Женитьбу не предлагать (СИ)
— Как заканчивается «Алиса в стране Чудес»? — спрашиваю у хранителя. Он — величественный и умный орк, который помнит каждую книгу, что прочел. Феноменально.
— Алиса просыпается, — степенно отвечает хранитель.
— Но какой закон магии открывает детская книга? — интересуюсь я.
— Чтобы создавать магию, нужно в неё верить, — менторским тоном заявляет хранитель.
— А чем заканчивается «Золушка»? — продолжаю спрашивать.
— Ты задаешь слишком много вопросов, дитя, — нехотя отвечает орк, — вместо того, чтобы все узнавать у меня лучше бы сама прочла. От тебя не убудет.
Ну и ладно. Возвращаюсь в покои в Банке идей. А стопочка рядом с моей кроватью все увеличивается и увеличивается. Видимо, так Ушастик мне мстит за облом.
Я засыпаю и просыпаюсь с книгой. Наверно, прочла с десяток детских сказок. Сделал множество пометок. Все идет более-менее спокойно.
— Хранитель спойлеров пропал, — вторгшись в комнату, произносит эльф.
— И что?
— Нам искать. А ты — последняя, кто его видел.
Нет. Покой мне только снится. Ушастик два часа меня расспрашивает, что да как, не заметила ли странностей. Я же в свою очередь пытаюсь предположить, куда мог деться хранитель.
— Городская библиотека, — вдруг осеняет меня.
Теперь я тащу мужчину на буксире. Мы оказываемся в святая-святых Круглого города — библиотеке. Здесь стеллажи с книгами расположены по всему периметру здания. Ушастик решает разделиться. Что ж, я только «за».
Секциям конца не видно. Впереди меня маячит какой-то желтоватый свет. Я иду на него. Связанный орк сидит на стуле, меня же оглушают чем-то тяжелым. Опять.
Очнувшись, замечаю, что тоже сижу в цепях как книги на полках в библиотеке. А чернокнижник пытается вызвать самое страшное существо — сфинкса. Спасите! Меня!
Бац! Чернокнижник путается в сети, брыкается. Ушастик вызывает подмогу и развязывает нас обоих. Радость настолько застилает мне глаза, что я бросаюсь на шею эльфа. Чувствую, как бешено бьется его сердце. Или мое? Не важно.
— Больше никаких спойлеров, — обещаю я, уткнувшись в грудь мужчины.
— Больше я никуда не отпущу тебя одну, — в свою очередь говорит Ушастик, гладя меня по голове.
Глава15. Семья и праздник любви и света
Каждые полгода Банк идей разрешал вернуться на неделю домой, к родным. Как и остальные надзорщики я собиралась.
Для маленькой сестрички прикупила новых вещей, приобрела подарки для матери и отца, надеясь на их теплый прием. О, они до сих пор меня винили в том, что живут впроголодь, приворовывая на работе.
Ушастик зашел ко мне перед всеобщим отъездом.
— Ты могла бы поехать со мной, — сказал он, — я же видел, что у меня тебе понравилось.
— Не могу, — проговорила я, — хочу повидать родителей.
— А можно мне с тобой? — поинтересовался мужчина.
Я призадумалась. В принципе, он мог бы поехать. Поддержать меня. Но боюсь, что нищета может его оттолкнуть. Хотя… Ладно, я уже сама забыла, что хотела сказать ему в первый раз.
— Ивет, — позвал меня Ушастик, — так мы едем?
— Едем, — глухо отозвалась в ответ.
Мои родители оставались в Желтом городе. А до него добираться дня три в карете. Если повезет. С каретой. Но я зря волновалась — Ушастик все устроил. И теперь я смотрела в окно через открытую занавеску. На противоположном сидении из красного бархата вальяжно расположился мужчина, не сводя с меня своих внимательных глаз. Иногда меня это ужасно раздражало.
— Хватит на меня пялиться, — проговорила я.
— Я тебя рассматриваю, — произнес эльф, — у тебя интересные черты лица.
— Ой, хватит заливать, — отмахнулась на него, наблюдая, как за окном проносятся поля, леса, дороги, — во мне нет ничего интересного.
— Ошибаешься, — доверительно сказал Ушастик. Когда карету сильно тряхнуло на ухабе, он завалился на меня, прижимая к сидению, — сильно ошибаешься, Ивет.
— Идиот, — непроизвольно сорвалось с моих губ, которые он тут же попытался поцеловать, — прекрати.
— Тебе же нравится, — прошептал он мне на ухо.
— Не в таком положении, — возразила я, отталкивая его от себя. Но Ушастик приземлился рядом на сидение и прилег на мое плечо, изображая сон.
Вскоре я тоже уснула. Мы остановились на каком-то постоялом дворе. Эльф пошел договариваться насчет комнат, я же пыталась по пути не заснуть опять. Ушастик вывел меня из кареты, провожая до снятой на ночь комнатушки. И я сразу столкнулась с неприятной неожиданностью — кровать в номере одна.
Постель стояла посередине, занимая почти все пространство. Никаких стульев, кресел не наблюдалось. Старинное трюмо занимало половину стены, недалеко от замызганного окна. Истертые занавески завершали «картину» маслом. Не привыкать.
— Я могу поспать в ванне, — тут же нашелся Ушастик.
— Вместе с тараканами? — усмехнулась я, — удачи.
Брезгливость на его лице стоило бы запечатлеть художнику. Он так скривился, что пухлые губы превратились в сжатую полоску.
Наплевав на приличия, он расстелил кровать, снял свой сюртук и сапоги и улегся. Так. Что-то мне это не нравится. Я сбросила с себя плащ и забралась под грязное одеяло.
Мы лежали, уставившись в потолок, и просто молчали. Он ни о чем не расспрашивал, я же ничего говорила. Было так здорово — просто лежать с ним рядом, не думая о том, что ждет меня дома, что потом предстоит расследовать в Банке идей, что потом состоится праздник в честь любви и света. И каково же оказалось мое удивление, когда он, повернувшись набок, обнял меня.
— Не хочешь снова оказаться дома? — поинтересовался мужчина.
— Все сложно, — сказала в ответ, — и боюсь, что они не смогут понять меня, когда я появлюсь на пороге с парнем.
— Со своим парнем? — уточнил Ушастик.
— Арнаэль, — театрально вздохнув, протянула я.
Он же лишь мне улыбнулся, касаясь моих волос. Так спокойно. Так обычно. Будто мы влюбленные, которые едут знакомиться с родителями. Будто мы встречаемся.
Повернувшись к нему, заметила, что небольшая коробочка торчит из его кармана. Любопытство овладело мной. Хотелось узнать, что он прячет от меня.
— Что это у тебя там?
— Не имеет значения. Не пришел ещё час.
Я обиженно надула губки и отвернулась. Тихий смех как серебристый колокольчик достиг моих ушей. Меня клонило в сон. Обнимая меня, Ушастик тоже вскоре захрапел как заправский солдат.
Дорога тянулась бесконечной полосой препятствий. Деревни мелькали, исчезая за поворотом. На ухабах карета подскакивала, и то Ушастик падал на меня, то я на него. Жутко неудобно. Я пыталась скрыть румянец, когда он вдруг начинал шептать мне нежности. Получалось из рук вон плохо.
Мы достигли Желтого города днем, в самую жару. Желтый цвет уличной плитки усиливал стоящую в нем духоту. Казалось, что марево лежит пеленой. Я уныло брела к дому, почти задыхаясь от тяжести платья. Многочисленные шелка хороши на севере, но не на юге.
Низенький домик стоял на Прямоугольной улице. Все такой же покосившийся, кособокий, грубо сколоченный из дерева. Детский плач оглашал окрестности.
Я вошла в полутемную прихожую, поднялась на второй этаж и попала в маленькую гостиную. Ушастик шел следом, ударяясь о низкие балки потолка.
Крик не прекращался. Я пошла на звук. Моя маленькая сестра лежала в моей когда-то колыбели, разрезая воздух своими ножками. Грязные пеленки обмотались вокруг её тельца.
Не боясь запачкаться, я размотала пеленки, сменила их и снова уложила её обратно, укачивая. Эльф осматривался. Да, он к такому явно не привык. Ребенок продолжал орать. «Она проголодалась», — сообразила я, наконец.