Острие лезвия, ветер и любовь (СИ)

Темноволосая фыркнула, деловито поправила волосы, кивнула и пошла дальше по дороге. Но стоило сыну Элронда только отвернуться, как она вновь сорвалась и побежала, а звонкий детский смех зазвенел вокруг.
***
Девушка стояла оперевшись о перила и смотрела на город; вспоминала детство. Как бежала босоногая по той самой улице, что раскинулась внизу, а вслед за ней гнались эльфы — мальчишки-ровесники с деревянными мечами наперевес. Но Сули тоже не была безоружна, длинная палка подобранная в саду был наспех заправлена за пояс (свой собственный деревянные меч, подаренный эльфами-близнецами, как и всегда забыт в покоях), удерживающий на себе слишком широкие, взятые из вещей брата, штаны. Она неслась вперёд и смеялась, звонко-звонко. Ривенделльцы кричали ей вдогонку «Не убежишь!», «Не скроешься!», а она знай себе бежала. Мальчишки, рано или поздно, догоняли девочку, и тогда начинался бой.
Эльфы, уже учившееся тогда владеть мечом, худо бедно, но старались фехтовать по правилам. Сули же била со всей силы и куда придется. С годами тактика не изменилась, — усмехнулась про себя девушка. Чаще она проигрывала, и кто-то из эльфов выбивал её «меч».
— Ты проиграла!
Но воспитанница Элронда не сдавалась, она знала что помощь уже близко — в этих битвах девочка никогда не оставалась одна.
В перемазанных грязью и смолой штанах её подруга-эльфийка — Ана̒риэль — спрыгивала на одного из «врагов» с дерева или атаковала сзади, давая Сулмендис время вернуть назад своё утерянное оружие. Волосы той девчонки были собраны в вечно растрепанную косу. Сули и Ани с утра и до самого вечера резвились на улицах: целом городе не найдется крыши, на которую они не залезли; дерева, на ветвях которого не посидели. Келебриан никогда не ругала воспитанницу за подобное поведение. Чего нельзя сказать об Элронде.
— Здравствуй, Владыка.
Расставшись с Боромиром у своих покоев, девушка осталась в одиночестве. Прошлась по комнате: сначала вдоль, потом поперёк и повторила всё в обратном порядке. Перелистала старые книги, пересмотрела свои рисунки, переоделась в 4 разных платья. В общем, заняться было здесь, определенно, нечем. Потому она и пошла гулять. Может случайно, а может намеренно, но воспитанница эльфов пришла к покоям своей сестры — Арвен.
— Арвен, — Сули вновь, упрямо, постучала в запертую дверь. — Я приехала! Поехали кататься на лошадях?
Она стукнула ещё раз и, пожав плечами, решила, что ошиблась и сестра ещё не вернулась с прогулки. Темноволосая побежала в сад.
Девушка поравнялась с дверью.
— Арвен, — она перебросила непослушные волосы на одну сторону, те от долгого бега спутались. — Эй? Ты ведь здесь, я знаю. Я хочу тебе кое-что показать. Собирайся и приходи на площадь, мы ждём тебя.
Но в тот день новые навыки, которым научил подругу Ралис, Сули демонстрировала лишь братьям и заглянувшему ненадолго Элронду.
Сулмендис оглядела пустой коридор и прикусила губу. Она колебалась.
— Сестра, — робкий стук пронесся по пустому коридору, — У меня есть одна новость и я хочу, чтобы ты узнала это вместе со всеми, — девушка неосознанно положила руку на уже заметно округлившийся живот. — Пойдём, Арвен!
Ундомиэль узнала новость лишь от Элронда.
Сули сделала неуверенный шаг. Шершавая поверхность деревянной двери оказалась под её раскрытой, влажной от волнения, ладонью.
Остановившись у двери некогда самой близкой подруги на свете, воспитанница Элронда трижды стукнула в дверь. Сегодня (прямо сейчас) она покинет город, и ждать случайной встречи в трапезной или в саду у неё просто не будет времени.
— Прости меня, Арвен, — темноволосая облокотилась о запертую дверь. — Пожалуйста, прости.
Элронд стоял рядом с воспитанницей.
— Йорун, — произнесла она своё же имя, не без доли презрения. — Не имя, а оскорбление, какое-то.
— Йорун — прекрасное имя, — возразил владыка, положив ладонь на плечо воспитанницы.
— Не для таких как я. Почему они не могут называть меня как остальные? Сулмендис — подруга ветра! Как звучит, — своим эльфийским именем, подаренным названной матерью Келебриан, девушка всегда гордилась и даже среди своих всегда просила, чтобы её называли именно так взамен ненавистного Йорун, придуманного Ралисом в насмешку. — Неужели я многого прошу?
— Пока ты будешь просить этого, они не будут любить тебя и уважать как твоего отца, брата или мать. Пока ты Сулмендис, — говорил Элронд, — ты для них чужая. Когда ты станешь Йорун, станешь частью их мира.
Сули смотрела в глаза владыки, такие по-эльфийски красивые и светлые. Многие века девушка считала этого мужчину почти что отцом, не зная другого. Она выросла под его крышей, играя с его детьми, вкушая его еду и учась у учителей, которых эльф к ней приставил. В своё время темноволосая даже свыклась с мыслью, что у неё нет родных, а есть лишь Элронд и Келебриан. Представляла, как владыка назовет её дочерью перед всем городом и она, наконец, обретёт семью. Перестанет быть лишь воспитанницей. С самого детства и до сего дня, Сули мысленно называла Элронда не иначе как «папа». Отец. Ада.
— Ты всегда говорил верно, — сказала девушка, положив руку поверх ладони эльфа, — и всегда желал мне только добра, — Элронд кивнул, подтверждая и без того очевидное. — Тогда скажи мне: стоит ли мне это делать? Идти в этот поход? Дай мне родительский совет.
Элронд кивнул ещё раз, но молчал. Обдумывал ответ.
— Я скажу тебе лишь одно: я не хочу, чтобы ты уходила. Я не хочу, чтобы Арвен переживала из-за Арагорна. И так же не хочу, чтобы Элладан и Элрохир подвергали свои жизни опасности, обороняя наши границы. Моё сердце желает лишь того чтобы вы все — все четверо — снова стали детьми и ваш смех звенел в этих стенах. Хочу, чтобы Келебриан, как прежде укладывала вас всех спать, а поутру мы все собирались в трапезной за завтраком. Но всё это, как бы ни было тяжело признавать, ушло и больше не вернется. Жизнь наша не стоит на месте, и каждый новый шаг определяет последующие. Там на Совете — повинуюсь осознанному решению или минутной слабости — ты сделала шаг и ступила на эту тропу. Так не сходи с неё до тех пор, пока не дойдёшь до конца.
Девушка порывисто обняла Элронда. Никто не увидел этого, а даже если бы и видели, темноволосой сейчас было всё равно.
— Спасибо, владыка, — прошептала она, уткнувшись носом в его плечо. Руки эльфа легли на её плечи. Отец.
Они простояли так с минуту, может больше. Непозволительно долго. Но сейчас все эти правила приличия и прочая ерунда стали такими незначительными. Девушка обнимала отца, а он обнимал в ответ.
— Я слышал, что Элладан и Элрохир искали тебя, — невзначай произнес эльф, стоило воспитаннице отстраниться. Сули заметно оживилась.
— Где они сейчас? — а в глазах снова прежний огонь. Владыка слегка улыбнулся и рассказал, где видел сыновей в последний раз.
Прощание много времени не заняло, и вот темноволосая уже бежит по коридорам на поиски названных братьев. Надо сказать, что искать их пришлось долго. В указанном Элрондом месте их уже и след простыл, в их покоях искать тоже было глупо, потому девушка обошла часть сада и две улицы рядом, прежде чем выбрела к конюшням. Там и нашлась пропажа.
Сыновья Элронда были при полном боевом облачении, только вот шлемы ещё были в руках. Вокруг собралось немало других эльфов: как ривенделльских, так и пришлых — лихолесцев.
Сули поравнялась с братьями.
— И? Куда это вы собрались? — спросила она возмущенным шепотом, сохранив при этом сдержанную улыбку на лице, тем самым убивая двух зайцев одним камнем: с одной стороны девушка всё так же сохраняла образ леди для окружающих, а с другой, эта улыбка, вкупе с почти устрашающим шепотом, должна была донести до эльфов одну единственную мысль — Сули зла.