвали вперёд» по-разному – и без палки, и с палкой. Вопрос в содержании «рывка». В ВПК или тяжёлой металлургии можно «рвать вперёд» и в рабском состоянии. Но ведь танк вы на тарелку не положите и штаны из стального проката не сошьёте. В той области жизни, которая близка всем, – в бытовом комфорте – рабство никогда не сделает «рывка». А бытовой уровень и есть среда обитания непосредственных «свободы личности», «чувства собственного достоинства», «прав человека» и так далее, без которых нормального общества не бывает. Джинсы Levi’s нанесли СССР более сокрушительный удар, чем все коварные планы Госдепа и ЦРУ.
Джинсы Levi’s нанесли СССР более сокрушительный удар, чем все коварные планы Госдепа и ЦРУ
 
29.01.2011. Владимир
В СССР была значительная прослойка людей, которые клеймили диссидентов и гордились имперской военной мощью государства. Дети этих родителей опять хотят в те времена. Приватизация закрыла дорогу обратно в империю лжи. Вопрос у меня следующий: может быть, Россия такая уникальная страна, история которой – это этапы рывков и откатов? Периоды прогресса экономики и роста благосостояния чередуются с потрясениями, бунтами, смутами, застоем. Потом опять всё по той же колее. Какое-то чёртово колесо получается? Похоже, что так будет всегда.
Я не думаю, что приватизация закрыла дорогу «обратно в империю лжи». Дорогу в СССР – да, закрыла, но лжи сейчас не меньше, чем в СССР, только ложь другая. Мне кажется, что развитие скачками (причём политическому скачку не всегда соответствует прогресс экономики и рост благосостояния) – не самая характерная черта России. На мой взгляд, характернее падение при каждом скачке, «недоделанность» всех реформ, остановка на полпути. Словно страна всегда выпрыгивает из электрички между станциями. Словно развитие страны никогда не достигает фазы максимальной выгоды того или иного этапа. Вот в этом и тяжесть российской «дурной бесконечности».