Стрелок (СИ)

Оттолкнуть Макса я не пыталась, как и скрыть от его глаз безобразное тело, которое он покрывал поцелуями. Кусая от бессилия губы, я тонула в водовороте ночного безумства. И последнее, что увидела, прежде чем глаза заволокло туманом, была смеющаяся за окном луна…
— Меня тоже мучают воспоминания, — хриплый голос прозвучал совсем рядом.
Я распахнула глаза.
Темные еловые ветви клонились до самой земли. Укрытые снеговыми шапками, они искрились в лучах солнца. А на самой границе леса сидел белый матерый волк с пронзительно-синими глазами. Вокруг него лежали его сородичи — десять пегих псов. Снова волки. Похоже, теперь они всегда с Максом.
Макс…
Он стоял за спиной. Я ощущала его горячее дыхание. Чувствовала внимательный взгляд, под которым кожа покрывалась мурашками. Нужно было обернуться, но странная робость сковала меня. Стало невыносимо холодно и страшно. Тяжелая рука легла на затылок, ловкие пальцы пробежали по волосам. Я затаилась, замерла. Холодная ладонь коснулась шеи — я вздрогнула. А рука его скользнула ниже, гладя спину. Вода подернулась ледяной пленкой.
А внутри меня разгоралось пламя. Пальцем Макс провел вдоль позвоночника — вверх-вниз. Тело словно прошили разряды тока. Как будто гроза поселилась во мне. И она жаждала выхода.
— Знаешь, — вновь заговорил он, накручивая мои волосы на руку, а другой продолжал гладить спину, щекотать шею, — я тут подумал…В бездну все…Этот мир, людей, предназначение, прошлое…Ничего не хочу…Только тебя…
Он повернул к себе мое лицо. Белые, как снег, волосы стянуты в хвост. Куртка расстегнута, открывая тяжело вздымающуюся грудь, исполосованную длинными шрамами. Лицо напряжено, губы сжаты, а глаза почернели от желания. Он хотел меня до одури, я видела. Слышала его мысли и бурю, нарастающую в нем. Снежную вьюгу, жаждущую пламени. Моего пламени. Он хотел меня, но медлил. Ждал. Чего? Что я оттолкну его? Я бы хотела, но вряд ли смогла. И он знал об этом.
Макс усмехнулся и отпустил мои волосы.
— А еще я подумал, — он обошел чан по кругу, я не сводила с него глаз, — что устал играть в догонялки, — он легко перемахнул в воду, ко мне. Вода расплескалась, полилась по стенам пузатого чана.
Внутри сразу стало тесно и невыносимо холодно. Он оказался слишком близко, непозволительно. Обхватил меня за талию, притянул к себе. Я руками уперлась в его грудь, пытаясь оттолкнуть.
— Глупая… — прошептал он. — Такая взрослая…
Большим пальцем он провел по моим губам, слегка приоткрыл их.
— Смелая…
Спустился на шею, задержался на пульсирующей жилке.
— Сильная…
Еще ниже, по ложбинке между грудей, к пупку. Я закусила губу. Только бы не поддаться слабости. Разум должен быть сильнее. Но как я ни старалась, как ни приказывала — тело отзывалось на его ласки трепетом и желанием. И Максу это нравилось.
— Упрямая…
Он коснулся губами моего уха, слегка укусил за мочку. Я до крови прокусила губу. А он провел другой рукой по спине, зарылся пальцами в волосах.
— Но глупая…
Большой палец его прочертил линию по внутренней стороне бедер, коснулся моей возбужденной плоти.
— Макс, — выдохнула я, сдерживая стон. — Пожалуйста…
— Что? — его горячее дыхание опалило шею.
— Мы не можем… Я не могу…
— Можешь… — я ощутила, как он улыбнулся. — И хочешь…Просто признайся.
— Я…
Громкий стон все-таки слетел с губ, когда Макс слегка сжал зубами сосок.
— Я…же могу…
— Сжечь меня? — тяжело дыша, усмехнулся он, и посмотрел на меня.
И в его серебряных глазах не было ничего, кроме любви. Сердце защемило, а в низу живота скрутился тугой узел. Вода вмиг забурлила, нагреваясь.
— Ты знаешь, — выдохнула я.
— Не бойся, — он провел большим пальцем по моим пересохшим губам. — Просто доверься мне и скажи, чего ты хочешь.
Он просил, чтобы я озвучила то, что он знал и сам. Я коснулась его влажных волос, шеи, плеча. Вздохнула и поцеловала его потемневший от крови шрам на лице.
Макс застонал, крепче прижав меня к себе, и замер, выжидая. Как же я хотела, чтобы этот день никогда не заканчивался, а этот мужчина, странным образом победивший мое проклятие — всегда был рядом, как сейчас. Но я знала, что этого не будет.
По коже рассыпались рыжие всполохи. Огонь набирал силу, вырываясь. Страсть — лучший союзник для него. А Макс — идеальная жертва.
— Доверься мне, Мирра, — прошептал он, поймав на ладонь язычок моего пламени.
Как зачарованная я смотрела, как в воздухе зазвенели снежинки. Как одна спорхнула на ладонь Макса, обняла пламя и закружила его в странном танце. И в этих движениях вдруг почудились две хрупкие фигуры, ласкающие друг друга подобно любовникам. Я не верила собственным глазам. Мне больше не нужно было держать в себе свою силу. Рядом с Максом я могла чувствовать. И просто быть…
Я опустила взгляд и улыбнулась, взъерошив волосы Макса. — Я хочу быть твоей…
Макс зарычал и впился в мои губы жадным поцелуем. Рядом завыл волк…
* * *
Стрелок.
Наше время.
Сначала был звон. Он вибрировал в стеклах, заставлял дрожать рыжую луну и съеживаться от пронизывающей боли. Никогда еще зов не был столь сильным. Стрелок зажал уши, но звенело внутри. И трескалась кожа, лопались сосуды. Из носа и ушей потекла кровь. Перед глазами расползлись бурые пятна. Во рту стало горько. Стрелок сплюнул в раковину темную, почти черную кровь и поднял глаза. В зеркале отражалось крылатое существо с всклокоченными волосами, безумным взглядом и абсолютно диким выражением лица. Он криво улыбнулся — на потрескавшихся губах проступили черные капли — и разжал уши.
Тогда появился запах. Приторный, липкий. Так пахнет страх. Он влезал под кожу. Пропитывал кровь, пока не начинал чувствовать его как свой собственный. Стрелок ухватился за этот запах, скользнул по нему ища владельца. И на миг замер. Тонкий, едва уловимый аромат пробивался через сой заплесневелого страха. Аромат талой воды и лотосов И не поймать. Стрелок стряхнул аромат и потянулся за другим.
Стены ванной расступились, вытянулись в серую ленту шоссе. Перед глазами замелькали огни городов, машины, люди. Все не то. Страх вел его дальше. И тонкий аромат увивался верным спутником. Ласковый, убаюкивающий. И странный.
Стрелок втянул аромат. Тот осел на языке конфетной сладостью. И что-то напомнил. Стрелок прикрыл глаза, вспоминая. Но мысли сталкивались и разбивались. И воспоминание терялось в лепестках лотоса. Ерунда какая-то…
Стрелок остановился. Из тумана, сизым покрывалом укрывшего город, проглядывали щербатые бока пятиэтажки. Запах беды усилился. Страх перерастал в отчаяние. Где-то совсем рядом. Стрелок шагнул в молочную пустоту. Слабый огонек светился в конце переулка. И над ним нависала черная клякса. Мутная, то и дело растекающаяся в тумане. Чернота воняла. Стрелок невольно поморщился. Что за бесовщина творится? Да еще и туман. Непроглядный, вязкий, не дающий дышать.
Стрелок сделал несколько шагов, пока клякса не обрела силуэт. Здоровяк склонился над хрупкой девчушкой. Стрелок видел, как грязные лапищи держат тонкую фигурку. Как двигается грузное тело, с шлепками трется об ее обнаженное тело. Как уродливая морда перекашивается в экстазе с каждым движением в девушке.
Стрелок достал стрелу, натянул тетиву. Прикрыл глаза, вдохнул и на выдохе выстрелил. Стрела со свистом вспорола воздух. Следом закричала женщина.
Стрелок кинулся на крик. Туман внезапно растаял вместе с верзилой. Стены обступили со всех сторон. В рыжем свете торшера Стрелок увидел девушку. Она сидела у стены, широко распахнув мертвые глаза. А из живота ее торчала стрела. Кровь черной кляксой растекалась по белой ночной рубашке.
— Проклятье! — прошипел он, присев рядом с девушкой.
Красивая. Черные волосы локонами падали на плечи. В синих глазах ни намека на страх, скорее удивление
и еще что-то непонятное. Морок. Магия. Гипноз. Кто-то хорошо запудрил девушке голову, что в себя она пришла лишь когда его стрела вонзилась в ее плоть. Впрочем, ему этот кто-то тоже в мозгах ревизию устроил. Такую иллюзию состряпать не так просто. Значит, готовился. Кто? И ответ напрашивался сам собой. Кто-то, кто знал, что девушку Стрелок не спасет. От яда на наконечниках его стрел нет антидота. А он знает только одну ведьму, способную на все это.