Матерь (СИ)

  
Рост Толбери
 
Матерь
 
В тишине и темноте его убежища раздался мелодичный перезвон. Окончательно его сон был прерван доброжелательным и мягким голосом Сети.
— Номер четыре-три-один-восемь-ноль-шесть-девять, Ваша смена начинается через час. Приятного и продуктивного дня!
Активная шумоизоляция небольшой камеры отключилась. Её стены начали пропускать промышленные шумы последнего города на планете Земля. Электрическое освещение медленно набирало силу, выхватывая немногочисленные личные вещи. Поверхности жилища превратились в экраны, и по ним беззвучным водопадом потекли последние сводки и новости.
4318069 потянулся и с хрустом размял затекшие конечности и суставы. Тело ощущалось скованным, а сознание ещё помнило сон. Несколько мгновений назад, во все стороны от него, на бесконечную длину простиралось поле. Его яркие, непривычные краски и запах цветов, сводили с ума.
Скоро.
4318069 выполнил физические упражнения номер 4, 7 и 9, ещё немного полежал, перевернулся на живот и сделал короткий комплекс для спины и поясницы. От неудобных рабочих поз и его индивидуальной конструкции таза он начинал ощущать неприятные боли, которые всё усиливались.
Как и было преднастроено, спустя 7 минут после его пробуждения в камере зазвучала музыка. Это был какой-то старый и приятный джаз, записанный на носитель в самом начале эры звукозаписи. 4318069 неспешно натягивал рабочий комбинезон и пытался утонуть в музыке и мыслях о тех, кто когда-то мог посветить ей жизнь.
Перед тем как открыть полупрозрачный боковой люк камеры, он последний раз втянул свежий и очищенный системой рециркуляции воздух. Снаружи убежища его ждал целый каскад технических и затхлых запахов, порождённых замкнутым пространством купола жизнеобеспечения.
4318069 шустро спустился по лестнице, соединяющей верхние этажи однотипных камер, тянувшихся на несколько метров вверх. Оказавшись на земле, он ещё немного размялся, и некоторое время смотрел на мрачный, нависающий на огромной высоте прозрачный купол. Небо за куполом было затянуто чёрными свинцовыми тучами с проблесками молний. Солнце не появлялось уже несколько месяцев. Но это было совсем не важно.
Торопясь, 4318069 посетил сантехнический узел. Там он совершил ежедневные гигиенические процедуры: отстоял очередь в туалет, принял принудительный контрастный душ и выслушал очередные наставления Сети о необходимости экономии ресурсов. Сегодня было на удивление мало людей. Чувство относительного одиночества 4318069 счёл приятным и расслабляющим.
Оставалось около получаса до начала смены и 4318069 устремился к линии метро. В пути он смешался с толпой таких же работяг. Люди спешили заступить на свои смены и возвращались с работы, они отличались цветом и нашивками универсальных комбинезонов. Взгляд цеплялся за нескольких лежавших у обочины деклассированных. Несчастные, истощённые и умирающие от голода и болезней. До них уже никому не было дела. Они не могли или не хотели работать, и у Сети не нашлось для них пайка и обеспечения. Биологический мусор. Даже хранители порядка не обращали на них внимания. Они ожидали, когда можно будет вызвать уборщиков и убрать тела.
Одна из жилых зон была опечатана плотным полиэтиленом и знаками биологической опасности. 4318069 никогда туда не заглядывал, но видел её каждый день по пути издалека. Вокруг оцепления суетились люди в костюмах химической защиты. Этот факт заставил 4318069 несколько понервничать стоя на перроне.
Мчась в полупустом вагоне, 4318069 вдруг понял, как сильно он устал морально и физически. И единственное из-за чего он стоит на ногах — это величайшая удача дожить до Исхода. Два поколения Хомо Сапиенс до него, работали всю жизнь и знали, что им никогда не увидеть окончание стройки. «Самой Великой Стройки в истории всего человеческого вида», как было написано на глянцевом плакате на стене большого административного здания, которое он проезжал каждый день.
В середине города в двух невообразимых котлованах строились два космических корабля — Ковчег-1 и Ковчег-2. Они должны будут доставить оставшееся человечество к их новому дому в созвездии Тельца. А Отец будет сопровождать их и проследит, чтобы люди не повторили ошибок прошлого.
* * *
4318069 работал флоротехником в одной из агропромышленных и гидропонических зон. Между собой персонал называл их просто «теплицами». В его задачи входило выращивание продовольственных культур в больших, высоких, душных и влажных помещениях. 4318069 сажал семена, контролировал климат и показатели почвы в помещениях, собирал урожай и следил, чтобы с ним ничего не случилось. Собранный урожай отправлялся на станции хранения и распределения ресурсов.
Это была изнуряющая и тяжёлая работа, но всё же проще и легче, чем многие профессии в городе. Его урожаями питались строители Ковчегов, и его урожаями будет питаться первое поколение колонистов в их новом доме. Поэтому 4318069 искренне любил каждый куст, листок и плод. 4318069 верил, что хотя бы один потомок взращенных им растений взойдет в новом мире и будет расти ещё тысячи лет. В тягучей и утомительной рутине эти мысли согревали душу, вдохновляли жить и работать дальше.
Скоро.
Рабочий день, как и всегда, пролетел на одном дыхании. Утро началось с ремонта сегмента системы орошения. Состояние оборудования вызвало беспокойство, но 4318069 знал, что никаких запчастей он не получит и пытался решать проблемы, используя то, что есть. В обед он обнаружил и уничтожил несколько больных кустов томатов и скорректировал поддерживаемые условия. В два часа ему удалось пообедать, что было одним из любимых рабочих моментов для 4318069 — еду он получал максимально свежей.
В конце дня ему удалось немного передохнуть. Важных и требующих внимания дел не осталось, а с текучкой справились и разваливающиеся на ходу роботы.
Спустя 14 часов, усталый и истощённый, 4318069 стоял на перроне. Ещё пару лет назад после смены у него была довольно-таки приятная усталость. Сейчас же он чувствовал, как тупеет и как нарастает пустота и безразличие у него внутри. Всё меньше сил оставалось на мысли.
Всё окружающие звуки плавно затихли. 4318069 оглушила непривычная тишина.
— Номер четыре-три-один-восемь-ноль-шесть-девять, — обратился к нему полный доброты и переливающихся интонаций вкрадчивый и спокойный голос Отца. — Я благодарю Тебя за самоотверженную работу. Через 19 смен я приглашаю Тебя занять место на Ковчеге-2. Очень скоро мы все будем спасены и отправимся в новый мир. Спасибо.
В глазах 4318069 выступили слезы и он ослеп, и чуть было не пропустил свою электричку, не в состоянии сдвинуться с места от нахлынувших чувств.
Остаток пути домой пролетел для 4318069 так быстро и так невыносимо долго. Хотелось кричать, вспотевшие руки срывались с поручней, ноги его подкашивались, чувства разгорались внутри, словно звёзды, в том холодном космосе, к которому он прикоснётся.
Скоро.
Он и не рассчитывал на первый класс. Ковчег-2 будет лететь дольше, условия полета и содержания будут более жёсткими, но это не имеет никакого значения. Он привык к трудностям. Ведь, в конечном счёте, его ноги ступят на новую, живую Землю. На настоящую почву, гдё что-то может расти. Само по себе, без его участия, без всех этих систем, словно какое-то чудо… Его лёгкие вдохнут свежий воздух. Род людей выживет и продолжит своё развитие. Мы не умрём здесь.
Он принял почти холодный душ и получил свой контейнер с едой у автомата выдачи. На секунду 4318069 задумался о приобретении чего-то контрабандного в обмен на свои пайки. Сигареты или может быть даже самогон. Но страх расстроить Отца и разрушить плоды своего труда оказался сильнее. 4318069 забрался на опорные конструкции котлована около подвесной линии метро, уселся на край арматуры и открыл свой ужин. Неспешно и растягивая удовольствие, он жевал пробирочное мясо, приправленное томатами и перцем. Перед ним расстилался холодный и непроглядный мрак, царящий за куполом.