Игры в повелителей тигров (СИ)
Андрей Андреевич Уткин
Игры в повелителей тигров
Если бы взрослые поменьше играли в свои странные игры,
Они прописали б в квартире своей бы не кошку, а тигра.
Но дело всё в том, то что кошку легко по головке ударить,
Если она тебе где-то в квартире твоей, возьмёт и нагадит.
Тигр же даст тебе сдачи своею огромною лапой!
И ты трогать его не моги, а то будешь потом долго плакать.
Пролог
Один раз Кате нечего было делать, и она пыталась кое-что вспомнить. Кто-то ей рассказывал про какой-то клип Джексона, Катя собиралась его поискать в Интернете, но сейчас не могла вспомнить название. Память — это очень странная штука. Память ей напоминает какую-нибудь мелкую и незначительную вещь, которую очень долго ищешь и только в самом конце понимаешь, что та лежит на самом видном месте. То есть, пытаешься вспомнить что-то такое, что вспомнить легче всего, но в результате тебе удастся раскопать в своей памяти только самые трудные и неподдающиеся воспоминаниям моменты. И в результате, самое простое вспомнить фактически невозможно.
«В каком же клипе снимался Майкл Джексон? Он там в леопарда ещё превратился, и у людей от этого лица постоянно менялись…» — Дословно именно такой вопрос был задан Кате.
К сожалению, Катя не могла вспомнить не только названия этого видеоклипа, но и самого главного: кто и когда ей про этот клип рассказывал. Не станешь же покупать все материалы, касающиеся Майкла Джексона! И не будешь среди них отыскивать этот короткий эпизод. Тем более, что сразу, после смерти короля поп-музыки, все его альбомы резко подорожали в цене. Просто, это мелочь, которую, как назло ни в какую не можешь вспомнить.
Первая часть
Первая глава
1
Этим утром, возле школы, ничего интересного не происходило… Был скучный, серый день, обычное утро пасмурного дня. Только одна драка между девятиклассницами нарушала всё великолепие серости и ничегонеделания.
Катя Дроздова пыталась уничтожить Юлю Синицыну, а вокруг их радостно поддерживала толпа, состоявшая в основном из подруг хулиганки Юли. Синицына произнесла что-то нелестное в адрес Дроздовой, но конфликт зародился ещё намного раньше. К Дроздовой приехал двоюродный или троюродный брат из дальнего зарубежья и узнал много поразительных вещей о своей младшей сестрёнке. И то, что она кое-как (на троечки) учится. И то, что из неё там все в классе вьют верёвки… Много чего. Но Дроздова решила ему возразить: «Хочешь, я набью там любой девке рожу?» Так школьницы и подрались. Главное, что Дроздовой нужна была куча свидетелей.
— Ну что? — спрашивала она у своего брата, — убедился? Из меня кто угодно может вить верёвки?
— Нет, конечно, — чесал затылок озадаченный брат, глядя на мобильную камеру, запечатлевшую сцену драки. — Но почему у тебя на лице нет ни одной ссадины? Как это понять? Съёмка драки — монтаж, или вы между собой сговорились? То есть, инсценировали драку.
— Вот ты задрал! — швырнула та мобильник на пол и ушла в свою комнату. — Слишком умный! Слишком много умных слов знаешь!
Она не знала, как дать ему понять, что она нормальная девушка, а не какая-нибудь шваль, которая пьёт и курит и от этого плохо учится. «Может, устроить с ним секс? — ломала Дроздова себе голову. — Кто он мне? Кузен или «двоюродный кузен»? А, когда он станет моим сексуальным рабом, то я буду его шантажировать: если не заткнётся — я всё расскажу родителям. Тогда поедет в свою страну опозоренным, как голая жопа!»
Она уже хотела выйти, но… Что-то странное происходило в комнате её родителей. Кате показалось, что там… кто-то с кем-то сношается. Если допустить, что это её брат, то с кем? Кроме них двоих, в квартире никого больше не было. Не мог же он запустить с улицы какую-нибудь девицу. Он в этом городе никого не знает, он приехал сюда совершенно один… Что же там происходит? Катя несколько раз подбежала к двери, дернула за ручку, но дверь была заделана наглухо, хотя родители Кати ещё не дошли до того, чтобы вставлять в дверь своей комнаты замок и запираться от родной дочери. Да и с какого перепугу они должны были развешивать замки внутри квартиры, где и украсть-то нечего? Больше похоже на то, что с той стороны дверь банально припёрли диваном, но диван родителей был очень громоздким и Катя, поэтому, не слышала никаких особенных звуков (если торопливо передвигать его по полу, то диван-предатель заскрипит и зарычит как зверь, да ещё и раздерёт весь линолеум).
Задолго до того, как в их доме появился брат (родственник) Кати Дроздовой, девочка проделала «подглядывалку» в комнату к своим предкам. Проделала не зная зачем, потому что до этого «гляделкой» никогда не пользовалась. Сделать — сделала, но совести покамест не хватало, чтобы подняться, поставить табуретку, и на что-нибудь там посмотреть. На что? Сексом её родители занимались в темноте и под одеялом, поэтому… увы — Катя обделена самыми великими учителями в своей жизни.
В комнате её родителей барахтались двое голышей. Причём, даже одеялом накрываться не хотели. Это было что-то ужасное, потому что Катя узнала своего кузена, хотя никак не могла разглядеть лица. Но она узнала его по татушкам. Дроздова чуть не свалилась со своей табуретки. Поначалу ей подумалось просто нелепое: то, что её брат кувыркается с каким-то голым парнем, но только потом до неё дошло, что у этого «голого парня» женские татуировки… Тут-то она и разглядела — груди этого «голого неизвестного» и чёрный треугольничек между ног, какой обычно бывает только у девушки.
Увиденное привело Катю в настоящий ужас. Долгое время, пока она слезла с табуретки и сидела, пытаясь отдышаться (перепуганное сердце колотилось как ненормальное), она не могла понять, что это за гадость такая происходит. Ни с того ни с сего, в квартире появилась какая-то девица… И появилась именно в тот момент, как Дроздова решила сделать своего кузена собственным сексуальным рабом. «Он что, перед этим позвонил в проститутскую службу?!» — пыталась Катя хоть как-то себя успокоить. Успеть объяснить своему воспалённому сознанию что-то такое, что расставит всё на свои места и её сердце не будет так бешено колотиться, словно вот-вот выпорхнет из горла и далеко-далеко улетит.
Если её кузен позвонил в службу досуга и так совпало, что Катя заперлась в своей комнате, а в это время у них в квартире появилась проститутка, то это очень многое объясняет. То, почему он никого не знает в этом городе, но уже с ним происходит «цигель-цигель-айлюлю». Но всё равно, это не лезет ни в какие рамки. Даже если эта тёлка действительно проститутка, она не могла так вот просто здесь появиться. Во-первых, она должна позвонить в дверь, во-вторых Катя должна была услышать все эти сюсюканья, обычно предшествующие половому акту. Потому что никто так сразу не начинает. Обычно, на стол ставится шампанское, конфеты, произносятся какие-то комплименты, даже с проститутками. Но не бывает, чтобы вот так, сразу, молча.
Катя хотела ещё раз встать на табуретку, чтобы точно убедиться… Ей хотелось увидеть пустую комнату родителей, из которой доносятся охи-ахи вперемежку со скрипом диванных пружин, тогда бы она поняла, что у неё галлюцинация, и всего того, что она только что увидела через свою «подсекалку», в реальности не происходит. То есть, она бы предпочла помутиться собственным рассудком, чем осознать, что всё то, что она слышит сейчас за стенами, чистая правда.
Но Дроздову неожиданно остановила одна мысль. Дело в том, что все татуировки, которые она видела на «партнёрше» своего кузена, были её собственными тату. «Не может этого быть», — подумала про себя Катя и ещё раз вскочила на табуретку, чтобы посмотреть и убедиться. Если бы она так не подумала, она никогда не решилась бы посмотреть второй раз. У неё духу бы на такое не хватило. Она продолжала бы себя уговаривать: «нет-нет, там нет никого, мой брат сидит на кухне, чаёвничает, а у меня тупо поехала крыша». — Она повторяла бы это до тех пор, пока у них, там, за стеной всё ни закончилось, кузен не выпустил бы проститутку и не пошёл бы в кухню, не стал чаёвничать на самом деле. Тогда бы она наконец решилась выйти, пошла бы на кухню и глупо спросила: «Ты что, так и сидел здесь всё время?» А тот глупо покачал бы в ответ головой: «да, да, всё так, всё так».
