Острие лезвия, ветер и любовь (СИ)

Эльф обошёл воспитанницу, но остановился, сказав напоследок:
— Арвен скучает по тебе, так же как и мы. Может даже сильнее. Ей не хватает сестры.
И ушёл.
С того дня как Келебриан оставила семью, всё изменилось. Сули стала чаще покидать Ривенделл; волчицей она убегала на 30–40 лиг от Бруинен, но неизменно возвращалась обратно. Оборотень чувствовала стаю пусть и не понимала ещё, что это такое, а в глубине души всегда надеялась встретиться с другими, такими же как она. Пятьдесят лет воспитанница эльфов боялась, что её изгонят, узнав правду, и потому молчала. Лишь один только Саруман, старый друг, знал всё — в те годы Сули была частым гостем в Изенгарде, а после и вовсе начала уходить дальше на юг, в Гондор. Однажды даже добралась до Харада.
Но как бы далеко волчица не забиралась, она неизменно возвращалась домой, и каждый раз её встречали Элладан и Элрохир. Братья всегда были рады ей. Чего нельзя было сказать об Арвен.
Темноволосая вновь остановилась у запертой двери. Ноги сами принесли её сюда. Вспоминая прошлые разы, Сули думала, что всё это не такая уж хорошая идея.
— Арвен, — позвала она, так же как когда-то в детстве. Звук собственного голоса в звенящей тишине будто бы напугал оборотня. Стук-стук. — О, Эру, какая глупость.
Простояв несколько минут у двери Сули это надоело, и она села, на каменный пол коридора. Положив голову на колени, девушка стала ждать не пойми чего. Арвен сейчас наверняка с Арагорном. Ведь его эльфийка любит. О влюбленности сестры оборотень узнала, как ни странно, от братьев и посчитала это лишь очередной их шуткой, громко смеясь. В тот день она порадовалась, что эту новость не Арвен сообщила ей.
Сули крепко зажмурила глаза, желая избавиться от назойливых воспоминаний, всплывших в памяти. В те годы она только-только научилась обращаться волчицей и не совсем ещё владела этим навыком. Как-то раз, вернувшись обратно в Ривенделл, оборотень заглянула в покои к сестре, зная, что та её разыскивала.
— Арвен? — темноволосая с улыбкой вошла в комнату, прикрыв за собой дверь. — Как вернулась сразу к тебе. Братья сказали, что ты меня искала.
Эльфийка встретила девушку, стоя возле стола, на котором лежало несколько книг. Не сразу, но Ундомиэль задала волновавший её последние несколько месяцев вопрос:
— Куда ты уходишь? Почему постоянно покидаешь Ривенделл?
Сули помнила как растерялась тогда, не зная что нужно ответить. Лгать не хотелось, но это было единственным для неё вариантом. Сейчас оборотень уже и не вспомнит свои слова, но лицо разочарованной обманом сестры до сих пор стоит перед глазами.
— Лжи хуже этой я не слышала, — покачала головой Арвен. — Ты нашла свою семью? Нашла своих родных мать и отца? В этом проблема верно. Ты боишься расстроить нас этой новостью и потому тайком к ним уезжаешь?
Она всё говорила и говорила, предлагая новые ответы на вопрос «почему Сули уходит из Ривенделла?». Оборотень молчала, лишь смотрела на сестру в надежде, что та сжалится над ней и оставит эту тему.
— Это как-то связано с мамой?
Девушка поджала губы, глубоко вдохнув. Одно упоминание о Келебриан и теперь, спустя столько лет, причиняло жгучую боль.
— Она была мамой не только тебе, — грубее, чем следовало, но изменить своих слов темноволосая уже не могла да и, наверное, не хотела.
— Я знаю это, — кивнула Ундомиэль и подошла к названной сестре, положив руку той на плечо. Сули сжала зубы — это было правое плечо и прикосновение к метке обожгло огнём. Эльфийка тогда не знала даже о том, что растрёпанная от долгой дороги девушка перед ней оборотень, что уж говорить о соулметке.
Сули резко (грубо) столкнула руку со своего плеча и отошла от Арвен, но та упрямо последовала за старой подругой.
— Если Келебриан и вправду была тебе матерью, то подумай, как она бы отнеслась к происходящему. Тебя месяцами не бывает дома, а на все вопросы — мои, отца, братьев — ты лжешь и потом снова уходишь.
— Не смей говорить мне о Келебриан, — вскипела девушка. — Она вообще бросила нас ради своего Валинора. Так, что она не лучший пример.
— Ты сама знаешь, что она пережила. Ей это было…
— Нужно? — закричала, не сдерживаясь, оборотень. — Нужно было бросить свою семью! О, да, это очень нужно.
— Она умирала. Душевные страдания изводили её. Тебе не понимаешь, ведь ты не эльф.
Это прозвучало как пощечина и Сули, пошатнувшись, отступила. Арвен начала извиняться и, не умолкая, говорить что-то, но темноволосая не слышала слов сестры. Она не эльфийка. Не такая. Чужая.
Зарычала от досады, а вместо горьких слез, её обида вылилась в белую волчицу, опасно скалившуюся на эльфийку.
Темноволосая потрясла головой. Сейчас, вспоминая тот день, она и сама не понимает, что повела себя глупо и несдержанно; позволила своей звериной сути взять над собой верх. Побелевшая от страха Арвен… Сулмендис долго умоляла сестру никому не говорить о произошедшем. Умоляла простить.
Ундомиэль пообещала никому не рассказывать и слово своё сдержала, но с того самого дня между двумя сестрами пролегла невиданная доселе пропасть.
— Сули? — оборотень вздрогнула и подняла голову, встретившись с удивленным взглядом дочери Элронда. В этот раз эльфийки и вправду не было в покоях. — Что-то случилось?
Девушка поднялась на ноги.
— Я… — руки её машинально потянулись к платью: когда оборотень нервничала, она всегда перебирала пальцами юбку, а потом пыталась привести всё в надлежащий вид. Сейчас же вместо юбки пальцы нашли лишь ткань штанов. — Я хотела позвать тебя покататься на лошадях?
Она была готова получить отказ, попрощаться и уйти. Или даже просто уйти, без прощаний, если Арвен вдруг просто зайдёт в свои покои и закроет за собой дверь.
— Это прекрасная идея. Я только переоденусь.
Нужно признать, что к такому оборотень не была готова. Глупо кивнув, она отступила от двери, пропуская эльфийку в покои. Она уснула? Это единственное разумное объяснение. Но нет, темноволосая не спала и уже через час бок о бок с сестрой объезжала окрестности города. Ундомиэль собрала волосы в такую же косу, какая была у Сули в детстве. Эльфийку было непривычно видеть в штанах и походной куртке, но даже так она выглядела как настоящая принцесса. Девушки покинули город, проехались по горной тропе, спустились в долину, обогнули рощу и направились обратно. Подобные прогулки для обеих были не в новинку, другое дело, что вдвоём они уже давно не ездили. Сули рассказывала истории из своих путешествий, эльфийка больше делилась с ней историями которые почерпнула из книг, ведь все новости Ривенделла и Лотлориэна оборотень и так прекрасно знала.
— Арвен, — вдруг прервала подругу девушка. Эльфийка замолчала на полуслове, а Сули закусила губу. Не вежливо как-то получилось. — Я хотела спросить у тебя кое-что.
— Спрашивай, конечно, — улыбнулась дочь владыки Элронда. Её конь наступил на ветку и та оглушительно громко хрустнула, да так, что оборотень невольно зажмурилась.
— Ты так и не простила меня?
Искреннюю улыбку на лице эльфийки заменила натянутая — едва ли её можно было назвать естественной — а после и та исчезла. Тишина окутала названных сестёр. Даже птицы замерли, ожидая ответа Арвен.
— Много времени уже прошло, — произнесла та, смотря куда-то в сторону. Темноволосая вздохнула.
— Я напугала тебя тогда, — голос Сули прозвучал едва слышно, но эльфийка уловила произнесённые слова.
— Напугала и очень сильно, — а что сказать дальше не знала. — Когда мама покинула нас, — тихо и неспешно продолжила Арвен, помолчав, — следом ушла и ты. Потерять сразу вас обеих оказалось непосильно для меня. Я считала, что вы предали нас, раз ушли, — она опустила голову, и коса, съехав по плечу, упала на грудь. — Считала, что вы не любите ни меня, ни отца с братьями. Так что каждый раз, когда ты возвращалась, я не хотела тебя видеть, я обижалась. Пыталась понять, почему ты уходишь. Найти ответ, — эльфийка виновато улыбнулась оборотню и снова отвела взгляд. — Но потом я увидела того волка и пришла в ужас от осознания того кто ты такая. Я сберегла твой секрет в память о нашей дружбе.