Сестра (СИ)

За прошедшие столетия этот замок много раз достраивался и перестраивался, горел и разрушался от штурмов и захватов, и снова восстанавливался, достраивался и перестраивался.
Сейчас этот замок возвышался над городом своими шестью башнями и стенами из белого камня, который доставляли с верховьев Вены.
Сам Вьеж стен не имел, если не считать их остатка вокруг района Старого города.
Когда-то весь город располагался на южном берегу реки вокруг замка, но уже больше ста лет, как только был построен первый мост через Вену, город начал разрастаться, в основном, за счёт строительства на её северном берегу. Причина этого была проста — там был более удобный залив, в котором и построили новый океанский порт. Вдоль берега этого залива сначала начали строиться причалы, верфи, пакгаузы, доки, склады, а затем и жилые дома.
Этот район города назвали Заречным, и именно там Вика, из памяти Неллы, знала парочку подходящих мест, где она бы могла обосноваться на первых порах.
— С дороги, шваль!
Выкрик всадника сопровождался свистом плётки, и будь сейчас на месте Вики Нелла, не миновать бы той рассечения платья и кровавого рубца от плеча до попы. Но для Вики, с её умениями, увернуться не было никакой сложности. Сложнее оказалось не ответить в прыжке точным смертельным ударом. Но Вика всегда отличалась хладнокровием, и себя контролировала.
— Твари гленские, — сплюнул на землю рослый бровастый мужик, нёсший подмышкой какой-то мешок.
Его громко сказанные слова гулом поддержала толпа прохожих, запрудившая в это утро Липовую улицу.
— Понаехали гады, словно они тут хозяева, — крикнула полная торговка овощами, стоявшая за своим, накрытым грубым коричневым тентом, широким лотком.
Брызги грязи, которыми окатили людей четвёрка всадников и вычурная дорогая карета, уже улеглись, но народ продолжал шуметь и возмущаться.
— И ты ещё плетёшься, рот разеваешь, — Вика дёрнула за руку Гнеша, — Пойдём быстрее, успеешь насмотреться.
Город вставал рано. Отойдя от «Пустого причала», едва на сотню шагов, Вика с Неллиным братом оказались на оживлённой улице, идущей от южных ворот к Старому мосту через Вену. Большинство торговцев ещё только разворачивали свои палатки, уличные прилавки и лотки, но были и такие, кто уже вовсю торговал. Пекари, так, такое чувство, и вообще спать не ложились. Запах свежей выпечки на Липовой улице, с самого утра, был настолько густым и привлекательным, что перебивал даже неприятные запахи от сточных канав прокопанных с двух сторон вдоль мостовой и прикрытых деревянным настилом.
Вика первый раз была на улице настоящего средневекового города, и, несмотря на то, что ей всё здесь было знакомо из памяти несчастной Неллы, она испытывала искушение поглазеть на всё вокруг. Да тут ещё и Гнеш, которому, казалось бы, здесь смотреть было нечего, постоянно притормаживал, проявляя любопытство ко всему подряд — будь то ругань булочника с соседом, торговцем мясными продуктами, или молодая молочница, распекающая своего неуклюжего раба, или патруль городской стражи из двух важных молодых парней и пожилого сержанта с испитым лицом, о чём-то выспрашивающих напуганного крестьянина с большой котомкой.
Вике пришлось принуждать и себя и Гнеша, чтобы не задерживаться. У неё на сегодняшний день было много планов.
Главные планы — это пристроиться на проживание и, восстановив магический резерв, наложить на себя заклинание Динамический Щит. Тот объём резерва, который она почти полностью восстановила к утру, она вбухала в заклинание Сокрытие Ауры. Это заклинание было безумно энергоёмким, но крайне необходимым — выходить на улицы Вьежа с несокрытым резервом, для неё означало, наверняка, засветиться и поднять, не волну, а целое цунами. Вика уже встретила пару магов и поняла, что она, по размеру своего магического резерва, действительно, как Гулливер в стране лиллипутов. Но тому-то было сложно скрыть свой рост, а у неё, возможность скрыть могущество своей магии, была. Чем она и воспользовалась.
А первоочередные её планы были крайне просты — помыться и переодеться в чистое.
— Нелл, так мы в термы? — догадался Гнеш, когда они, дойдя до памятника Китобою, свернули с Липовой улицы в небольшой проулок.
— А ты против, что ли?
Мальчишка не ответил, но по его обиженному сопению Вика поняла, что он предпочёл бы потратить деньги на что-нибудь более полезное, а помыться Гнеш смог бы и в тазике. Вот и ещё один план нарисовался — приучить брата Неллы к чистоте и гигиене.
— Двадцать энн. Если вы вдвоём, — нестарый, но уже почти беззубый мужик, в котором, висевшая на левом ухе большая серьга, выдавала бывшего матроса герцогского военного флота, вышедшего в отставку и нашедшего непыльную работёнку сторожа при термах, внимательно осмотрел виноградину, прежде, чем отправить её в рот, — Только бассейн с горячей водой нагреют где-то через половину гонга.
— Мы подождём, — как можно более заискивающе улыбнулась Вика, протягивая подготовленные заранее медные монеты, — Можно? — она взглядом попросила у бывшего матроса разрешения проходить.
— Идите, — всё также не приглядываясь к ним, равнодушно ответил тот, бросая в рот следующую виноградину.
Вике никогда не приходилось бывать в Германии, но от кого-то из знакомых, побывавших там, она слышала, что в немецких общественных банях моются вместе и мужчины, и женщины. Вьежские термы — Нелла, а следовательно, теперь и Вика, не знали, как обстоят дела в других местах — тоже не делились на мужские и женские.
В термах было два бассейна — один с горячей водой, которая нагревалась с помощью дров, разжигаемых в специальных печах, дым от которых проходил в полостях под бассейном, и один с прохладной водой.
Мыла тут не знали. Мытьё заключалось в том, что клиенты сначала отмокали и распаривались в горячей воде — причём, воду меняли только через три гонга (гонг — это временной промежуток, чуть больше часа), так что, тем, кто пришёл позже, приходилось лезть в бассейн, где вода уже основательно загрязнилась пришедшими раньше — потом они шли в комнаты, где банные рабы или рабыни натирали их маслом, а затем костяными скребками соскребали с тел грязь, и мочалками из водорослей, поливая тёплой водой, смывали остатки. После этого, оставалось ополоснуться в бассейне с холодной водой — и на выход. Волосы здесь мыли соком гавы, довольно слабым заменителем шампуня.
Нелле раньше приходилось тут бывать, но не для того, чтобы только помыться. В этом мире, как и в её родном, довольно часто отдельные кабинеты таких заведений использовались совсем для других целей.
— Какая красивая! — выразил своё мнение Гнеш, когда Вика протянула ему простенькую рубашку, прихваченную в лавке Дунка, — Только великовата немного, — добавил он, одев её на себя, — Но ничего.
— Так это был восточный базар, а не ЦУМ, — Вика вспомнила фразу из Джентельменов удачи, — Пошли.
Искренняя радость Неллиного брата почему-то доставила ей удовольствие. От его попытки уточнить про базар и ЦУМ, она отмахнулась.
Высокие белокаменные стены Вьежского замка позволяли легко ориентироваться в городе. Вика с Гнешем, после терм, сразу направились к Старому мосту, через площадь Справедливости, на которую выходили сразу семь улиц.
Здесь Гнеш стал притормаживать уже конкретно. Трупы казнённых разными способами людей вызывали у него большой интерес. Пришлось, даже, отвесить ему подзатыльник.
Но Неллин брат был далеко не единственным, кого привлекало это противное Викиному взгляду зрелище. Им пришлось пробираться через большую толпу, в которой уже вовсю орудовали карманники. Вика их быстро вычислила — при её навыках и умениях в этом не было ничего сложного.
Выглядела она сейчас вполне презентабельно, в новеньком чистом платье, кожанной обуви и с аккуратно уложеными в косу русыми волосами, и очень симпатично. Второе карманников совсе не интересовало, а вот первое сделало её объектом внимания одного из них.
С виду, совершенно деревенский парень, растерявшийся от городской толчеи, быстро и незаметно подрезал карман у солидного господина в бордовом костюме и ловко извлёк кошелёк. Затем, натолкнувшись на Вику, застенчиво улыбнулся и, попросив у неё прощения, быстро скрылся в толпе. То, что у девушки не оказалось с собой кошелька, он определил, а вот то, что его добыча перекочевала к ней, и не заметил. Придётся ему потом немало поломать голову, куда пропало нажитое.