Пропащий (СИ)
Часть 2
Глава 1
Полдень. Свирепое солнце грызет все живое и не живое. Данила сидит, укрывшись в тени гигантского гриба. Креслом служит разломанный панцирь каймановой черепахи. Точно такой, которая хотела сожрать его на берегу. Только маленькой. Так, метр на полтора. Выпуклую верхнюю часть набил травой, прислонил к ножке гриба, получилась спинка. В нижнюю насыпал немного земли и сверху покрыл травой, получилось сиденье. Тень от шляпки гриба великана густая, ножка в три обхвата дышит прохладной влагой и упруга, словно внутри прячутся диванные пружины. Путешествовать в полдень, под палящим солнцем по незнакомой местности слишком рискованно. Ручья по близости Данила не заметил, пить воду из высыхающих луж он не рискнул — поноса только не хватало! Утолил жажду влагой из мякоти гриба. Голод, убедившись, что кушать нечего, отступил и затаился где-то в уголке пустого желудка в ожидании лучших времен. От нечего делать Данила рассматривает нож и пояс, доставшиеся в наследство от Роджера. Нож большой, из хорошей стали. Можно с одного удара ампутировать руку или голову. С таким приятно гулять по лесу, в городских джунглях тоже пригодится. Пояс тоже хорош! Кожа зеленовато синего оттенка, с вкраплениями красного и желтого, очень прочна на разрыв, покрыта твердыми чешуйками. Кожи такой расцветки не было ни у одного рептилоида, а Данила почему-то был уверен, что пояс и ножны Роджер сделал из кожи разумного ящера, а не какого-то поедателя грибов и водорослей. Дополнительную прочность поясу придает а гибкая металлическая пластина внутри. На внешней поверхности закреплены крючки и петли для крепления оружия. Или инструментов для пыток. Клещи там, зубодеры, костоломатели и костодробители … толковых исполнителей мало, поэтому главарю банды (директору предприятия, руководителю фермерского хозяйства, главе муниципалитета) многое приходится делать самому.
Ползущее по небу, как разжиревший паук по стеклу, рыжее солнце незаметно подкралось и больно укусило за ногу. Солнечный луч словно скальпель полоснул по открытой коже, Данила вздрогнул и поспешно спрятал ногу в тень. Взглянув в небо и оценив обстановку, после короткого раздумья перетаскивает импровизированное кресло на другую сторону, куда солнце уже не доберется. Усевшись поудобнее, задумался — а что дальше? Поселение людей черт знает где и там его никто не ждет. Хитиновые доспехи, которыми его снабдили инсекты, истрепались и пришли в негодность. Он в них на жука похож, которого прожевали и выплюнули. Снять нельзя, голым в джунглях триасового периода долго не проживешь. Это вам не вьетнамский лесок, по которому Рэмбо в неглиже бегал, а за каждым деревом его девица поджидала! Мало ли что тут из кустов вылезет. Например, комар весом шесть килограмм. Или летающая пиявка размером с банное полотенце, которая на раз высасывает всю кровь из человека. Или двухметровая сороконожка, для которой откусить ногу или руку сущий пустяк. Это только то, что он знает или слышал от других. Поэтому надо сидеть тихо и ждать.
— Чего ждать? — прошептал Данила. — Когда гриб высохнет? Или когда наступит ночь и местные хищники выйдут на охоту?
Громко и требовательно урчит живот, словно говоря — меня накорми, а потом умничай, как хочешь.
— Да, тоже проблема! — согласился Данила. — Неплохо бы пожрать, но что? Огня у меня нет, даже если прибью кого, скушать не получится. Ягод пожевать? Каких? Если не сдохну сразу в страшных корчах, то дристанский нападет. И как люди выживали на необитаемых островах? Нет, реально! Элементарное, ногти подстричь как? Полная фигня получается.
Тишину доисторического, по земным меркам, леса изредка нарушают крики живности, прячущейся среди ветвей папоротников и хвощей. На земле никто не орет, что понятно — сожрут сразу и еще добавки попросят. Следовательно, наверху безопаснее. Придя к такому простому выводу, Данила решает покинуть гостеприимный, но не безопасный гриб и перебраться поближе к вершине хвоща. Бежать сломя голову неразумно. С полминуты прислушивается, нюхает воздух, как собака, почуявшая жарящиеся сосиски. До ближайшего хвоща подходящего размера недалеко, полсотни шагов по густой траве. Вздохнув поглубже, Данила срывается с места. Хитиновые доспехи, казавшиеся такими крутыми вначале, на данный момент «сильно потрепала жизнь» и они начинают интенсивно разваливаться. Первыми отваливаются штаны. Лопнули в поясе и обе штанины синхронно складываются, как гармошка. Данила падает, словно форвард футболист, получивший неожиданную подсечку. То есть ляпается всем телом и едет по влажной траве на пузе, раскинув руки и ноги на манер парящего орла. Стебли хлещут по лицу, перепуганные до полусмерти лягушки прыгают во все стороны, как пули. Медлительные жуки больно бьют твердыми боками по лицу. Внезапно перед глазами возникает нечто круглое и блестящее, как арбуз и такое же здоровенное. Данила безуспешно пытается тормозить руками. Это не помогает и спустя мгновение происходит контакт. Громкий хруст возвещает, что препятствие пробито лбом, а резкий запах тухлятины сообщает, что внутри неведомой фигни что-то сдохло и даже успело разложиться. Вонючая жижа обволакивает лицо, залепив нос, глаза и уши. Данила на ощупь рвет мокрую траву и ожесточенно трет лицо, плюясь и ругаясь на чем свет стоит. Кое-как очистившись, смотрит по сторонам и волна ледяного ужаса парализует тело и волю.
Вокруг него аккуратно, как куриные яйца в лотке, разложены круглые предметы, похожие на пушечные ядра большого калибра. Вообще-то яйца, но какие-то странные, будто неживые. Яйцо — это что-то белое, продолговатое и не страшное, будь то куриное, страусиное или снесенное гипселозавром. Полтора десятка яиц неведомой твари были зелеными с черными пятнами, содержимое скрыто пупырчатой коркой, яйца источают невыносимую вонь, а внутри что-то или кто-то шевелится. Площадка, на которой лежат яйца, имеет полукруглую форму, трава аккуратно вытоптана, на противоположном конце поляны виднеется неопрятная куча … ваты?
Частички гнили попадают в глаза, жгучая боль принуждает зажмуриться, слезы текут ручьем. Данила трет глаза ладонями, но они тоже в гнили, получается только хуже. Остается только как можно чаще моргать в надежде, что слезы промоют глаза. Мир, залитый слезами, выглядит исковеркано и неправдоподобно. Солнечный свет искрится, блики ослепляют, как будто ты по шею в воде. Предметы кажутся искривленными, они теряют привычную форму и даже начинают двигаться … двигаться!? Данила вдруг замечает, что куча ваты — откуда здесь вата! — на другом конце полянки приходит в движение. Словно мыльная пена, увеличивается в размерах, середина раскрывается, показывается нечто темное, усыпанное крупными блестками.
Данила не понимает, что это, но нутро тихо и ненавязчиво подсказывает — «это» ничего хорошего! Данила встряхивает головой, как конь гривой, только что не ржет радостно и нетерпеливо, лохмотьями рукава протирает глаза и четко видит, как из кучи сплетенной паутины выползает громадные паучище! Туловище похоже на сложенный диван, по краям торчат кривые короткие лапы-ноги, прямоугольная башка заросла коротюсенькими волосами, а блестками оказываются глаза, натыканные по всей небритой морде.
Не мешкая ни секунды Данила громко выкрикивает словесное заклинание, обозначающее даму с пониженной социальной ответственностью. А потом бросается наутек и мчится не разбирая дороги, не глядя по сторонам, только вперед, дабы не врезаться лбом в ствол хвоща. Кстати, от паука хвощ не спасет, он тоже умеет отлично лазить по деревьям. Эта мысль не то чтобы взбодрила или придала уверенности, но энергии прибавила. Данила закладывает вираж, на бегу перепрыгивая камни или что-то похожее на камни, потому что краем глаза он видел, что «камни» меняли очертания и вроде бы даже вырастали. Громкий топот, истошный визг и рычание за спиной подтвердили смутную догадку — нет, не камни!
Разбираться, кто это и что это, не было ни времени, ни желания. К тому же топот за спиной усилился, к нему добавились звуки, похожие на хрюканье, урчание и вой. Такое чувство, что пауков целое стадо! Данила пулей пролетает рощицу хвощей, впереди раскинулась бескрайняя равнина, окаймленная по линии горизонта темной полосой то ли гор, то ли холмов. Если взять левее, то на расстоянии в полверсты видна возвышенность, склоны состоят из каменных пластов, осыпавшихся от возраста, а на вершине торчит обгрызенным пнем скала.