Сила слабости (СИ)
- Ты сейчас улыбаешься? - просто спросила она.
Я, улыбнувшись ещё шире, подтвердил:
- Да.
- Хорошо. Мне нравится, когда мужчины улыбаются.
И этот её ответ тоже можно было трактовать как угодно. Можно было решить, что мы с ней любовники, и она так же, как я, желала избавиться от Морок. Такая версия даже легко найдёт доказательства. Можно решить, что Ретка полная дура и просто не понимает происходящего, слепо слушаясь меня. Доказательств этой версии тоже вагон и маленькая тележка. Эти слова нужно было складывать с эмоциями и с образом самой Ретки. И вот в таком виде в них слышалось доверие. Такое тёплое и одновременно опасное чувство, во все века заставлявшее мужчин совершать невозможное. Доверие и ничего больше.
- Что мне теперь делать? - в её голосе не было ни капли страха или неуверенности. Она умела мне доверять. Так сложилось, что она научилась этому заранее, и никто, кроме нас двоих, этого не знал.
Я усмехнулся. Мой ответ звучал одновременно очень прозрачно, и в тоже время окончательно вводил в заблуждение лишние уши:
- Плачь.
Дэни:
По дороге я немного успокоился. Слёзы прекратились. Теперь я тихо сжимал оставшуюся у меня косичку и смотрел в окно лайнера. Мэй сидела рядом с отцом и тоже прятала от меня заплаканное лицо.
Я даже узнал город, куда мы приехали. Просто увидел здание, которое раньше запомнил. Это были Клинки - заповедник даккарской культуры.
Здесь вовсю шли ремонтные работы. Разрушенных зданий уже почти не было. В основном, все блестели новым лаком и полированным камнем.
Народу на улицах было совсем мало. Только строители и солдаты братства Острова богов. Лайнер свернул к высоким воротам внутреннего города, а потом через опущенный кордон в командирскую деревню. И остановился совсем рядом с домом торговца Доловара. Я сначала удивился, а потом вспомнил, что Доловар называл Мей соседским ребёнком. Они соседи.
Мы вошли в дом.
- Дэнкам, я обещал Веникему, что позабочусь о твоей безопасности, так что располагайся. Оставайся в моём доме столько, сколько сочтёшь нужным.
Он некоторое время помолчал, потом продолжил:
- Я знаю, что мы не встречались с тобой, но мне рассказывали о юном докторе Ан Тойра, который приходил помогать нашим докторам во время нападения на город. Просто когда я пришёл благодарить мастеров госпиталя за работу, тебя там уже не было. Спасибо.
Сказав это, он молча ушёл вглубь дома.
Немолодая женщина, пять минут назад обнимавшая Мэй и утащившая её в комнаты, вернулась, чтобы показать мне, где можно умыться и отдохнуть. Она же очень профессиональными, отточенными движениями обработала мои синяки и царапины. Я подумал, что она фати Мэй. А глядя на этого ребёнка, понимаешь, откуда у женщины, растившей её, такое умение оказывать первую помощь после драк. Женщина поморщилась, разглядывая результат своей работы:
- Мастер, я знаю, что вы сам доктор, но, может, вас посмотрит кто-нибудь? Боюсь, может оказаться, что что-нибудь сломано.
Это было странное и никак не объяснимое для меня состояние. У меня очень болело всё тело. Каждый синяк как будто пускал корни внутрь меня, транслируя по ним боль. Но в тоже время я чувствовал себя очень хорошо. Я был бодр. Мои слёзы сменились уверенностью, что всё будет хорошо. У меня было полно сил. И даже эта боль, казалось, не отнимала их, а наоборот, прибавляла. Я никогда не дрался раньше. Мои самые большие раны сводились к сломанным ногтям и оцарапанному локтю. Но сейчас, ощущая этот необъяснимый прилив сил, я начинал понимать своих сестёр, часто решавших споры кулаками. Это, конечно, было неправильно. Мальчику не должны нравиться синяки. Они ужасно выглядят. Если бы меня сейчас увидел кто-нибудь из моих учителей, они бы упали в обморок.
Я усмехнулся. Ну и ладно. Спишем всё на шок.
Глава 32
Дэни:
Моя эйфория быстро прошла. Когда я проснулся на следующее утро, ощущение было такое, как будто смерть просто стоит возле моей кровати и медленно кромсает меня на ломтики. У меня БОЛЕЛО ВСЁ. У меня заплыл один глаз. Каждое движение отдавалось резкой болью в левом боку. Нижняя губа раздута, и, кажется, пара зубов сильно шатаются.
Я был очень рад, когда навестить меня пришёл Жанван, доктор, которому я помогал освоить Диагнезер. Он серьёзно оглядел мой жалкий вид:
- Что-то мне подсказывает, что ты сейчас прокатишься со мной до госпиталя.
Я не возражал. Мне было очень плохо.
Впрочем, самым страшным из того, что выявило у меня обследование, была треснувшая кость на правой руке. Всё остальное были синяки, которые должны были зажить сами. А вот кость нужно было фиксировать и заращивать. Я как-то видел на практике такое лечение, под костетворными препаратами пациент просто всю положенную на этот процесс неделю спит. Просыпается буквально, только чтобы поесть и в туалет сходить. Поэтому всю последующую неделю я спал. Кэти, так звали женщину в доме Архо, колола мне нужные уколы. А раз в день заглядывал Жанван, проведать, как я там выздоравливаю. Наверное, это было даже хорошо. Пока я спал, немного поджили мои синяки, спала опухоль. И я уже был вполне приличного вида.
Впрочем, один раз меня будили. Наверное, день на второй. Жанван долго извинялся, сказал, что вколол мне что-то тонизирующее, чтобы разбудить, и что очень важно, чтобы я нормально соображал. Со мной хотели поговорить.
Я вышел в комнату. Здесь, кроме Архо, сидело ещё трое мужчин-даккарцев. Одного невысокого, очень аккуратного мужчину я даже узнал:
- Здравствуйте, си Роджер.
Он поднял на меня бровь:
- Мы знакомы? Прости, но тебя сейчас трудно узнать.
Я постарался улыбнуться:
- Нет, мы не знакомы. Вернее, я вас знаю, а вы меня нет. Я видел вас на приёмах в доме моей матери. Она советница Армариакки на Селене.
Си Роджер кивнул. А один из незнакомых мне мужчин обратился к остальным:
- А откуда у советницы сыновья даккарцы?
Ответил Архо:
- Помните, в 904 она стащила капитана из ударной группы Каменной реки? Тот, что перерезал себе горло кухонным ножом, когда братство подчинилось нажиму Морены и оставило попытки его вытащить?
Я оглядел мужчин, они говорили между собой и были, вроде бы, очень серьёзны.
- Мой отец погиб от несчастного случая, когда я был совсем маленький.
Си Роджер хмыкнул:
- Да, опытный даккарский военный, капитан ударного корабля, случайно порезался на кухне. Распоров себе горло от уха до уха. Не грузись, парень. В то время, пока до неолетанок и амазонок не дошло, что даккарцы отнюдь не комнатные собачки, было много жертв.
Я не стал спорить. Мой отец не мог убить себя сам. Зачем? Мама очень любила его. Она даже нам говорила, что мы похожи на него, и очень тепло улыбалась в такие моменты. Но просто переубедить мужчин у меня сейчас не хватит сил. Да и незачем.
Заговорил опять си Роджер:
- Мастер Дэнкам, мы хотели бы порасспросить кое-что о дне, когда погибла Морок. Мэй, в принципе, нам уже всё рассказала, но некоторые моменты она просто не в силах объяснить. Расскажи нам с того момента, когда тебе принесли раненную Морок. Что за повреждения у неё были, что ты делал?
Я кивнул и начал мелодично объяснять:
- У неё было пробито правое лёгкое на высоте пятого ребра. Три ранения в живот, одно, возможно, задело селезёнку, и пять ранений очередью по правой ноге. Два, скорее всего, повредили кость. Точно не знаю. Она дышала с бульканьем, прерывисто, переломы были не первоочередной проблемой.
- Что ты делал?
Это спросил седой, чуть полноватый мужчина. Мне показалось, что я видел его среди персонала госпиталя.
- Сначала я сделал процедуру торможения процессов. По семь с половиной кубиков каждого препарата.
Мужчина удивился:
- Семь с половиной?!
- Да, я рассчитал на её рост и вес.