Я поступаю в Ардэн! Академия магии (СИ)

Выйдя из круга, буквально ринулась к своим вещам на стуле и поспешно натянула трусики. Послышался стук двери. Неужели эта лекарша сейчас опять заставить делать что-нибудь стыдное? Надо обернуться и отказаться, вот прямо…
Я взвизгнула, прикрывая грудь и разворачиваясь спиной.
В кабинете оказался тот самый беловолосый парень, от которого меня пробрал озноб. Александр Васервальд! Какого черта он тут делает?! Блин, он же смотрит на мой зад!
Вывернув шею, я перепугано таращилась на него, а он на меня, и от его взгляда хотелось провалиться в самый подвал Ардэна. Через секунду меня накрыл такой жгучий стыд, что я прокричала:
— Отвернись! Быстро!
Он тут же отшагнул за внешнюю сторону ширмы, а я услышала голос, который может принадлежать только ледяной глыбе.
— Извиняюсь. Не знал, что здесь прием. Я пришел за порошками.
— Выйди отсюда! — снова закричала я со всхлипом, трясясь от нервов, стыда и обиды.
Стукнула дверь, через секунду поняла, что осталась одна.
Глава 6
От этой встречи меня трясло. А после слов Николы об Александре Васервальде почему-то хотелось закрыться в самой дальней комнате и не показываться, пока этот Васервальд не забудет о моем существовании.
Он видел меня. Видел всю, с головы до ног, в одних трусах. Позорище…
Из медицинского крыла шла молча, погруженная в стыдные мысли, а в памяти все еще его глаза — голубые, холодные, совершенно равнодушные. Разве у человека могут быть такие глаза? Хотя, возможно, если он из рода бессмертных магов, то и не совсем человек.
Только от этого не легче. Очевидно же, этот Васервальд в Ардэне — кто-то вроде капитана футбольной команды, популярный и классный. А я перед ним опозорилась.
К счастью, хотя бы дворецкая не достает вопросами, пока предаюсь самобичеванию. Теперь даже коридоры с настенными росписями и летающие граммофоны, из которых льется тихая музыка не радуют.
Голая перед Александром Васервальдом…
Кошмар.
— Вот ваша комната, — сообщила Банши, и я вздрогнула выпадая из тяжких мыслей. Оказалось, мы уже в жилом пансионе. — Сменные вещи на кровати. Ужин в восемнадцать ноль-ноль.
С этими словами она крутанулась на пятках и солдатскими шагами ушла.
Все еще погруженная в липкие мысли о своем позоре, я вошла в комнату.
Большая, светлая, с очень пушистым ковром в середине. На стене широкое окно, по краям две кровати, на одной стопка вещей, на другой — черноволосая девушка азиатской внешности в позе полулотоса что-то читает.
Она быстро подняла на меня взгляд, губы растянулись в улыбке.
— Коннитива. Я Наоки Хаяси, — сказала она щебечущим голосом.
— Эээ… — протянула я растеряно. — Вивиана Хор.
— Вивиана, — прощебетала она радостно. — Никола рассказывал. Я тебя сразу узнала. Я твоя соседка по комнате. Я из Противовесной Японии. Мой дар — общение с животными. Хочу обучать управлению ими. А какой твой дар?
Её тирада привела в еще больший ступор, как и то, что соседка из Японии говорит на понятном языке. Вообще удивительно, что ни с кем не возникло языкового барьера.
— Гм, — протянула я, — про свой дар еще не поняла. А когда Никола успел обо мне разболтать?
— Виделись на собрании адептов-абитуриентов. Проверяли наличие дара, — сказала Наоки. — Сказал, тебя собеседовал сам верховный маг.
— Собеседовал, — со вздохом отозвалась я и, пройдя через комнату, рухнула на кровать.
— Говорят, он красавчик?
Что ответить на такой вопрос? Правду — решит, втюрилась, соврать — так сама поймет потом, что наврала.
— Еще не видела? — ускользнула я.
— Неа. Но слышала. Все абитуриентки мечтают о нем.
Я хмыкнула.
— Без вариантов.
— Да знаю. Он же Мариус Люкс! Говорят, был женат, но жена исчезла при битве с Варлоаром, это где-то очень далеко. Искали много лет, но так и не нашли. И он отдал себя Ардэну и студентам.
История ректора впечатлила. Он так сильно любил жену, что после ее пропажи, получается, принял обет безбрачия. А ведь он действительно очень красивый. Любая валялась бы у него в ногах. Только одних адепток половина Ардэна. Про такие чувства я только в книгах читала.
— А Александр? — неожиданно для себя спросила я и ощутила, как запылали щеки.
Вот же, зачем я про него спросила!
На соседку не смотрю, но чувствую ее оторопелый взгляд, аж воздух дрожит.
— Васервальд?
— Угу.
— Слушай, от него держись подальше, — сказала Наоки. — Он из бессмертных. Высшая каста, они на остальных смотрят как на мусор.
— И на ректора?
— С ума сошла? — воскликнула соседка. — Ректоры академий — это другое. Они не входят в общие категории.
— Понятно.
На самом деле, мне не то, чтобы понятно. Но очевидно, что от Васервальда действительно надо быть подальше. Только как забыть сегодняшнюю встречу в лекарском кабинете?
День казался бесконечным: утро, дом остались где-то в другой жизни. Я закрыла глаза, Наоки о чем-то щебетала, не требуя ответов. Под этот щебет я выключилась.
Во сне, как назло снова медкабинет, Александр Васервальд, дрожь… От него шли искажающие воздух потоки, все казалось холодным. Хотелось бежать, но во сне ноги приросли к полу, и я продолжала смотреть в пронзительные ледяные глаза Васервальда. А потом он протянул ко мне руку, меня охватил страх, внезапно появились силы. Я отшагнула. Александр сделал шаг, что-то прошептал одними губами, но я ничего не поняла и продолжала отступать. А он все тянулся ко мне…
Глаза открыла, когда в окно ударил солнечный луч, и на меня накатило облегчение — от сна до сих пор по коже озноб. Дался мне этот Александр. Хотя, что кривить, если по ректору вздыхает одна половина Ардэна, то по Васервальду, наверняка, другая.
Только если ректору никто не нужен, потому что все еще любит жену, то Васервальд, с чужих слов, просто всех презирает.
Всё, надо перестать о нем думать.
Наоки наклонилась перед трюмо и тщательно расчесывает волосы, затягивая в низкий хвост. Увидев, что я проснулась, она расплылась в улыбке и прощебетала:
— Вивиана! Завтрак! Идем на завтрак! Здесь прекрасно кормят. Ты любишь куру-асаны?
Я хихикнула над ее произношением.
— Круассаны, — поправила я.
Вроде бы после сна чувствую себя отдохнувшей, но все равно осталось странное ощущение.
Правда долго думать не получилось — в животе заурчало. Со вчерашнего дня у меня во рту был только сэндвич, а ужин благополучно проспала.
Я сбегала в душ и переоделась, мы с Наоки вышли на поиски еды. В столовую шли коридорами и витиеватыми ступеньками, в которых Наоки каким-то чудом ориентировалась. Я пыталась запомнить повороты, но потом плюнула и решила — оно само когда-нибудь запомнится.
В столовой оказалось людно. Стоя в очереди с подносами, я, не стесняясь, разглядывала студентов и поступающих. Многие выглядели, как герои из книг — одни в мантиях, с цветными волосами, другие мерцали, третьи вообще гномы… Народ настолько разномастный, что не понятно, как вообще уживаются.
— Доброе утро! — раздалось бодрое над ухом, на плечо упала ладонь, и я резко обернулась.
Никола стоял рядом с подносом и где-то уже успел добыть компот.
— И тебе того же, — проговорила я, поводя плечами.
А рука у него тяжелая.
— Сильно стукнул? — испуганно спросил он. — Прости, не хотел. Я ж от радости. Привет, Наоки.
Наоки сосредоточенно выбирала между шоколадным и ванильным куру-асаном, и лишь не оборачиваясь помахала ему.
Мне на завтрак достался ванильный, плюс тарелка каши с фруктами, компот и две шоколадные конфеты. За столик сели втроем. Едва заняли места, причем Никола нарочно сел со мной, в столовую вошел невысокий паренек, чернявый и кудрявый.
— Мирча! — покричал ему Ник, — Мирча, мы здесь! Иди к нам!
Мы с Наоки переглянулись, парень покрутил головой, ища откуда кричат, через пару мгновений уже подсел к нам с подносом, а Никола проговорил:
— Это Мирча Думитреску. Он из Трансильвании.