Ступая за Край (СИ)

— Тебя оберегали от государственных дел, Эарсил. Мать наша, Правящая Царица, всегда полагала, что ты рождён для другой судьбы, и Жрица так говорила. Отец наш считает, что интересы твои далеки от дел Дальних Земель, и я согласен с ними, но сейчас мне необходима твоя помощь, здесь нет наместника, которого я мог бы оставить, а Кринд, которому я могу доверить суд, подобный этому, нужен мне во дворце. Ты знаешь это. Сделай это для меня, для Дальних Земель, для сестры твоей Эвиси, которую похитили эти люди, и для нашей матери, которая обезумела от горя. Сделай это!
— Я понял тебя, брат мой, — Эарсил поклонился.
— Эарсил, — Эвиси улыбнулась брату, посмотрела на Меланмира и продолжила нарочито небрежно. — Там, на площади, нет ли женщин с именами Сеилна или Аларна? Они помогали мне, и я хочу их вернуть.
— Даже если они и есть там, это невозможно, они преступницы, и их ждёт суд и казнь.
— Ах, неужели суд и казнь не может подождать? Они помогали мне, прислуживали, и я хочу их обратно. Те служанки, что прислал муж мой, Меланмир, хороши, но я привыкла к другим.
— Это невозможно, Королева.
— Я просто хочу своих служанок обратно, что тут невозможного?! Потом, когда я найду кого-то более обученного, вы сможете их судить или казнить, или что вам ещё захочется, но сейчас я нуждаюсь в этих женщинах!
— Эвиси, никто не станет нарушать закон Дальних Земель и Главной Богини из-за прихоти, даже твоей.
— В самом деле, — перебил Меланмир Эвиси, показав ей глазами, чтобы она молчала. — Это всего лишь две женщины, малограмотные, грязные простолюдинки, так ли уж важно, где и когда состоится суд Главной Богини.
— Но…
— Аралан, — Меланмир показал взглядом, и Наследник подал знак, чтобы всадники покинули шатёр. — Аралан, Королева … она… она с трудом переносит прикосновения посторонних людей. Ты же сам видишь, что разум её порой застилает лихорадка…
— Ты говорил, что никакой вред не причинён, ты говорил, что ей не требуется осмотр лекаря, и запретил, как муж, осматривать её.
— Всё так, физический вред ей не нанесён, но представь, сколько страха натерпелась Королева у этих людей. Любая из твоих наложниц впадёт в лихорадку, если проведёт в поселении этом хотя бы день! Я не берусь сказать, что было бы с женой твоей, чей голос подобен перезвону хрусталя, а кожа нежна, как роса на лепестках роз поутру, а всё, что требуется твоей сестре — это знакомые ей служанки, придашь их суду позже.
— Аралан, — Эарсил посмотрел на Наследника. — Меланмир прав, я мало понимаю в женщинах…
— Ты не понимаешь в них вовсе.
— Да, но я понимаю в болезнях, в том числе душевных, женщины подвержены таким болезням, их нервные волокна устроены по-другому, отлично от мужских, и их система, называемая вегетативной…
— Ради Главной Богини, Эарсил, когда мне понадобится совет лекаря, клянусь, я позову тебя, которому книги заменяют всех женщин мира, а пока — помолчи…
Наследник посмотрел на Эвиси, чьи губы были синие, а в лице не было ни кровинки, голова её кружилось, а во рту было горько, но она по-прежнему не могла есть, ведь там, где-то… в клетке! Находится Гелан, заплативший за жизнь её — свою жизнь. И что ей, Королеве Эвиси делать с этой жизнью, если даже двух женщин она не в силах спасти от суда Дальних Земель и Главной Богини?
— Эарсил, посмотри в списках, есть ли эти женщины на площади, и если там, прикажи отвести их к Королеве, только… сначала прикажи отмыть кровь, — это он шепнул, но Эвиси услышала.
Королева пробыла ещё немного в шатре Наследника, но так и не смогла узнать, где Гелан, и где те клетки, в которых содержат пленников подобно диким зверям.
И ночью Меланмир зашёл в домик, где так же неотступно следили за Королевой Эвиси стражники, и, подав руку, провёл её к карете, скамьи которой были устланы мехами, а стены обиты шёлком с вышивкой.
Эвиси молилась богам, чтобы позволили умереть ей и никогда не покидать этот маленький домик, очаг, в котором она готовила простую пищу, и стол, за которым она разделывала куриц. Ложе, на котором она провела столько сладостных ночей с Геланом, её воином, и маленькая комнатка, которая теперь была распахнута, и все шелка, драгоценности и монеты забраны в казну Дальних Земель. Всё. Даже погремушка с ручкой из серебра.
Эвиси закуталась в плащ и молча села в карету, слушая слова Меланмира.
— Гелан, твой воин, обречён, судьба его решена, но он хотел жизни для тебя, Эвиси, для тебя и своего ребёнка, садись в карету.
Там, в углу, кто-то всхлипывал, свернувшись побитым маленьким животным, издавал странные звуки, похожие на стон старухи и плач младенца в одно и то же время.
— Кто ты?
Эвиси протянула руку, чтобы снять широкий шаперон, и встретилась взглядом с испуганными огромными глазами Сеилны.
— Сеилна? Сеилна… что…
— Ох, Эвиси.
— Ты узнаёшь меня?
— Конечно, узнаю, моя госпожа, мне сказали, ты велела привести меня.
— А Аларна?
— Её не было на площади, я не знаю судьбу её.
— Про кого ты знаешь?
Сеилна вздрогнула, в этот момент Эвиси увидела синяк у неё на лице и то, как были ободраны её руки, сидела же Сеилна полубоком, словно боясь облокотиться на спину или сесть полностью, как это и положено природой, она то и дело сползала к краю скамьи, мостясь там.
— Женщина — всегда добыча, — ответила на молчаливый вопрос Сеилна.
— Ох…
— Таков закон воинов, Королева, — горестно сказала Сеилна. — Таков закон воинов, я осталась жива, хотя лучше бы меня растерзали ещё там эти звери! Чем быть на площади, где проходил суд Дальних Земель… Главной Богини, которая кормится слезами и кровью людей.
— Кто там был ещё?
Сеилна называла имена и всё, что могла Эвиси, это молчать и вздрагивать. Каждое имя — как удар хлыста. Была там булочница, что заносила каждое утро тёплый хлеб для Эвиси, была вдова, которую называли весёлой, но Эвиси не могла понять — почему. Была и жена кузнеца Фалекфора.
— А Эимит?
— Нет, её не было…
— Скажи мне, что было?
— Ах, Эвиси, я так мало знаю. Была ночь, и кто-то постучал в дверь, громко, это оказался Меаглор, он сказал, что воины Наследника на подступах, и всем надо уходить. Харин велел мне собираться, быстро собираться, и я старалась, но мой мальчик… мой мальчик, ему нужно было поесть, он так плакал, так плакал, и я села на скамью возле дома, вместо того, чтобы немедля идти туда, куда указал мне Харин, а потом я почти ничего не помню… Они отняли моего мальчика! Забрали его! И я ещё могла убежать. Эти воины долго решали, кто понесёт младенца, они спорили и ругались, и я могла… но у них был мой ребёнок! Эвиси, куда его забрали? Что с ним сделают?
— Его отнесут в казарму.
— В казарму? — шёпотом.
— Специальную казарму, там растят незаконнорожденных мальчиков…
— Его не убьют?
— Нет, что ты, Дальним Землям нужны воины, — Эвиси горько улыбнулась. — Твой мальчик будет жить, когда придёт его пора становиться воином, он перейдёт в распоряжение командира, и дальше, если он будет достаточно ловок, смекалист и умён, он сможет продвинуться по службе… Знаешь, один из всадников Аралана — сын сельского человека, а теперь он даже важней любого из советников моего отца.
— Ты не обманываешь меня, Королева?
— Нет, Сеилна, не обманываю, ты выросла в Теренсии, но я знаю законы Дальних Земель, всё так и будет. А ведь Харин смекалист и умён, а значит, и мальчик ваш будет такой же…
Сеилна плакала долго и горько, Эвиси не мешала ей, она сама хотела плакать, но слёзы лишь жгли глаза её, подобно огню, но ни одна слеза не выкатилась из глаз её.
Не один день они добирались до стен Дворца Горотеона, Сеилна была молчалива и не похожа на ту девушку, что совсем недавно смеялась так звонко, что старые воины оборачивались и считали, что боги благословили Харина такой женой.
Иногда карету останавливали, и заходил Меланмир, тогда Сеилна забивалась в угол и тряслась так, что это было видно через накидку. Через время Меланмир сказал, что она может выйти, и велел одному из стражников, самому старому, проводить её к подводе, где едут стряпухи. И каждый раз, когда в карете появлялся Меланмир, он отправлял Сеилну к подводе стряпух.