Наследница поневоле (СИ)

А вдруг еще хуже будет когда… если она станет королевой?
— У тебя нет выбора, — сказал советник, подставляя локоть и молча предлагая взять его под руку.
Будто мысли читал. Опять.
Анна вздохнула, расправила чуть примявшееся платье и приняла руку.
— Улыбнись и делай вид, что ты счастливая невеста и обожаешь светские рауты.
— Королева в восхищении… — пробормотала Анна себе под нос.
— Что, прости? — не понял советник.
— Да так, ничего… — отмахнулась она и натянула свою самую приветливую улыбку.
6-2
Вечер продолжился в Большой Столовой, окна и терраса которой выходили в сад с тропическими растениями, на которые Анна успела насмотреться еще утром, во время прогулки. Помимо них с советником, ужинали еще человек десять — Руби, мэр города Зоргас, который все эти года весьма успешно заменял истинного хозяина герцогства, представитель торговой палаты Морис ден Бахус, та самая поэтесса Атиндель, известная в высших кругах, баронесса денна Миранес, и еще несколько шишек, включая местного судью.
Местный столовый этикет девушка уже знала, хоть пару раз все же взяла не ту вилку, которую тут же меняла, мельком глянув на окружающих.
Ужин проходил в приятной, непринужденной обстановке, с вином для мужчин и безалкогольным шампанским для дам — о да, нравы в этом обществе были довольно консервативные, особенно когда дело касалось женщин!
Советник блистательно шутил и поражал гостей красноречием, удобно устроившись в своем барском кресле и завладев вниманием буквально каждого из присутствующих (в особенности женщин). Анна же сидела рядом, в кресле поменьше — робкая и застенчивая, будто и в самом деле провинциалка из села — и боялась слово сказать, чтобы не спалить их с советником легенду.
И чем дальше, тем больше девушка погружалась в какое-то странное, оцепенелое состояние, отстраняясь от происходящего и все больше понимая, что Руби, по сути, права. Что вот также, шутя и любезничая, этот человек легко оттеснит ее от трона, когда придет время… если оно вообще придет. Заимеет от нее наследника и запрет в какой-нибудь монастырь подальше, объявив недееспособной. Еще и влюбит в себя по дороге — просто так, доказать самому себе, что может.
Даже если расценивать его как обычного человека — вне его драконо-магической ипостаси — она видела какой сталью могут сверкать его глаза. О, она знает этих мужчин! Не они ли приходили порой к ним в агентство? Светские львы снаружи, а внутри — железные кардиналы, ходящие по головам…
Жена ему нужна, как же… Такому никто не нужен — разве что фамильяр и пара любовниц на смену, чтоб скучно не было.
Отпустив очередной комплимент, советник склонил голову и поднял бокал за здоровье баронессы, обворожительно улыбаясь. Та незаметно (как ей, наверное, показалось) подмигнула ему в ответ.
Стало совсем тошно.
— Можно, я пойду? — вполголоса, под шумок спросила девушка.
Вместо ответа он вдруг протянул к ней под столом руку и накрыл ее ладонь своей.
— Если хочешь увидеть сегодня кое-что поинтереснее этой скукотищи, то нет, нельзя, — одними губами наконец, спустя какое-то время, ответил он.
И так и держал ее руку до конца ужина, будто боялся, что сбежит.
С женщинами больше не любезничал, почти даже не улыбался, и — черт бы его побрал, манипулятор гребаный! — перебирал ее пальцы, ласково переплетая их со своими.
Так и сидели, взявшись под столом за руки, точно влюбленные школьники на задней парте.
Глава 7
Между смущением, вялыми попытками высвободить руку и обрывками разговоров, которые все же достигали Аниных ушей, вечер быстро подошел к концу.
Гости засобирались, лакеи мигом кинулись к стульям, отодвигая их…
— Я вам так завидую, душечка… — вполголоса промурлыкала на прощание баронесса, чуть коснувшись ее щекой в «светском» поцелуе.
Аня растерялась и неловко пожала плечами.
— Да я и сама… себе завидую.
— Зазеваетесь, уведу вашего жениха! — женщина игриво погрозила ей пальцем и отвернулась, считая разговор оконченным.
— Так забирайте… — нашлась вдруг Аня и, заметив, что советник как раз закончил помогать надевать пальто поэтессе Атиндель, подтащила его к себе за локоть. — Вот, пожалуйста! Весь ваш!
— В чем дело? — нахмурился советник.
— Баронесса желает увести вас. Предупреждает, чтоб я не зевала.
Явно не ожидавшая от молчаливой провинциалки такой стервозности, баронесса вся пошла красными пятнами. И сразу стала хорошо заметна толщина слоя ее косметики — с полпальца, как минимум.
Советник мгновенно оценил ситуацию и весело рассмеялся.
— Какая вы шутница, баронесса! Однако, похоже, моя невеста не уступает вам в остроумии! Вам совместно надо устроить салон и развлекать гостей вашим замечательным дуэтом.
— О, это было бы замечательно… — тут же схватилась за соломинку баронесса. — Душечка, я пришлю после свадьбы вам приглашение — обсудим детали, закажем наряды, фуршет, музыку… и можно составлять список гостей.
— Конечно, конечно… Обсудите… — Оттеснив седовласого лакея, советник уверенно продвигал женщину к выходу. — После свадьбы… а пока… желаю вам спокойной ночи и приятного утра…
— Спокойной ночи, милорд, миледи…
Анна любезно улыбалась ровно до того, момента, пока за баронессой не закрылась дверь
— Салон? — тут же, без тени улыбки, переспросила. — Это что? Ваша маленькая месть за того, что я слегка попозорила вашу пассию? Ну так я не со зла, она сама напросилась…
— Пассию… Мне нравится это слово… — советник развернулся и пошел в сторону огромных, двойных дверей, тут же открывшихся перед ним в еще одну гостиную — с фортепьяно у окна.
Анна пошла за ним, все больше ускоряя свой шаг.
— И? Это все что вы скажете по этому поводу?
— А что бы ты хотела услышать? — он не останавливался, щелчком пальцев открывая перед собой одну за другой комнаты в длинной, пустой и гулкой анфиладе.
Аня, наконец, нагнала его и пристроилась шаг в шаг.
— Вы бы хоть притворялись получше… А то ж слухи пойдут. Куда мы идем?
— На задний двор.
— На задний двор?! — Аня даже остановилась от удивления. — Зачем?
Советник тоже остановился.
— Затем, что если уж я обращусь, то хотел бы заодно и крылья размять, а в любом другом месте я могу кого-нибудь испугать, взлетая. Но ты не ответила мне…
— Что? О чем вы? — от этого «взлетая» у нее перепутались все мысли. Думать стало мучительно трудно.
Неужели и в самом деле взлетит?
— Что бы ты хотела от меня услышать, Анна?
Он вдруг шагнул к ней — так быстро, что, казалось, магически переместился, а не шагнул…
Девушка машинально отступила, прижимаясь спиной к стене… и оказалась в капкане из его рук, которые он немедленно упер кулаками в стену, по обе стороны от ее головы.
Лицо его было так близко, что невозможно было никуда больше смотреть, только в его горящие глаза. И она смотрела… Потому что ниже смотреть было опасно — особенно учитывая то, на каком расстоянии его губы находились от ее. И с каждой секундой это «опасно» становилось все опаснее…
— Не вздумай зажмуриваться. Отвечай.
Как всегда, советник предугадал ее намерения — устав «не смотреть», она просто собиралась закрыть глаза.
— Я знаю вас… сутки… — ответила не своим, хриплым голосом — потому что говорить, совершенно не дыша, было довольно трудно. — Я ничего не хотела от вас услышать… милорд.
И, не выдержав, шумно и глубоко вдохнула, заново набирая в легкие кислород.
Он склонился еще ниже, поднимая ее лицо за подбородок и почти касаясь губ.
— Неужели я ошибся, и мне только показалось… что ты ревнуешь?
Аня уже чуть не взвыла — до захотелось податься лицом вперед, вверх и впечататься в него ртом… Втянуть нижнюю губу, такую идеальную и насмешливо изогнутую… вонзиться в нее зубами, чтоб не повадно было…
Всего чуть-чуть… сантиметр между ними — даже меньше… Жар его был настолько близок, что вдохни она, и жар окажется в ней, заполнит ее, горячий и невесомый, и она взлетит на воздух без всяких крыльев, будто воздушный шарик, наполненный гелием…